В отличие от многих других телепатов, магов, ясновидящих и экстрасенсов, немало путешествовавших по миру, Мессинг все свои путешествия, о которых он говорит в мемуарах, скорее всего, выдумал. На самом деле Вольф Григорьевич, по всей вероятности, безвыездно жил всего в двух странах: до осени 1939 года — в Польше, а после — в Советском Союзе. Можно сказать, что он вел достаточно замкнутый образ жизни не только в психологическом, но и в географическом смысле слова. При этом и в Польше, и в СССР Мессинг отнюдь не сидел на месте. Он много путешествовал с гастролями, побывал в самых разных городах и поселках, порой не гнушался выступать и в сельских клубах. Однако смена ландшафтов для него не имела большого значения. В мемуарах Мессинга мы не найдем описания красот природы или городских пейзажей, хотя за 30 с лишним лет он объездил с концертами практически весь Советский Союз. Для Вольфа Григорьевича и пейзажи, и здания, где он выступал, являлись лишь внешним антуражем — главным для него были контакты с людьми, работа человеческой мысли.
Иногда Мессинга называют великим фокусником или иллюзионистом, но это неверно. Никаких традиционных для иллюзионистов трюков, вроде распиливания ассистентки или появления и исчезновения платка (котенка, шпаги и т. п.), Мессинг в Советском Союзе никогда не проделывал — хотя признавался в мемуарах, что в Польше на заре своей карьеры постиг азы ремесла иллюзиониста. Понятно, что в СССР опускаться до роли простого фокусника Вольфу было совсем несолидно, тем более что в Советском Союзе хватало своих иллюзионистов. Как и в Польше, он позиционировал себя как ученого-психолога и телепата, постигающего мысли людей с помощью строго научных методов. Амплуа иллюзиониста могло только повредить ему, заставив усомниться в его телепатических способностях и предсказаниях будущего.
В связи с этим Мессинг в мемуарах писал: «Вот проходит молодой человек с несколько холодным, как мне кажется, лицом. Он ведет под руку красивую девушку.
— Очень тонкое шарлатанство… Помнишь Кио? Тоже ведь не могли мы разгадать его фокусов… А тот и не скрывал, что он фокусник, иллюзионист. Того же типа и Мессинг… Только не так-то легко разоблачить его здесь, на сцене.
Не скрою — обидно! Никогда в жизни я не говорил неправды».
Мессинг до сих пор остается фигурой непознанной, загадочной. И дело не столько в его уникальных способностях читать людские мысли, сколько в его человеческих свойствах. Каким человеком был Мессинг, не понимали, как кажется, даже самоотверженные его почитатели и поклонники. Он и сегодня остается человеком-загадкой — до сих пор именно так озаглавлены многие публикации о нем. Вольф Григорьевич был поистине великим артистом, игравшим как на сцене, так и вне ее гениального провидца, который читает самое сокровенное в человеческих мыслях, но то, как именно он это делает, должно навсегда остаться тайной, несмотря на демонстрируемую им готовность раскрыть все секреты своего мастерства. А жизнь его так и осталась во мраке, так как этого хотел сам маг. Мы должны были знать только о его встречах с великими людьми, по большей части вымышленных. Его же повседневная жизнь, то, что называется бытом, всегда оставалась за кадром. О ней приходится судить главным образом по воспоминаниям поклонников, для которых он был почти что живым богом и от которых трудно ждать объективности.
