Централизация власти воплотилась в фигуре фюрера, обладавшего полномочиями главы исполнительной власти, Верховного главнокомандующего вооруженными силами, а также прерогативами законодательной и судебной власти. 31 марта 1942 года Гитлер в своей ставке так обосновал преимущества титула «фюрер» (вождь) перед титулом «рейхсканцлер», одновременно сформулировав основные принципы организации власти в национал-социалистическом государстве: «В отличие от понятия «Рейх» понятие «рейхсканцлер» за многие столетия, к сожалению, исчерпало себя и — после того как исполин (князь Отто фон Бисмарк. — Б. С.) еще раз возвеличил его — из-за таких политических калек, как Вирт, Брюннинг и им подобные, окончательно перестало радовать слух. При авторитарной государственной системе, которую мы ныне сделали основой нашей политической жизни, оно также не нужно. Более того, было бы неправильно именовать так главу государства, поскольку это понятие исторически связано с представлением, что канцлер отвечает еще перед кем-то, кто является верховным правителем, неважно, называется он кайзером, президентом или как-то еще.
При нашей нынешней форме государственного устройства для наименования главы государства лучше всего подходит термин «вождь» («фюрер»). Помимо всего прочего, тем самым подчеркивается, что во главе государства находится избранный вождь германского народа... Словом «фюрер» нам нельзя бросаться, и оно одно должно иметь уникальное значение. Если главу территориальной группы НСДАП будут называть не «вождь», а «руководитель» (гаулейтер), то любой согласится, что это слово вполне соответствует сути этой должности...
Германский Рейх должен быть республикой. Фюрера следует избирать. Его необходимо наделить всей полнотой власти.
В качестве коллективного органа должно сохраниться народное представительство, которое обязано оказывать поддержку фюреру и имеет право в случае необходимости вмешиваться в государственные дела.
Выборы фюрера проводятся не этим народным представительством, а сенатом. Полномочия сената ограниченны, и состав его не является постоянным. Его членство связано с занятием ряда высших должностей, а значит, иногда происходят замены. Члены сената благодаря своему воспитанию и жизненному опыту должны быть проникнуты сознанием того, что фюрером следует избрать не какую-нибудь слабую и ничтожную личность, но самого лучшего из них.
Выборы фюрера должны проводиться не на глазах всего народа, но за закрытыми дверьми. Когда происходят выборы нового папы, народ тоже не допускают за кулисы... Выборы фюрера должны зиждиться на том, что в течение всего процесса его избрания всякие дискуссии между выборщиками должны категорически пресекаться.
В течение трех часов с момента окончания выборов члены партии, военнослужащие и государственные чиновники должны быть приведены к присяге на верность новому фюреру.
Высшей заповедью для нового фюрера должно быть понимание необходимости четкого отделения законодательной власти от исполнительной. Подобно тому как СА и СС являются лишь мечом для проведения в жизнь политической линии партии, так и исполнительная власть должна не заниматься политикой, но проводить в жизнь разработанные законодательными органами политические директивы; если потребуется — мечом.
Пусть даже форма государственного устройства, основанная на таких принципах, и не продержится вечно, 200–300 лет она точно просуществует. Ибо она зиждется на разумных началах, в то время как в основе тысячелетней организации католической церкви лежит ложь и чушь».
Гитлер также полагал, что имперские гау должны иметь в своем распоряжении собственность, чтобы иметь возможность удовлетворять «культурные запросы населения» и не зависеть от милости берлинских чиновников. В «Застольных разговорах» он подчеркивал, что не стоит опасаться сепаратизма гаулейтеров, даже если в их распоряжении окажется значительная собственность. Ведь «в Рейхе, который с магнетической силой притягивает к себе даже сопредельные страны и рядом с которым не смогли отстоять свою независимость Голландия, Бельгия и т. д., в отдельных имперских гау практически исключено появление каких-либо тенденций к отделению. Кроме того, у Рейха есть вермахт, полиция, имперская почта, имперские железные дороги, партия со всеми ее структурными подразделениями и формированиями, единая экономика, валюта, финансы, которые все теснее сплачивают Рейх в единое целое. И гаулейтеру, который решился бы отделиться, место — в сумасшедшем доме. Гаулейтеры не могут превратиться в имперских князей, поскольку их в любой момент можно снять или переместить с должности. Ни одна должность в партии и государстве не должна передаваться по наследству».
В то же время фюрер верил, что, «только предоставив гаулейтерам и имперским наместникам возможности для самостоятельных действий, можно выявить среди них таланты. Иначе они превратятся в тупых бюрократов. Только разрешив региональным руководителям принимать решения под свою ответственность, можно воспитать людей, не боящихся брать ответственность на себя, а значит, иметь под рукой достаточный запас умных голов, способных руководить...
Нет ничего более вредного для системы управления Рейха, чем чрезмерное ограничение самоуправления. А именно к такому ограничению всегда стремятся юристы... Нужно предоставить органам самоуправления самое широкое пространство для деятельности, но одновременно иметь гарантию дисциплинированного выполнения поступивших сверху директив. Если вышестоящая инстанция считает своим долгом вмешаться, все должно быть подчинено ее воле. Все распоряжения, отданные от ее имени, должны быть беспрекословно выполнены».
Практически в данном случае под «самоуправлением» подразумевались самостоятельные действия партийного руководства на местах, призванного выполнить директивы вышестоящих партийных инстанций, не считаясь с формальными законодательными ограничениями компетенции местных органов власти. К этому привело фактическое слияние государственных и партийных органов на уровне гay и ниже. То же самое на десятилетие раньше произошло в Советском Союзе. Фактически в обеих империях руководители всех уровней опасались не суда, а прежде всего ответственности по партийной линии, которая одна могла дисциплинировать их в отсутствие правового государства и независимой судебной власти. А кара партии могла быть разнообразна: от выговора до смертной казни. Правда, стоит отметить, что в Германии при Гитлере ни один гаулейтер не был казнен.
Частью государства стали и профсоюзы. Гитлер утверждал: «Национал-социалистические профсоюзы не должны быть органами классовой борьбы, а лишь органами профессионального представительства. Национал-социалистическое государство не знает «классов». Оно в политическом отношении знает только граждан, пользующихся совершенно одинаковыми правами и несущих одинаковые обязанности, а рядом с ними — подданных государства, которые никакими правами не пользуются (к последним Гитлер относил лиц «неарийского происхождения, прежде всего евреев. — Б. С.)...
Труженики национал-социалисты должны быть уверены в том, что процветание национального хозяйства обеспечивает и их собственное материальное благосостояние.
Работодатели национал-социалисты должны быть уверены в том, что счастье и довольство их рабочих являются предпосылкой дальнейшего процветания их собственных предприятий.
