Молотова же Екатерина Алексеевна обвинила, среди прочего, в оппозиции к объединению строительных организаций в Москве и несогласии с заменой отраслевых министерств экономическими районами.
Глава КГБ А. Н. Шелепин упомянул о расстрельных списках, которые подписывали Сталин, Молотов и Каганович. Шелепин подчеркнул, что «о жестоком отношении к людям говорит ряд циничных резолюций Сталина, Кагановича, Молотова, Маленкова и Ворошилова на письмах и заявлениях заключенных». И привел ряд красноречивых примеров, связанных с Молотовым:
«В июне 1937 г. один из работников Госплана СССР направил письмо Сталину, в котором указал, что член бюро Комиссии Советского Контроля при Совнаркоме Ломов Г. И. (Опоков) якобы имел дружеские отношения с Рыковым и Бухариным. Сталин наложил на это письмо резолюцию: «Т-щу Молотову. Как быть?» Молотов написал: «За немедленный арест этой сволочи Ломова. В. Молотов». Через несколько дней Ломов был арестован, обвинен в принадлежности к правооппортунистической организации и расстрелян. Он сейчас реабилитирован... Молотов дал санкцию на арест первого секретаря Уральского обкома партии Кабакова, наркома легкой промышленности Ухано-ва, председателя Дальневосточного крайисполкома Крутова и многих, многих других товарищей. И после этого
Молотов называет себя ленинцем! Это кощунство над именем и памятью Ленина! Ленин этому не учил и никогда так не поступал в отношении своих товарищей по классу и борьбе».
Владимир Ильич действительно товарищей по партии в расход не выводил, зато с представителями эксплуататорских классов и мелкой буржуазии, включая крестьянство, не церемонился и санкционировал их массовое уничтожение в ходе «красного террора».
Шелепин призвал КПК привлечь к строгой партийной ответственности членов антипартийной группы, поскольку «некоторые члены антипартийной группы, и прежде всего Молотов, до сих пор не сделали должных выводов из сурового урока, ведут себя неправильно, двурушничают перед партией, стоят на старых позициях».
Насчет того, что Вячеслав Михайлович всю жизнь стоял на старых позициях, «железный Шурик» был, безусловно, прав.
Интересные подробности драматических событий июня 1957 года были приведены в выступлении секретаря ЦК Н. Г. Игнатова, которому всего лишь через три года довелось сыграть активную роль в свержении Хрущева:
«Когда обсуждался вопрос об освоении целины, Молотов ожесточенно возражал. Он заявлял, это его подлинные слова, что целина — нестоящее дело, что она не окупит вложенных средств. Надо ли, товарищи, доказывать теперь вредность и вздорность этих возражений? Молотов надменно считал и продолжает считать себя знатоком всех вопросов международной и внутренней жизни. Но ведь хорошо известно, что Молотов был и остается путаником в понимании международных отношений и внутреннего развития страны. Он много напутал в вопросе о путях и возможностях построения коммунизма в нашей стране, в оценке сил социализма и империализма, в вопросах о сосуществовании государств с различным социальным строем, о возможности предотвращения мировой войны, о формах перехода различных стран к социализму. И это не случайно. Молотов был и остается безнадежным догматиком, потерявшим представле-
ние о реальной действительности. Он не шел в ногу с нашей партией».
Как оказалось потом, насчет целины Вячеслав Михайлович как в воду глядел. Урожаи на целинных землях в долгосрочной перспективе, особенно с учетом истощения и засоления почв, не оправдывали сделанные вложения, которые гораздо эффективнее было бы использовать в Нечерноземье средней полосы. Что же касается борьбы социализма и империализма, то Молотов тоже был прав в том, что в условиях мирного сосуществования будет происходить постепенная эрозия социалистического строя, которая рано или поздно приведет к краху СССР и его со-юзников-сателлитов. Но и предлагавшаяся им в качестве альтернативы конфронтация, вплоть до военной, могла привести только к самоубийству человечества в термоядерной войне. А любая конфронтация, которую в принципе невозможно довести до решительного столкновения, неизбежно рано или поздно свелась бы к мирному сосуществованию, причем какое-то экономическое сотрудничество с «капиталистами» все равно было неизбежно. Значит, крах социализма все равно произошел бы, только в другие сроки.
Игнатов продолжал:
«Члены ЦК направили на заседание Президиума своих представителей с заявлением о необходимости созвать Пленум ЦК. Позвольте огласить это заявление:
“В Президиум Центрального Комитета.
Нам, членам ЦК КПСС, стало известно, что вами обсуждается вопрос о руководстве Центральным Комитетом и руководстве Секретариатов. Нельзя скрывать от членов Пленума ЦК такие важные для всей нашей партии вопросы. В связи с этим мы, члены ЦК КПСС, просим срочно созвать Пленум ЦК и вынести этот вопрос на обсуждение Пленума. Мы, члены ЦК, не можем стоять в стороне от вопроса руководства нашей партии”.
Когда доложили Президиуму об этой просьбе, фракционеры подняли страшный шум.
Товарищи! С этой высокой трибуны не стоит рассказывать, какие гнусные вещи они говорили членам ЦК, когда те пришли. Как вы думаете, почему? Да как это члены ЦК
осмелились к ним обратиться?! Товарищ Хрущев и другие поддерживавшие его товарищи решительно настаивали на приеме членов ЦК. И тогда это так называемое “арифметическое большинство”, фракционеры, предложили, чтобы членов ЦК принял не Президиум, а один из их сторонников — Булганин или Ворошилов. Увидев, куда гнет эта группа, Никита Сергеевич Хрущев заявил, что и он пойдет на встречу с членами ЦК, и настоял на своем. И какое это было счастье для судьбы нашей партии!»
Это восклицание было встречено бурными аплодисментами. Тут Хрущев подал одну из своих многочисленных реплик:
«Они хотели лишить меня возможности встретиться с членами ЦК и выделили Ворошилова на это дело. Я сказал: Пленум избрал меня Первым секретарем ЦК и никто не может лишить меня права встречи с членами Центрального Комитета Коммунистической партии. Меня избирал Пленум ЦК, поэтому он и должен принять решение. Как Пленум ЦК решит, так и будет».
Это заявление опять встретили бурными аплодисментами. Игнатов продолжил:
«Тогда Президиум уполномочил товарищей Хрущева и Микояна, а также Ворошилова и Булганина встретиться с членами Центрального Комитета».
«Как видите, двое на двое», — сострил Никита Сергеевич.
Так фракционеры допустили еще одну ошибку. Раз уж Хрущев настоял на своем праве беседовать с членами ЦК, то посылать вместе с ним надо было не периферийных Ворошилова и Булганина, а настоящих главарей — Молотова и Кагановича. Самое время было продемонстрировать партии ее нового лидера. Но видимо, Вячеслав Михайлович понимал, что коллеги по ЦК могут попросту испугаться его, и сделал ставку на двух маршалов, один из которых (Булганин) был маршалом «чернильным» и никогда не пользовался авторитетом ни в народе, ни в ЦК.
