Затем неожиданно для меня, как бы между прочим, сказал: “И не волнуйтесь, диссертацию вы вскоре защитите”. Я пообещал найти ответы на эти вопросы. А он неожиданно спросил: “Вы читали мои заметки?” Мне припомнилось, как в одной из воинских частей, где находился в командировке, библиотекарь предложила номера журнала “Наука и религия”, по ее словам, “с удивительно интересной вещью”, и я за ночь “проглотил” воспоминания и раздумья Вольфа Мессинга под названием “О самом себе”. Этот мой мысленный уход в прошлое лишь на мгновение вызвал заминку с ответом, но, похоже, Мессинг даже не заметил паузы. Он удовлетворенно кивнул и начал рассказывать о своей жизни. Эта беседа, если можно так ее назвать, ибо мое участие было минимальным, крепко “отпечаталась” в памяти. К тому же дома я записал ее».
После известного рассказа о том, как он предсказал Гитлеру гибель, если тот двинется на восток, был арестован гестапо, бежал и перешел через Западный Буг в СССР, Мессинг так описал своему гостю встречу с Абрасимовым: «Меня отвезли в Брест к пограничному начальству, затем — в горком партии. Там со мной беседовал приятный молодой человек — заведующий отделом культуры Абрасимов. Я, как только увидел его, сказал: “О, вы станете большим человеком!”» (Предсказание Мессинга сбылось: Петр Андреевич Абрасимов стал известным дипломатом, доктором исторических наук, автором нескольких книг. Стоит добавить, что в этой версии рассказа Мессинга нет конкретного предсказания Абрасимову о том, что он будет послом. — Б. С.)
После беседы в горкоме Мессинга освободили от проверок и включили в бригаду артистов, работавшую в западных областях Белоруссии. Его выступления неизменно вызывали у зрителей неподдельный интерес, молва о необычном артисте ширилась. «Вскоре меня привезли к первому секретарю Центрального комитета компартии Белоруссии Пономаренко, — рассказывал Мессинг. — Беседа с ним была долгой. При мне он позвонил Сталину. Интересный, сказал, человек у меня в кабинете и еще что-то о моих способностях. Мне стало ясно: впереди — встреча со Сталиным».
Одну из бесед со Сталиным Мессинг Любимскому описал следующим образом:
«Беседуя со мной, Сталин подумал: “А хорошо бы этого Мессинга использовать на допросах шпионов: ничего те скрыть не смогут”. Я тут же вскричал: “Товарищ Сталин! Ради бога, не надо! Я больше пользы принесу как артист”. Сталин улыбнулся и назвал меня хитрецом. В конце концов мне разрешили продолжать выступать на эстраде».
Что ж, если бы такая беседа действительно происходила, Мессинг бы наверняка постарался всеми силами отбояриться от сомнительной чести участвовать в допросах подлинных или мнимых шпионов. Ведь его могли всегда заподозрить, что он передает следователям не всё, о чем думают подследственные, или сознательно искажает их мысли. И тогда его самого могли бы обвинить в шпионаже и расстрелять. Именно поэтому Сталин никогда не рискнул бы использовать людей, подобных Мессингу, в делах разведки и контрразведки, особенно политической. Ведь всегда была опасность, что маг и телепат начнет свою игру и под видом чтения чужих мыслей станет оказывать влияние на Сталина и других высокопоставленных лиц в нужном для себя направлении.
