Несомненно, что Абакумов будет стараться свести личные счеты не только со мной, а также и с остальными своими врагами — это с тт. Федотовым, Кругловым, Мешиком, Рапава, Мильштейном и другими.
Мне Абакумов в 1943 г. заявил, что он все равно когда-нибудь Мешика застрелит. Ну а теперь на должности министра имеется возможность найти другой способ мести. Мешик это знает и остерегается. Также опасаются Абакумова и другие честные товарищи.
Товарищ Сталин, я не сомневаюсь, что Абакумову долго такими методами вы работать не позволите.
Я приведу несколько фактов, известных мне в результате общения с Абакумовым на протяжении ряда лет.
Сейчас для того чтобы очернить меня Абакумов всеми силами старается приплести меня к Жукову. Я этих стараний не боюсь, т. к. кроме Абакумова есть ЦК, который может объективно разобраться. Однако Абакумов о себе молчит, как он расхваливал Жукова и выслуживался перед ним, как мальчик. Приведу факты, товарищ Сталин.
Когда немцы подошли к Ленинграду, и там создалось тяжелое положение, то ведь не кто иной, как всезнающий Абакумов, распространял слухи, что «Жданов в Ленинграде растерялся, боится там оставаться, что Ворошилов не сумел организовать обороны, а вот приехал Жуков и все дело повернул, теперь Ленинград не сдадут». Теперь Абакумов, несомненно, откажется от своих слов, но я ему сумею напомнить».
Вплотную Абакумов с Серовым столкнулись в сорок пятом в Германии. Трем спецслужбам (СМЕРШ, НКВД и НКГБ) оказалось тесно на оккупированной территории. И если Серову удалось подчинить себе офицеров госбезопасности Меркулова, то Абакумов мешал ему командовать в Германии своими офицерами. За это генерал НКВД крыл его самыми последними словами. Правда, за глаза. Но Виктору Семеновичу, как водится, передавали информацию тут же.
Сталин ловко убрал третьего лишнего — Меркулова, поставил Абакумова над госбезопасностью и позволил ему забрать себе СМЕРШ. Но противостояние между МВД и МГБ оставил до поры до времени.
Причем в феврале 1947 г. Серова назначили первым заместителем Министра внутренних дел и война затягивалась. Абакумов писал на Серова. Серов на Абакумова. В ход шло все. Но угрожающим положение Серова стало именно в тот момент, когда под арестом в МГБ оказались его приближенные. И вот Иван Александрович продолжает:
«Мне неприятно, товарищ Сталин, вспоминать многочисленные факты самоснабжения Абакумова во время войны за счет трофеев, но о некоторых из них считаю нужным доложить.
Наверное, Абакумов не забыл, когда во время Отечественной войны в Москву прибыл эшелон более 20 вагонов с трофейным имуществом, в числе которого ретивые подхалимы Абакумова из СМЕРШ прислали ему полный вагон, нагруженный имуществом с надписью: «Абакумову».
Вероятно, Абакумов уже забыл, когда в Крыму еще лилась кровь солдат и офицеров Советской армии, освобождавших Севастополь, а его адъютант Кузнецов (ныне «охраняет» Абакумова) прилетел к начальнику Управления контрразведки СМЕРШ и нагрузил полный самолет трофейного имущества.
Командование фронтовой авиации не стало заправлять бензином самолет Абакумова на обратный путь, т. к. горючего не хватало для боевых самолетов, ведущих бой с немцами, тогда адъютант Абакумова не растерялся, обманным путем заправил и улетел. Мне об этом жаловался командир авиационного корпуса и показывал расписку адъютанта Абакумова. Вот какие подлости выделывал Абакумов во время войны, расходуя моторесурсы самолета СИ-47 и горючее. Эти безобразия и поныне прикрываются фразой: «самолет летал за арестованными».
Сейчас Абакумов свои самолеты, прилетающие из-за границы, на контрольных пунктах в Москве не дает проверять, выставляя солдат МГБ, несмотря на постановление Правительства о досмотре всех без исключения самолетов.
