А через некоторое время к нам в Даурию прибыл В. К. Блюхер. Обходя в сопровождении К. К. Рокоссовского казармы бригады, он заглянул и в расположение моей батареи. Батарея была на занятиях. На месте находился лишь суточный наряд.
Вечером дежурный доложил мне о разговоре командарма ОКДВА с комбригом.
— Это та самая батарея, которая учинила разгром крепости Шивейсян? — спросил В. К. Блюхер.
— Она, — ответил Рокоссовский.
— Я наблюдал ее действия под Чжалайнором, — сказал командарм. — Хорошо бы на очередных учениях разыграть чжалайнорский эпизод…»
После этого Хетагурова откомандировали в Новочеркасск, на кавалерийские курсы усовершенствования комсостава. Провожая его, Рокоссовский сказал: «Учитесь прилежно. Помните, курсы эти находятся под опекой нашего выдающегося кавалерийского начальника Семена Михайловича Буденного».
За боевые действия на КВЖД Рокоссовского 13 февраля 1930 года наградили третьим орденом Красного Знамени. Незадолго перед этим радостным событием, в январе, его перевели на должность командира-комиссара 7-й кавдивизии имени Английского пролетариата 3-го кавкорпуса, дислоцировавшейся в Белорусском особом военном округе.
Аттестация 1930 года, сделанная по первым итогам деятельности на посту комдива, звучала в целом вполне благоприятно для Рокоссовского, хотя кое-какая критика здесь уже появилась: «Оперативная и тактическая подготовка хорошая. В самой сложной обстановке ориентируется быстро и хорошо. Способный командир, энергичный и решительный. Обладает сильной волей и большим самолюбием, которое иногда порождает упрямство. Дисциплинирован. Знает кавалерийское дело. Как командир дивизии единоначальник подготовлен теоретически хорошо, работу дивизии охватывает, но еще чувствуется мало практики в командовании дивизией. За сравнительно короткое пребывание в корпусе установил авторитет командира единоначальника, как в дивизии, так и перед командованием корпуса. Дивизия во всех отношениях подготовлена хорошо. Внимание мобработе уделял, но недостаточно, отчасти объясняется тем, что работал без штаба дивизии. Заметно много работает над собой и имеет все предпосылки выработать в себе лучшие качества, необходимые большому кавалерийскому начальнику. По натуре человек весьма скромный. Может быть командиром высшего механизированного соединения».
Вскоре все отмеченные недостатки были Рокоссовским исправлены, и из аттестации 1931 года критика исчезла. Там отмечалось: «В дивизии имеются большие достижения во всех областях боевой подготовки. Хорошо сколочен штаб дивизии, подготовка его положительно сказалась на помощи низшему звену. На маневрах обеспечены успехи в управлении войсками на сложной задаче дивизии — оборона на широком фронте. Дивизия имеет первенство по целому ряду состязаний окружного масштаба, а также первенство на всесоюзных состязаниях. Командный состав сколочен, и тов. Рокоссовский много работает над воспитанием комначсостава. Грамотный командир, учит и воспитывает правильно. Настойчивый, волевой командир. Знает тактику и применение других родов оружия. Энергичен, четок и дисциплинирован. Хорошо организовывает и проводит занятия с начсоставом дивизии. Очень внимателен, никогда не вводит в заблуждение старших, справедлив. Должности комдива вполне соответствует».
То, что Рокоссовский не вводил в заблуждение старших начальников, достойно быть отмечено особо. Ложные доклады наверх, преувеличивающие успехи своих войск и преуменьшавшие их потери, стали настоящим бичом Красной армии, особенно в годы Великой Отечественной войны. Наоборот, успехи неприятеля обычно преуменьшались, а его потери многократно преувеличивались. С этим, как мы увидим дальше, пришлось неоднократно сталкиваться и Константину Константиновичу. Хотя следует признать, что в годы Великой Отечественной и Рокоссовский в этом отношении оказался небезгрешным: иной раз ему приходилось искажать истинное положение, чтобы отвести сталинский гнев от подчиненных.
Кратко коснувшись в мемуарах начала 1930-х годов, Рокоссовский вспомнил: «3-й кавалерийский корпус, которым тогда командовал С. К. Тимошенко и где я был командиром 7-й Самарской имени Английского пролетариата кавдивизии. Комкор у всех нас, конников, пользовался уважением. Больше того — любовью. И на высоком посту наркома он сохранил ту же простоту в обращении и товарищескую доступность». Здесь, помимо прочего, вероятно, содержалась скрытая благодарность за то, что Семен Константинович хлопотал за него в 1940 году, добиваясь освобождения из заключения.
В феврале 1932 года Рокоссовский получил очередное повышение — стал командиром отдельной кавдивизии. Его назначили командиром и комиссаром 15-й отдельной Кубанской кавалерийской дивизии, входившей в состав Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДВА). Дальний Восток стал привлекать особое внимание советского руководства после того, как в 1931 году японские войска оккупировали Маньчжурию.
Однако у Константина Константиновича на этот раз не сложились отношения с командующим ОКДВА В. К. Блюхером, обладавшим тяжелым характером и все чаще прикладывавшимся к бутылке. В 1932 году Рокоссовскому вновь дали более критическую аттестацию: «Боевая подготовка дивизии: тактическая — хорошо, огневая — отлично, физподготовка — удовлетворительно. Техника конного дела не получила должного внимания. Недостаточно сколочен штаб дивизии и штабы полков. В марксистско-ленинской учебе начсостав подготовлен неудовлетворительно. Имеется большой сдвиг в подготовке спецчастей, и особенно мехполка. Конский состав в хорошем состоянии. Отмечаются положительные стороны тов. Рокоссовского, но наряду с ними отмечено, что т. Рокоссовский был настроен перевестись в другой округ, что явилось результатом недооценки военной опасности на Дальнем Востоке. За последнее время это настроение заметно изживается».
Очевидно, из-за конфликта с Блюхером Рокоссовский и хотел перевестись в другой военный округ. Однако на этот раз ему пришлось прослужить под командованием Василия Константиновича целых четыре года. Блюхер тогда был одним из любимцев Сталина, который старался во всем идти ему навстречу. К тому же Дальний Восток рассматривался как один из главных театров будущей войны, где Красной армии придется схватиться с японской императорской армией. Тогда с легкой руки наркома обороны К. Е. Ворошилова говорили, что, когда на Дальнем Востоке Блюхер, там можно иметь на два корпуса меньше. Это уже позднее, осенью 1938 года, после бездарно проведенной операции против японцев в районе озера Хасан, Блюхер утратит расположение Сталина, будет арестован и умрет от побоев во время следствия.
Вероятно, Рокоссовскому со временем удалось наладить отношения с Блюхером, который, в свою очередь, не мог не оценить командных и организационных качеств Константина Константиновича. В итоге аттестация 1934 года звучала куда благоприятнее для Рокоссовского: «Хороший строевой командир, знающий кавалерийское дело. Лично дисциплинированный и исполнительный, но в отношении подчиненных недостаточно требователен. Честный и прямолинейный командир. Пользуется авторитетом у всех подчиненных. Организовывать боевую подготовку умеет, хорошо знает все ее детали. Хороший воспитатель, метод личного показа применяет. Тактически и оперативно подготовлен, обладает боевой инициативой. Отлично владеет конным делом. Недостаточно занимается подготовкой спецчастей. Мало занимается административно-хозяйственными вопросами и вопросами материально-бытового обслуживания частей. Дивизия подготовлена по всем видам боевой подготовки хорошо. Аттестован на должность командира кавкорпуса».
