Вернувшись в Хельсинки 26 октября, Таннер сразу же отправил письмо премьер-министру Швеции П.А. Ханссону, в котором утверждал:
«Господа из Кремля непреклонны и заявляют, что их требования минимальны и не могут обсуждаться. Таким образом, существует вероятность, что последствием может быть война».
А когда и ноябрьские переговоры закончились ничем, Молотов мрачно констатировал:
«Мы, штатские, не можем продвинуться дальше в этом вопросе, теперь свое слово должны сказать военные».
29 ноября 1939 года Молотов выступил с обращением к советскому народу, из которого стало ясно, что война с Финляндией начнется в ближайшие часы:
«Граждане и гражданки СССР!
Враждебная в отношении нашей страны политика Финляндии вынуждает нас принять меры по обеспечению внешней государственной безопасности. Советское правительство вело переговоры с финляндским правительством об обеспечении безопасности Ленинграда, но оно заняло непримиримую, враждебную позицию, и переговоры окончились безрезультатно.
В последние дни происходили провокации на советско-финской границе. Советское правительство послало финскому правительству ноту, но оно ответило враждебным отказом и нахальным отрицанием фактов провокации.
28 ноября 1939 года советское правительство вынуждено было заявить, что считает себя свободным от обязательств, взятых на себя в силу “Пакта о ненападении”, нарушаемого правительством Финляндии.
Ответственность за создавшееся положение должна быть возложена на правительство Финляндии.
СССР считает необходимым отозвать своих политических и хозяйственных представителей.
Главное командование Красной Армии и Военно-морского флота издало распоряжение о подготовке к неожиданным вторжениям финских войск и о пресечении провокаций.
Заявления иностранной прессы о том, что СССР ставит перед собой цель захватить финляндскую территорию, являются заведомо ложными, так как СССР с самого начала переговоров выступал за мирное разрешение конфликта, готов был предоставить Финляндии территорию в Карелии в обмен на значительно меньшую территорию на Карельском перешейке и всегда ратовал за воссоединение карельского и финского народов.
СССР не имеет намерений ущемить интересы других государств в Финляндии или вмешиваться во внутренние дела Финляндии и ее независимость.
Основная задача переговоров с финским правительством — обеспечение безопасности Ленинграда».
30 ноября 1939 года в беседе с германским послом в Москве Шуленбургом Молотов заявил:
6 Соколон
«Не исключено, что в Финляндии будет создано другое правительство — дружественное Советскому Союзу, а также Германии. Это правительство будет не советским, а типа демократической республики. Советы там никто не будет создавать, но мы надеемся, что это будет правительство, с которым мы сможем договориться и обеспечить безопасность Ленинграда».
Точно такие же марионеточные правительства были созданы в государствах Прибалтики после их оккупации Красной армией в июне 1940 года. Они сразу же попросили принять их страны в состав СССР. Та же участь была уготована Финляндии, но мужественное сопротивление финской армии и народа сорвало сталинские планы.
Тогда, во время «зимней войны», родился знаменитый «коктейль Молотова». Вот что писал журналист Алексей Терентьев в березниковской «Городской газете» 7 декабря 2001 года:
«Когда войска Красной армии в восьми местах переходили границу Финляндии, впереди наступающих войск мощным тараном двигалось большое количество танков. У финнов практически не было противотанковой артиллерии для борьбы с ними. Но они нашли выход из, казалось бы, безвыходного положения: были сформированы группы истребителей танков, вооруженные бутылками с горючей смесью. Смесь создали на спиртовом заводе в Хельсинки. Она представляла собой смесь керосина, смолы и бензина, которую разливали в обычные водочные бутылки. Первоначально к ним привязывали фитили, которые поджигались перед броском, а потом в горлышко начали вставлять ампулу с серной кислотой, воспламенявшей смесь при ударе. Спиртовые заводы Финляндии произвели 70 тысяч бутылок с зажигательной смесью. Это “оружие” получило название “коктейль для Молотова”, потому что именно Молотов олицетворял тогда внешнюю политику Советского Союза, который развязал войну с Финляндией».
29 марта 1940 года Вячеслав Молотов так изложил причины и итоги войны с Финляндией на заседании Верховного Совета СССР:
«Поскольку Советский Союз не захотел стать пособником Англии и Франции в проведении империалистической
политики против Германии, враждебность их позиций в отношении Советского Союза еще больше усилилась».
В этой же речи он утверждал:
«Советский Союз, разбивший финскую армию и имевший полную возможность занять всю Финляндию, не пошел на это... Никаких других целей, кроме обеспечения безопасности Ленинграда, Мурманска и Мурманской железной дороги, мы не ставили...»
Это был тот случай, когда делают хорошую мину при плохой игре.
Вообще, 1940 год стал апогеем карьеры Молотова. Именно тогда к Советскому Союзу были присоединены те территории, которые были выторгованы у Германии в пакте, носящем имя Молотова. В марте этого года 50-летний юбилей Молотова был отмечен наградами, Пермь была переименована в Молотов, имя Председателя Совнаркома стали присваивать колхозам и предприятиям. Вячеслав Михайлович чувствовал себя на вершине славы. И потом, до конца жизни, главным своим достижением Молотов считал то, что он добился максимально возможного территориального расширения Советского Союза в период Второй мировой войны и превращения Восточной Европы в сферу советского влияния.
18 июня 1940» года, когда определился полный разгром Франции, Шуленбург сообщал Риббентропу:
«Молотов пригласил меня сегодня вечером в свой кабинет и передал мне горячие поздравления советского правительства по случаю блестящего успеха германских вооруженных сил».
)
Ни рейхсминистр, ни германский посол не знали, что пятью днями ранее, 13 июня, Молотов встретился с только что прибывшим в Москву послом Франции Эриком Ла-бонном. Тот передал пожелание Парижа «обменяться мнениями о средствах поддержания равновесия сил», нарушенного германским наступлением. Иными словами, Франция просила советской поддержки. Молотов в ответ осведомился, готов ли Париж обсудить бессарабскую проблему, но у Лабонна не было инструкций на сей счет.
Не исключено, что Сталин готов был договориться с Парижем о союзе на условиях признания советской сферы влияния в Восточной Европе, выторгованной по договору Риббентропа — Молотова, чтобы ударить Гитлеру в спину, в почти неприкрытый Восточный фронт. Но быстрое и неожиданное поражение Франции летом 1940 года явил ось для Молотова ударом и сделало немедленный удар по Германии неактуальным. Поражение Франции полностью изменило политическую ситуацию на Европейском континенте.