Популярности Мессинга помогло еще и то, что он, несмотря на множество выступлений в разных уголках страны, оставался фигурой полузапретной — прессе было дано указание писать о нем поменьше и ни в коем случае не обсуждать природу его невероятного дара. Такая секретность, как нередко случалось в СССР, придала личности Мессинга невероятную притягательность, усугубленную его иностранным происхождением — настоящий «маг-консультант» из романа Булгакова! «Информационная блокада» вокруг Мессинга развеялась при его жизни только раз — когда в № 7—11 популярного журнала «Наука и религия» за 1965 год появились его мемуары под названием «О самом себе». Более полный их вариант вышел в свет через много лет после смерти автора, в 1990 году, под названием «Я — телепат». Мемуары Мессинга писались по заказу ЦК КПСС для издательства «Советская Россия», но отдельной книгой так и не вышли. Вероятно, здесь сыграла свою роль смена политического руководства в СССР Ведь заказывались мемуары в 1963 году, когда у власти еще был Хрущев, а их журнальная публикация завершилась уже тогда, когда у власти был Брежнев. Нельзя исключить, что Мессингу покровительствовал зять Хрущева Алексей Иванович Аджубей. По некоторым свидетельствам, Мессинг в 1959 году предсказал Аджубею, который в тот момент был главным редактором «Комсомольской правды», переход в более значительную газету. Через два месяца тот стал главным редактором «Известий», что вознесло его карьеру на невиданную высоту.
Однако следует предположить, что невыход книги Мессинга был связан с более глобальными причинами, чем последовавшая за хрущевской отставкой отставка Аджубея. После 1965 года не состоялась публикация не только мемуаров Мессинга, но и еще нескольких книг, посвященных телепатии. В то же время телепатия не была объявлена лженаукой, как это произошло ранее с генетикой и кибернетикой. Вольф Григорьевич еще в течение десятилетия успешно выступал со своими психологическими опытами, не встречая каких-либо препятствий. Надо иметь в виду, что мемуары Мессинга, равно как и другие книги о телепатии, готовились в рамках проводившейся Хрущевым в первой половине 1960-х годов широкой антирелигиозной кампании. Такого рода литература должна была, с одной стороны, отвлечь народ от религии, продемонстрировав ему новые чудеса отнюдь не религиозного свойства. С другой стороны, мемуары Мессинга и научно-популярные книги о телепатии должны были доказать публике, что все чудеса, в том числе гипноз и чтение мыслей, имеют вполне научное, материалистическое объяснение. Поэтому и религиозные чудеса можно столь же успешно объяснить с научной точки зрения. Но Брежнев кампанию по борьбе с религией тихо свернул, и острая нужда в книгах по телепатии отпала. Кроме того, у кого-то из ревнителей идеологической чистоты могло сложиться впечатление, что сверхъестественные способности, о которых шла речь в книгах о телепатии, могут, наоборот, убедить читателей в существовании Бога или дьявола.
Свои мемуары Мессинг писал при помощи известного в свое время журналиста Михаила Васильевича Хвастунова — популяризатора науки, заведующего отделом науки газеты «Комсомольская правда», публиковавшегося под псевдонимом «Михаил Васильев» (друзья называли его «Михвас»). Сам Вольф Григорьевич вплоть до конца жизни писал по-русски плохо, да и говорил с легким акцентом. По утверждению польско-еврейского переводчика и поэта Игнатия (Игоря) Шенфельда, встречавшегося с Мессингом в Ташкенте в 1942 году и написавшего документальную повесть о Мессинге «Раввин с горы Кальвария», за литературную запись материала Хвастунов взял себе 80 процентов гонорара. Трудно сказать, откуда Шенфельд позаимствовал эти данные — не исключено, что кто-то из московских друзей донес до него ходившие по Москве слухи. Можно допустить также, что эту цифру Шенфельд просто выдумал. Правда, она идет вразрез с генеральной линией его «документальной повести», в которой на самом деле ничего документального нет. В противоположность тому, что сообщает о себе Мессинг в мемуарах, а также тому, что писали о нем восторженные поклонники и поклонницы, Шенфельд рисует его ловким обманщиком, вдохновенно дурачащим простодушных зрителей. Еще Мессинг предстает в повести человеком скупым, любящим деньги и вынужденным расстаться со своими немалыми сбережениями только под давлением НКВД. А тут вдруг он с легкостью необычайной уступает соавтору 80 процентов гонорара! Нелогично как-то. Правда, в сравнении с платой за выступления гонорары за публикацию мемуаров представляли для Мессинга сущие копейки, зато эти мемуары должны были дать дополнительную рекламу великому телепату и привлечь новых зрителей на его выступления. Это, в свою очередь, должно было увеличить его доходы — хотя к деньгам Мессинг, по свидетельству знавших его людей, был достаточно равнодушен.