Пусть Абакумов расскажет Ц К про свое трусливое поведение в тяжелое время войны, когда немцы находились под Москвой. Он ходил как мокрая курица, ехал и вздыхал, что с ним будет, а делом не занимался. Его трусость была воспринята и подчиненными аппарата. Своего подхалима Иванова, ведавшего хозяйственными вопросами, Абакумов посылал к нам снимать мерку с ног для пошива болотных сапог, чтобы удирать из Москвы. Ведь оставшиеся в Москве в тот период генералы видели поведение Абакумова».
К сожалению, на этот донос реакция вождя неизвестна. Впрочем, поулыбался он, видимо, от души. Особенно в том месте, где говорится про болотные сапоги. Но ведь это бред, да и только. Причем бред генерал-полковника. Однако продолжим увлекательное чтение:
«Конечно, сейчас Абакумов, вероятно, «забыл» о разговоре, который у нас с ним происходил в октябре месяце 1941 г. о положении под Москвой и какую он дал тогда оценку. Абакумов по секрету сообщил мне, что прибыли войска из Сибири, кажется, дело под Москвой должно пойти лучше. На это я ответил ему: «Товарищ Сталин под Москвой повернул ход войны, его за спасение Москвы народ на руках будет носить». И при этом рассказал лично слышанные от Вас, товарищ Сталин, слова, когда Вам покойный Щербаков доложил, что у него перехвачен приказ Гитлера, в котором он указывает, что 7 ноября будет проводить парад войск на Красной площади.
Когда Вы на это спокойно и уверенно сказали: «Дурак этот Гитлер! Он и не представляет себе, как побежит без оглядки из России»».
Эти Ваши слова я рассказал Абакумову, он не смеет отказаться, если хоть осталась капля совести. Эти Ваши слова я рассказал многим.
После разгрома немцев под Сталинградом, Абакумов начал мне рассказывать, что «там хорошо организовали операции по разгрому немцев маршалы Рокоссовский, Воронов и другие». Я ему на это прямо сказал, что организовали разгром немцев под Сталинградом не маршалы, а товарищ Сталин и добавил: «Не будь товарища Сталина, мы погибли бы с твоими маршалами. Товарищу Сталину обязан весь русский народ». Абакумов на это не нашелся ничего сказать как «да». Да оно и понятно, ведь Абакумов не способен на политическую оценку событий».
Судя по всему, лизать задницу генерал Серов умел профессионально. Да как завернул! Особенно про политическую оценку. Прямо в точку попал. Профессор истории H.H. Яковлев знал Серова с начала шестидесятых до его смерти в 1992 г. Он вспоминал о нем как о человеке, оставшемся верным «своим повадкам, а стоило ему заговорить на любимую тему — о Сталине, как глубокий старик, пересказывая те или иные эпизоды, действительно начинал говорить с грузинским акцентом». Чем не показатель!
«Мне во время войны приходилось чаще по службе и реже в быту встречаться с Абакумовым, — продолжал Серов. — Я наблюдал и изучал его. У меня составилось определенное о нем мнение, которое полностью подтвердили последние события.
Для того чтобы создать о себе славу, он идет на любую подлость, даже в ущерб делу.
Сейчас под руководством Абакумова созданы невыносимые условия совместной работы органов МГБ и МВД. Как в центре, так и на периферии работники МГБ стараются как можно больше скомпрометировать органы МВД. Ведь Абакумов на официальных совещаниях выступает и презрительно заявляет, что «теперь мы очистились от этой милиции. МВД больше не болтается под ногами» и т. д. Ведь между МГБ и МВД никаких служебных отношений, необходимых для пользы дела, не существует. Такого враждебного периода в истории органов никогда не было. Партийные организации МГБ и МВД не захотели совместными заседаниями почтить память Ленина, а проводили раздельно, и при этом парторганизация МГБ не нашла нужным пригласить хотя бы руководство МВД на траурное заседание.
