Подозрений, ничем не подтвержденных, в этой истории немало. К примеру, кое-кто обвинял Потемкина, что это он помог Екатерине избавиться от нежелательной невестки; хотя не подлежит сомнению, что смерть жены наследника от родов была неизбежной: она с детства страдала пороком позвоночника, который исключал возможность родить ребенка. Это было подтверждено вскрытием. Екатерине не нужны были подозрения, которые могли возникнуть при европейских дворах, так что вскрывали труп независимые эксперты (13 человек!).
Пять дней Павел и Екатерина не отходили от умирающей. Он был в отчаянии, она его утешала и старалась ободрить невестку.
«Признаюсь, — пишет она Гримму из Царского Села, – я в первый раз в жизни была в таком затруднительном, тяжелом, ужасном положении; я забыла об еде и о сне; не понимаю, как у меня доставало сил. Думаю, если эти события не произведут расстройства в моей нервной системе, то, стало быть, ее ничем нельзя расстроить… Павел довольно твердо переносит свое тяжкое горе, но сегодня у него лихорадка. Тотчас после смерти его супруги я его увезла и привезла сюда».
Вот это очень любопытно. Не факты, о которых она сообщает; не состояние, которое она описывает, нет. Интереснее всего то, о чем она умалчивает. Именно это больше всего говорит о ее моральных принципах. А умалчивает она вот о чем. Видя, в каком отчаянии ее сын, она отдала ему пачку писем: любовных писем его лучшего друга к его обожаемой жене. Обняла (в их отношениях этот жест – редкость), сказала: «Они недостойно злоупотребили твоим доверием». Наверное, это было жестоко. Но она хотела помочь, исцелить. Сама всегда предпочитала знать правду. Любую. Не оставила его один на один с его горем. Увезла с собой в Царское Село. А Гримму рассказала только о том, что увезла; о письмах, о том, что сына предали самые близкие люди, – ни слова. Это о себе она может рассказывать самое сокровенное, обсуждать чужие тайны для нее – табу. Редчайшее, надо сказать, качество. И то, что, не любя невестку, зная о ее отношениях с Разумовским, не устроила публичного скандала, тоже кое-что говорит о Екатерине Алексеевне.
На похороны жены Павел не явился. Императрица отстояла заупокойную службу от начала до конца и отправилась в Смольный институт. Давно собиралась отобрать из выпускниц новых фрейлин. Выбрала нескольких своих любимиц. Среди них Катеньку Нелидову. Странное скрещение судеб: именно в день, когда хоронили горячо любимую, хоть и неверную жену Павла, при дворе оказалась женщина, которой предстоит сыграть в его жизни огромную роль (об этом в «Отступлении о смолянке Екатерине Ивановне Нелидовой»).
И еще любопытный факт, тоже характеризующий императрицу. Она написала о Разумовском: «Он несомненно умен, тонок и талантлив. Нужно использовать его дарования». К тому же он – Разумовский, а эта семья кое-что для нее значила. Вместо того чтобы наказать несостоявшегося заговорщика, она отправила Андрея Кирилловича чрезвычайным посланником в Неаполь (впрочем, такие престижные нынче командировки за границу в те времена нередко рассматривали как наказание). На дипломатической работе бывший возлюбленный покойной великой княгини будет верно служить государыне и России.
Пока его место не понадобится родственнику светлейшего князя Потемкина…
От «воска» до «чугуна» Часть I
Негодной невестке, так вовремя покинувшей эту грешную землю, нужно было срочно найти замену, способную дать полноценное потомство. Именно это больше всего заботит государыню: ее династия не должна прерваться! И взгляд Екатерины снова обращается к Софии Доротее Вюртембергской, которая при первом выборе невесты была отвергнута исключительно по малолетству.
Екатерина Великая была человеком трезвого ума, разного рода мистических предзнаменований не признавала, всему находила вполне реалистические объяснения. Но здесь… Не странно ли? Девочку зовут Софией, как звали и ее, Екатерину, до перехода в православие. Она тоже родилась в Штеттине. Отец ее Фридрих Евгений Вюртембергский, как и отец Екатерины, состоял на прусской службе, так как не имел достаточно средств, чтобы содержать многочисленное семейство. Наконец, она была племянницей Фридриха Великого, он ей покровительствовал, как когда-то покровительствовал Екатерине. Так хотелось верить, что эти совпадения обещают в будущем взаимопонимание и дружбу и, может быть, помогут сближению матери и сына. Она еще надеялась, что такое сближение возможно…
Помня, какое возмущение вызвало у первой жены Павла то, что не жених приехал к ней свататься, а ее привезли в Петербург на смотрины, Екатерина решила быть деликатнее: отправила сына знакомиться с невестой ко двору Фридриха Великого. «Мертвых не воскресить, надо думать о живых и ехать за своим сокровищем в Берлин», – напутствовала она сына. И, похоже, совершила ошибку. Известный своей скупостью прусский король встречал наследника российского престола с невиданной пышностью – готовил будущего могущественного союзника. И преуспел. Павел был очарован, в нем будто проснулось унаследованное от Петра Федоровича преклонение перед Фридрихом. Это чувство со временем будет только крепнуть и все больше отдалять друг от друга сына и мать.
Но пока все замечательно. Никогда еще переписка между матерью и сыном не была такой оживленной и полной доверия. Павел пишет: «Я нашел невесту свою такову, какову только желать мысленно себе мог: не дурна собою, велика, стройна, не застенчива, отвечает умно и расторопно… Сколь счастливя, всемилостивейшая государыня, если, будучи вами руководим, заслужу выбором своим еще более милость вашу». Через некоторое время сообщает уже подробнее:
Мой выбор сделан. Препоручаю невесту свою в милость вашу и прошу о сохранении ее ко мне. Что касается до наружности, то могу сказать, что я выбором своим не остыжу вас; мне о сем дурно теперь говорить, ибо, может быть, я пристрастен, но сие глас общий. Что же касается до сердца ее, то имеет она его весьма чувствительное и нежное, что видел я из разных сцен между роднею и ею. Ум солидный ее приметил и король сам в ней, ибо имел с ней о должностях ее разговор, после которого мне о сем отзывался; не пропускает она ни одного случая, чтобы не говорить о должности ее к вашему величеству (и не случайно, и не по велению сердца, а следуя письменному «наставлению» жениха, которое он вручил ей вскоре после знакомства и в котором особо подчеркивал требование к невесте почитать свою будущую свекровь. – И. С.). Знания наполнена, и что меня вчера весьма удивило, так разговор ее со мной о геометрии, отзываясь, что сия наука потребна, чтобы приучиться рассуждать основательно. Весьма проста в обращении, любит быть дома и упражняться чтением или музыкою, жадничает учиться по-русски, зная, сколь сие нужно…
Последнее особенно радует Екатерину. Кажется, ее надежды начинают сбываться. Откуда ей было знать, что язык своей новой родины невестка так никогда и не освоит…
