* * *
После окончательного разоблачения Таврина и необходимой в таких случаях подготовки началась радиоигра.
В конце сентября 1944 г. Берлин получил первую радиограмму: «Прибыли благополучно, начали работу». А последнее донесение немцы получили 9 апреля 1945 г. 21 апреля 1945 г. B.C. Абакумова наградили орденом Кутузова I степени (№ 385). И наградили его за успешно проведенную операцию, а не только за поимку опасных террористов.
Всего же за годы войны начальник военной контрразведки был награжден тремя орденами (полководческими), не считая медалей. Один из них, а именно орден Суворова I степени за номером 216, он получил Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 июля 1944 г.
Кстати сказать, Клавдий Федорович Федосеев, тот, кто задерживал Таврина, припомнил в разговоре:
— Но я вот что никак не могу понять: когда передавал оружие, вещи, документы и деньги смоленским чекистам, дважды пересчитал купюры, в мотоцикле у Таврина был один миллион рублей. Сам видел. А когда в восьмидесятых годах приехал в Москву, пошел на Лубянку, где мне дали из архивов папку с моим допросом Таврина, я вдруг читаю, что у него было изъято 428 400 рублей.
3
Генерал Гераскин, проведший за сорок семь лет службы в военной контрразведке ряд блестящих операций по разоблачению агентуры противника, в 1944 г. служил в звании лейтенанта в управлении контрразведки НКО СМЕРШ.
В своих воспоминаниях Борис Васильевич очень интересно рассказал о встрече с Абакумовым:
«Весной 1944 г. мне поручили уточнить обстановку по одному из адресов на Арбате. Судя по характеру вопросов, лицо, интересовавшее контрразведку, подозревалось в подготовке террористического акта. Выполнив задание, я возвратился в отдел, где получил указание немедленно доложить о результатах лично Абакумову.
Для рядовых сотрудников Абакумов казался недосягаемой величиной, строгим и требовательным начальником с огромной властью. «Как он воспримет мой доклад?» — не без волнения спрашивал я себя.
В большом, обшитом деревом кабинете возле письменного стола стоял Абакумов. Запомнилось его крепкое телосложение, правильные черты лица, высокий лоб и темные волосы, гладко зачесанные назад. На нем ладно смотрелась серая гимнастерка и синие бриджи с лампасами, заправленные в сапоги. Пальцы обеих рук он держал за широким военным ремнем, по-толстовски. Справа от Абакумова находился полковник с объемистой папкой бумаг в руках. Очевидно, он вел дело, по которому я посетил Арбат, и перед моим приходом закончил доклад.
Когда я представился, Абакумов, оставаясь стоять у стола, спросил:
— Ты ездил на Арбат? Доложи подробно все, что выяснил.
Волнуясь, стараясь ничего не упустить, я рассказал о результатах выполнения задания. Абакумов внимательно, не перебивая, выслушал меня, задал несколько уточняющих вопросов, а затем обратился с упреками к полковнику. Резко, даже грубо отчитал его. Полковник покраснел и, виновато вытянувшись, молчал. Насколько я понял, моя информация разошлась с его докладом. Во время «проработки» полковника я чувствовал себя скверно, готов был провалиться сквозь землю. Наконец, дав дополнительные указания, Абакумов разрешил мне уйти».
Тридцатишестилетний генерал все же за двенадцать лет в органах научился многому. В частности, умению оставить о себе впечатление, которое со временем обрастало бы фантастическими подробностями.
Неудивительно, что до сих пор многие подчиненные Виктора Семеновича сохранили в своей памяти самый положительный образ своего начальника. Но проблема только в том, что они не знали его близко, а значит, не видели его тени. Вообще, выговаривать старшему офицеру в присутствии младшего не самая лучшая воспитательная мера. Тем более что это даже запрещается уставами. Однако Виктор Семенович, вполне вероятно, не задумывался о таких пустяках, как не задумываются об этом и некоторые уважаемые современные «военачальники».
* * *
Фильтрацией в СМЕРШЕ занимался 2-й отдел контрразведки.
Первичная проверка бывших военнослужащих Красной Армии была одной из тех задач, которую решали третьи отделения вторых отделов управлений KP СМЕРШ фронтов. На армейских сборно-пересылочных (СПП) и фронтовых проверочно-фильтрационных пунктах (ПФП) эта проверка проводилась путем личного досмотра и письменных объяснений об обстоятельствах пребывания в плену. Только затем проводился допрос, в ходе и после которого оперативники контрразведки выявляли противоречия в ответах и организовывали агентурное изучение подозреваемых. На каждого проверяемого заводилось дело (учетное) с протоколами допроса и заключением по результатам фильтрации. На подозреваемого заводилось дело-формуляр с приобщением материалов оперативного характера. Фильтрация завершалась во фронтовом ПФЛ, где соответствующая работа продолжалась в течение двух месяцев (соответственно в СПП и ПФП — пять — десять дней). В ПФЛ работа велась в оперативном и следственном направлениях с учетом проведенной фильтрации на СПП и ПФП. Следует отметить, что по масштабам и размаху, силам и средствам оперативно-розыскная и следственная работа по фильтрации военнопленных вражеских армий, бывших советских военнопленных, а также в государственной проверке репатриантов из числа советских граждан не имела аналогов в истории спецслужб мира.
Так, в целях организованного приема и содержания бывших военнопленных и репатриируемых в тыловых районах фронтов были сформированы: 2-й Белорусский— 15, 1-й Белорусский— 30, 1-й Украинский — 30, 4-й Украинский — 5, 2-й Украинский — 10, 3-й Украинский— Юлагерей на 10 000 человек каждый.
К лету 1945 г. на территории СССР действовало 43 спец-лагеря и 26 проверочно-фильтрационных лагерей. На территории Германии и других стран Восточной Европы действовали еще 74 проверочно-фильтрационных лагеря и 22 сборно-пересылочных пункта. На 1 октября 1944 г. через спецлагеря всего прошло 354 592 бывших военнослужащих Красной Армии и вышедших из окружения и освобожденных из плена (в том числе офицеров 50 441 чел.).
Из этого числа было проверено и передано в Красную Армию 249 416 человек, в том числе: в воинские части — 231 034 (в том числе офицеров 27 042); на формирование штурмовых батальонов 18 382 (в том числе офицеров 16 163); в промышленность— 30 749 (в том числе офицеров 29); на формирование конвойных войск и охраны спецлагерей — 5924.
Органы СМЕРШ арестовали— 1 1556 человек, из них агентов разведки и контрразведки противника — 2083 (в том числе офицеров 1284). Убыли в госпитали, в лазареты и умерли — 5347 человек.
Находились в спецлагерях НКВД СССР в проверке 51 601 (в том числе офицеров 5657).
В октябре 1944 г. из числа оставшихся в лагерях офицеров сформировали четыре штурмовых батальона по 920 человек. Только на десяти СПП Управлением KP СМЕРШ 3-го Украинского фронта было проверено с 1.02.45 г. по 4.05.45 г. 58 686 человек (16 456— бывшие солдаты и офицеры Красной Армии, а 12 160 человек — советские граждане призывного возраста, угнанные в Германию). Из них лишь 376 человек не смогли пройти через сито СМЕРША.
