Книга Рокоссовский, страница 62. Автор книги Борис Соколов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Рокоссовский»

Cтраница 62

Мама рассказывала мне, что маршал, по его же собственным словам, не питал большой симпатии к Валентине Серовой. Их встреча не произвела на него впечатления. И он сначала не понял, что ту галантность, которой Рокоссовский был известен, актриса истолковала по-своему. Думаю, что прозрел он только тогда, когда кто-то из знакомых пересказал слух о его романе с Серовой. Он сразу сел за перо. Написал жене, чтобы держалась, не переживала: „Я знаю, что тебе будет трудно, так как всяких слухов и сплетен не оберешься. Причиной этому является то обстоятельство, что многим стало просто лестно связать мое имя с собой. Отметай все эти слухи и болтовню, как сор“. Это было спустя две недели после возвращения на фронт…

По рассказам деда, Серова действительно писала ему письма, один раз приезжала с артистами в его войска. Тогда она настаивала на отдельном выступлении со своей бригадой в штабе фронта. Шел 43-й год, обстановка была напряженная, и он отказал. Да и на фронт артистов пустили только потому, что генерал понимал: людям нужно хоть на мгновение отвлечься от войны, и лишить солдат небольшого концерта, да еще и с участием той, которая „умела ждать, как никто другой“, он не мог. В качестве командующего Рокоссовский был предельно гостеприимен, и только».

Константин Вильевич опровергает и еще одну легенду, связанную с отношениями Серовой и Рокоссовского: «Еще одна ошибка, которая часто встречалась мне в разных СМИ — это романтическая история о том, как в 1949 году перед отъездом маршала Рокоссовского в Польшу в качестве министра обороны актер Павел Шпрингфельд видел его под окнами у Серовой (об этом Шпрингфельд рассказывал актрисе Инне Макаровой. — Б. С.). Причем Серова якобы поспорила, что в пять часов там будет стоять военный, которого Павел узнает. То есть это был не единичный случай. Если внимательно прочитать биографию маршала, то становится ясно, что Павел Шпрингфельд что-то перепутал. Дело в том, что с июня 1945 года до своего назначения министром обороны Польши маршал командовал Северной группой войск, которая размешалась на территории Польской Народной Республики. И пафосный отъезд в сорок девятом в Польшу на самом деле был элементарным переездом из Легницы в Варшаву. То есть стоять под окнами у Серовой маршал мог бы только в том случае, если бы она проживала в польском городе Легница. Так же можно развенчать и другие мифы».

Тут стоит оговориться. Перед назначением министром обороны Польши Рокоссовский наверняка встречался со Сталиным в Москве (об этом, как мы увидим дальше, сообщает генерал П. И. Батов), так что стоять под окнами Серовой, в принципе, мог. Но не исключено, что у Шпрингфельда (или у Макаровой) за давностью лет произошла аберрация памяти и в действительности имелся в виду приезд Рокоссовского в Москву в июне 1945-го для участия в Параде Победы и последующий отъезд в Польшу.

По словам К. В. Рокоссовского, «дед очень уважительно относился к Симонову, любил его стихи. Книги поэта с дарственными надписями занимали почетное место в книжном шкафу в его кабинете. Они много раз встречались на фронте. После возвращения деда из Польши Симонов часто приглашал его на встречи с фронтовиками. О поэте дед всегда отзывался с уважением и питал к нему искреннюю симпатию. Это уже и я помню. И, насколько мне известно, Симонов тоже хорошо относился к деду. Не думаю, что, если бы роман с Серовой был реальностью, Рокоссовский нашел бы в себе силы общаться с ее мужем. Он был очень стеснительным человеком, ему все было „нехорошо“, „неудобно“. И в такой неловкой ситуации я не могу его представить».

А вот что пишет по поводу отношений Серовой и Симонова театровед Виталий Вульф: «Однажды в одном из госпиталей, где на излечении находился высший комсостав, ее попросили выступить в отдельной палате. Она пришла туда — и увидела бледное, исхудавшее, умное, красивое лицо, и на нем — огромные синие глаза, в которых было нетерпеливое и напряженное ожидание. Это был маршал Константин Рокоссовский. Они долго разговаривали, и когда Серова вернулась домой, она тут же заявила Симонову, что влюбилась. Насколько близки были Серова и Рокоссовский, никому не известно. Она никогда никому не говорила о своей любви. Только в 1968 году, услышав по радио о смерти Рокоссовского, она рассказала своей дочери, Марии Кирилловне, об их коротком романе. В детали она не вдавалась…»

Подводя итог всему, что нам известно о взаимоотношениях Константина Рокоссовского и Валентины Серовой, можно заключить, что наиболее правдоподобной выглядит версия потомков Рокоссовского. И она единственная подкреплена хоть какими-то документами.

Мы уже убедились, что к моменту своего ранения Константин Константинович не только прекрасно знал, что его семья жива и невредима, но даже установил с ней переписку. В первые недели после ранения, когда его состояние было тяжелым, Рокоссовскому, разумеется, было не до романов. А потом за ним в госпитале постоянно ухаживала приехавшая в Москву жена, а из госпиталя он почти никуда не уходил. После выздоровления будущий маршал оставался в Москве всего три дня. В эти дни он, скорее всего, и встретился с Серовой в театре, но ночевал он точно не у нее, а вместе с семьей в квартире на улице Горького. Для романа с Серовой у Рокоссовского просто не остается ни времени, ни пространства.

Скорее всего, роман полководца и актрисы был чисто платоническим. И, вполне возможно, односторонним: Серова любила, а Рокоссовский — нет. Конечно, мы очень мало знаем о личной жизни маршала. Но все, что мы знаем, свидетельствует о его скромности и даже застенчивости. На ловеласа он никак не походил. Законной жены в тылу и походно-полевой жены, как тогда говорили, на фронте ему было даже слишком много. Он чувствовал свою вину перед обеими и вряд ли бы рискнул заводить еще один роман. Если Константин Константинович нравился многим женщинам, это совсем не значит, что многие женщины нравились ему.

Скорее всего, у Константина Константиновича и Валентины Васильевны могло быть несколько встреч в послевоенной Москве, во время редких визитов туда Рокоссовского. Затем, в середине 1950-х, прогрессирующий алкоголизм Серовой наверняка сделал невозможным какие-либо ее встречи с Рокоссовским. Несомненно, были письма Серовой Рокоссовскому. Нельзя сегодня с уверенностью сказать, отвечал ли на них маршал. Во всяком случае, ни одного письма из их переписки до сих пор не найдено. Скорее всего, она утрачена безвозвратно.

Бывший шофер маршала Сергей Иванович Мозжухин оставил нам зарисовку пребывания Рокоссовского в Москве в связи с ранением:

«Как-то я простудился. В госпитале меня осмотрела врач. Диагноз — воспаление легких. Было это под Сухиничами. Через некоторое время командарм позвал меня к себе. „Как ты себя чувствуешь, Сергей? Как питание?“

— Чувствую себя нормально, — ответил я, — а питание фиговое.

— Вот что, будешь питаться на кухне Военного Совета.

— Нет, я туда ходить не буду, что мне там делать, — отказался я.

— Хорошо, — сказал Рокоссовский, — тебе будут приносить еду.

И мне ее приносили, пока я полностью не выздоровел. Если же в поездке командарм обедал где-нибудь в столовой, он всегда брал меня с собой.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация