ное запрещение делалось из-за того, чтобы фильм не рассказал японцам чего-либо лишнего про нашу авиацию, то надо было поступить как раз наоборот — не смущаясь, показать через фильм, что нас на ДВ голыми руками не возьмешь, что мы там также готовы к обороне и ответному удару.
Спрашивает, как же дальше будет обстоять дело.
Б. Ш. ответил, что вместо февраля 1935 г. фильм придется выпускать чуть ли не летом, ибо еще весною придется доснимать то, что было запрещено т. Гамарником.
И. В.:
— Переговорите с Кл. Еф. Надо было сразу его втянуть в это дело. Почему вовремя Довженко об этом не сообщил?
Б. Ш.:
— Верно, он и мы это прохлопали.
И. В. перевел разговор на картину Довженко «Иван», указав, что некоторые чудаки, боясь обвинений в бюрократизме, имеющем место в отдельных звеньях партаппарата, обвинили его и его ленту в поклепе. А на деле — этот режиссер образно, очень тонко и талантливо показал эти формы бюрократизма. У него так изображено: мать пострадавшего рабочего бежит в парторганизацию, но раньше, чем туда попасть, пробегает много дверей. Это было очень интересно и с большим смыслом показано. И вот людей эта критика, попадающая им не в бровь, а в глаз, обидела, и они давай резать и запрещать ленту. Шумяцкий нам об этом написал. Мы посмотрели и признали фильм вполне советским.
Б. Ш. напоминает, что в это время покойный Скрыпник писал даже для «Украинского коммуниста» о Довженко и его фильме как о фашизме.
И. В.:
— Сам-то недалеко ушел. Довженко, несомненно, способный режиссер. А если будет настойчиво работать, может свой «Аэроград» сделать большой вещью. Надо только, чтобы он понял, что от него ждут.
В это время аппаратура была налажена и начался просмотр, во время которого все хвалили картину, режиссеров, актеров, и особенно Бабочкина.
После просмотра И. В. пригласил нас всех на ужин. Когда мы пошли, то он (И. В.) на реплику т. Кирова: «А здорово научились делать картины», ответил:
— Что верно, то верно. Одно только им (указал на меня) надо сейчас наладить — это свою промышленность. Без этого ничего не сделать. У них промышленность, изготовляющая аппаратуру и пленку, еще дохлая. А для развития кино — нужна мощная и новейшей техникой вооруженная.
Б. Ш. подтвердил это и указал, что осуществление р>езо-люции И. В. от 21.VI с. г. дало бы это. Но подготовка осуществления этого идет медленно и прямо срывается. Например, Госплан привел контрольные] ц[ифры] капитальных вложений по кино на 1935 г. прямо в куриных цифрах — около 50 млн рублей вместо просимой нами тоже минимальной суммы — 92 млн рублей, считая 10 млн рублей средств хозорганов.
И. В.:
— Слышишь, Молотов, это не дело. Проследи сам.
И. В. уже за ужином спросил меня:
— А как пресса отнеслась к «Чапаеву»?
Б. Ш.:
— «Правда» поместила положительную, хотя не энергичную оценку. (Речь идет о статье С. С. Динамова «О грозных днях борьбы. “Чапаев”. (Производство Лен-фильм)», опубликованной в газете «Правда» 3 ноября 1934 г.). «Известия» сегодня дали статью, в которой бочку медовых похвал разбавили ложкой дегтя. Рецензент явно ошибочно требует от нас усиления роли комиссара. Я считаю это критическим загибом.
И. В.:
— Как, как вы сказали?
Б. Ш. повторил и указал о двух линиях давления на нас (кино) в трактовке этого образа.
В. М. [Молотов] подтвердил, что рецензия имеет именно тот смысл, что нужно над Чапаевым поднять Фурманова. Это правильно Шумяцкий назвал загибом.
И. В.:
— Кто же это писал в «Известиях»?
В. М.:
— Херсонский. Он часто по кино пишет. (Речь идет о рецензии X. Херсонского, помещенной в газете «Известия» 10 ноября 1934 г., в которой автор писал, что «в фильме
очень неуверенно, неполно и поверхностно показан
Д. Фурманов — представитель партии, воспитывавшей Чапаевых, политический и моральный руководитель, требовательный к себе и другим, один из первых советских писателей»).
И. В.:
— Ох, уж эти критики! Такие вещи пишутся неспроста. Они дезориентируют. Люди нашли очень правильные краски для создания образа комиссара. А их тянут в другую сторону. Надо, чтобы Мехлис основательно разобрал этот случай.
После этого И. В. сам пошел к телефону и переговорил об этом с т. Мехлисом. После сказал, что 12.XI появится статья в «Правде», дающая правильную ориентировку в этом вопросе. (12 ноября 1934 г. в газете «Правда» была опубликована статья «Картинки в газете и картины на экране. (О кинорецензии Хрис. Херсонского в “Известиях”)», подписанная «Кинозритель», в которой статья Херсонского о фильме «Чапаев» названа «рецензийка», «серая, казенно сухая, профессионально скучная...»). Надо, чтобы и критиков учили писать правильно, а не явно неправильные вещи, да еще о такой исключительно талантливой и с огромным тактом сделанной картине.
Б. Ш. сообщил, что с т. Мехлисом, по его же предложению, мы сговорились о совместной работе по кино, ибо до сих пор у нас не было соответственной среды и помощи.
И. В.:
— Это хорошо. Сами только будьте активны. Ваши товарищи по работе должны в этом вам крепко помогать. Как они работают? Ведь я понимаю так, что вы больше работаете по картинам, и это правильно. Зато кто-то должен прямо вести все ваши механические и пленочные заводы.
Б. Ш. дал характеристику работы Як. Эм. Чужина как весьма надежного в смысле активности и последовательности работника. Охарактеризовал положительные черты В. Ф. (Плетнева), Юкова, Котиева, Усиевича.
В. М. подтвердил положительной характеристикой и хорошо отозвался о Як. Эм., которого лично хорошо знает, и о Вал. Фед. [Плетневе], Грузе, о которых наслышан от Куйбышева, Рудзутака и Чубаря.
И. В.:
— А есть у вас крупные люди, чтобы строить заводы?
Б. III.:
— По правде сказать, крупных организаторов-строите-лей для непосредственного ведения новых строек нет, да и для руководства рядом участков тоже.
И. В.:
— Войдите с этим в ЦК. Обсудим, дадим.
Далее шел длинный разговор о закрытии одного из театров, причем И. В. прямо заявил, что нельзя допускать закрытия кинотеатров.
Андр. Алекс. [Жданов] напомнил, что Шумяцкий ставит вопрос о большой антифашистской фильме, которую просят его сделать английские друзья СССР.
Б. Ш. подробно рассказал о предложении Монтегю, сделанном с расчетом на режиссера Эрмлера.