Леонид Любимский вспоминал: «Когда началась Великая Отечественная война, перед артистом встали вопросы: чем помочь своей новой Отчизне? Нужны ли людям в эту тяжкую пору его выступления с “психологическими опытами”? Оказалось, нужны. Его эвакуировали в Новосибирск, и вскоре он начал выступать в воинских частях, домах офицеров, клубах, госпиталях, цехах оборонных заводов, силой своего дарования внушая зрителям уверенность в разгроме фашизма, в победе. Как и многие советские люди, отсылал заработанные средства в фонд обороны. С 1944 г. первый из построенных на его деньги самолет — истребитель Як-7 — участвовал в боях (скорее всего, имеется в виду фронтовой истребитель Як-7Б с форсированным двигателем М-105ПФ. Серийное производство самолетов этой модификации началось в мае 1942 года и закончено в июле 1944 года. Всего было выпущено 5120 самолетов этой модификации. Однако на новосибирском заводе № 153 этот самолет производился только с августа 1942 года по декабрь 1943 года. Следовательно, Ковалев никак не мог получать этот самолет в Новосибирске в марте 1944 года. Поэтому более вероятно, что он получил тогда самолет Як-9Т, который выпускали на новосибирском заводе № 153 с марта 1943-го по июнь 1945 года. Всего было произведено 2748 машин этой модификации. Не исключено также, что Ковалев получил истребитель с увеличенной дальностью Як-9Д; 3058 машин этой модификации было прозведено в период с марта 1943-го по июнь 1946 года. — Б. С.). Его торжественно, в присутствии Мессинга, передали на аэродроме авиационного завода в Новосибирске летчику 13-го истребительного авиаполка ВВС Балтийского флота Герою Советского Союза капитану Константину Ковалеву. Самолет, на котором он ранее сражался, был к тому времени настолько исполосован фашистскими очередями, что его решили сохранить в музее как свидетельство отваги и мастерства летчика и надежности техники. На врученном новом истребителе Ковалев увеличил счет сбитых вражеских машин.
…Мессинг заметно разволновался и уже не ходил, а почти что бегал по комнате. Я вклинился в его речь: “А как родилась идея подарить самолет польскому авиаполку?” — “Ванда Василевская (польская и советская писательница, председатель созданного в 1943 году Союза польских патриотов в СССР. — Б. С.), когда узнала, что один мой самолет уже на фронте, сказала: ‘Было бы хорошо, если бы ты и польскому авиационному полку “Варшава” тоже подарил самолет’. Я так и поступил”.
“Вы упомянули о телеграмме Сталина”, — напомнил я, чтобы поддержать разговор. — “Не об одной: у меня хранятся несколько его телеграмм. Я пришлю вам фотокопии”. Вольф Григорьевич выполнил это обещание (однако в обеих статьях Любимского приведена фотокопия лишь одной телеграммы Сталина Мессингу, адресованной во Владивосток. Поскольку речь в ней идет о вкладе в ВВС Красной армии, можно предположить, что она относится к тому самолету Мессинга, на котором летал советский летчик Ковалев. Что же касается польского самолета, то благодарственную телеграмму Мессингу за этот самолет должен был, по логике, подписывать кто-то из руководителей Союза польских патриотов или возникшего позднее просоветского Люблинского правительства, может быть, та же Ванда Василевская, но уж никак не Сталин. Если дата в книге, цитируемой Любимским, верна и летчики снялись у самолета действительно в мае 1944 года, то Мессинг в рассказе Любимскому совершенно точен: первый его самолет был передан Герою Советского Союза Константину Федотовичу Ковалеву в марте 1944 года, поскольку отправился за ним Ковалев в Новосибирск ранней весной; тогда второй самолет действительно мог быть передан польским летчикам в мае. — Б. С.).
“А летчики полка ‘Варшава’ принимали участие в боях?” — в свою очередь спросил артист. Я кратко рассказал о боевом пути этого авиаполка. Когда речь зашла об его участии в боях в Польше на Магнушевском плацдарме, Мессинг опять разволновался: “Так это же вблизи моего родного города Гура-Кальвария! Может, и мой самолет участвовал в этих боях!” — и взглянув на меня, добавил: “Жаль, что вы этого не знаете”.
Мой вопрос о том, пришлось ли побывать на родине после окончания войны, повернул направление разговора к проблеме тогдашнего времени. “У меня есть большое желание побывать в Гура-Кальварии, Варшаве, Кракове. Но пока не получается. И знаете, по какой причине? Из-за денег. Нет, денег и теперь у меня достаточно, но при выезде мне разрешают обменять на злотые всего пятьсот рублей! Вы представляете, — негодовал он, — Вольф Мессинг спустя столько лет появляется на своей родине с грошами в кармане? Нет, я поеду в Польшу только тогда, когда буду иметь столько злотых, сколько мне понадобится. Люди должны увидеть: приехал Мессинг!”
