По воспоминаниям его дочери: «Прямо из штаба отец поехал к Жукову. Тот выслушал его и обронил скупую фразу: «Надо же им на кого-то все свалить». Отец понял, что Жуков обо всем знает и устраняется».
В постановлении ГКО-9899сс от 24.08.45 г. «О самолете Як-9 с мотором ВК-107А» говорилось:
«4. За невнимательное отношение к поступающим из строевых частей ВВС сигналам о серьезных дефектах самолета Як-9 с мотором 107А и отсутствие настойчивости в требованиях об устранении этих дефектов — командующему ВВС Красной армии т. Новикову объявить выговор».
Вроде бы наказали.
Но вот не прошло и семи месяцев, как 16 марта 1946 г. была создана Государственная комиссия по ВВС во главе с H.A. Булганиным, заместителем министра Вооруженных Сил СССР. В ее состав вошли: секретарь ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков, начальник Генштаба маршал A.B. Василевский, Главком Сухопутных войск маршал Г. К. Жуков, заместитель начальника Генштаба генерал армии С.М. Штеменко, начальник Главного политуправления Вооруженных Сил генерал-полковник И.В. Шикин, три маршала авиации — С.И. Руденко, К.А. Вершинин, А.Е. Голованов и генерал В.А. Судеец.
Результатом проверки государственной комиссии стали аресты. В марте-апреле 46-го были арестованы министр авиационной промышленности А.И. Шахурин, из руководства ВВС — генералы: А.К. Репин, Н.П. Селезнев, Н.С. Шиманов и два ответственных работника ЦК.
А в ночь с 22 на 23 апреля арестовали Новикова. Около часа ночи позвонил Вершинин:
— Александр Александрович, тебя срочно вызывают в Кремль. Собирайся и выходи. Машину я уже за тобой выслал.
— Константин Андреевич, не оставь моих детей, — все понимая, попросил маршал.
Практически через два часа в квартиру Новикова явились с обыском, после чего приступили к описи имущества.
Дочь маршала A.A. Новикова свидетельствует: «Во время обыска заявился сам Абакумов. По-хозяйски обошел всю квартиру, оглядел обстановку. Может, примеривался: не прихватить ли чего себе? Включил «комбайн» — приемник с радиолой, вершина тогдашней техники. Покрутил рычажок, послушал музыку. Встал, отошел. Видно, не понравился: звук не ахти и вид неказистый. На нас не глянул: какой в нас прок? Еще раз прошелся по комнатам и уехал, явно недовольный.
Потом, поочередно, вызывал к себе на допрос, кроме меня и Маши. Да, чуть не забыла сказать. У нас в тот год жила моя девятилетняя двоюродная сестра Надя. На свое несчастье. После всего, что она пережила в ту ночь, она заболела детской хореей (нарушение координации движений) и потом пять лет вынуждена была спать в специальном ящике. Были еще пострадавшие ни за что ни про что. Лес рубят — щепки летят. А щепки — это покалеченные человеческие судьбы.
Но что за дело до этих «щепок» Абакумову, который выполняет задание самого великого диктатора? Он сейчас ведет важный допрос. Допытывается: где вторая квартира? Ну, никак не мог он поверить, что то, что он увидел у нас дома и на даче, и есть все наше имущество! А куда же уплыло все, что перевозилось самолетами? Ведь ему доносили!! Наверное, с месяц за нами была слежка, все надеялись, найдется эта мифическая «вторая квартира», где маршал упрятал награбленное добро. Не нашли. Успокоились и версию об «ограблении Германии» отмели. Сосредоточились на другой — самолетной».
На допросах у следователя Лихачева и у начальника СМЕРШ Абакумова из Новикова потихоньку вытягивали факты его взаимоотношений с Жуковым. «Авиадело» как бы отходило в сторону.
Позднее маршал A.A. Новиков записал: «Арестовали по делу ВВС, а допрашивают о другом». «Я был орудием в их руках для того, чтобы скомпрометировать некоторых видных деятелей Советского государства путем создания ложных показаний. Это мне стало ясно гораздо позднее. Вопросы о состоянии ВВС были только ширмой».
В 1953 г. полковник Лихачев показал:
— Следствие по делу Шахурина, Новикова, Шиманова и других велось специально созданной следственной группой. Все арестованные ежедневно допрашивались с короткими перерывами до 5–6 часов утра.
— Им не предоставлялось времени для сна? — спросили его.
— Да, фактически так и было, но такова была введенная Абакумовым система следственной работы СМЕРШ, причем протоколы допросов арестованных по этому делу не составлялись. Я составлял обобщенные протоколы в отсутствие арестованных по своим заметкам.
— Протоколы допросов составлялись по каким-то шпаргалкам?
— Существовал порочный стиль и метод следствия.
На очной ставке с этим полковником A.A. Новиков сообщил:
«Когда Лихачев ввел меня в кабинет Абакумова, последний впервые заговорил со мной на человеческом языке, предложил мне сесть за приставной столик и сказал, что я должен буду подписать составленное от моего имени заявление в адрес И.В. Сталина. Абакумов взял со стола отпечатанные листы с текстом этого «заявления» и передал их Лихачеву, который стоял справа от меня, а сам вышел.
Лихачев давал мне на подпись по одному листу.
Когда это сфабрикованное от моего имени «заявление» было мною подписано, через какое-то время Лихачев вновь вызвал меня и дал мне печатный текст «заявления» с требованием переписать его от руки — в его присутствии».
По утверждению дочери Новикова, «подобные заявления» были состряпаны и от имени Шахурина и Шиманова против Маленкова.
Думаю, что теперь становится понятно, чего добивались в СМЕРШе от Новикова, Шахурина и Шиманова. По своей сути, «Авиадело» наносило два удара по двум очень крупным фигурам: маршалу Жукову и секретарю ЦК Маленкову.
А теперь внимательно прочитаем заявление от бывшего Главнокомандующего ВВС, ныне арестованного Новикова, адресованное министру Вооруженных Сил СССР И.В. Сталину:
«Я лично перед Вами виновен в преступлениях, которые совершались в Военно-воздушных силах, больше чем кто-либо другой.
Помимо того, что я являюсь непосредственным виновником приема на вооружение авиационных частей недоброкачественных самолетов и моторов, выпускавшихся авиационной промышленностью, я как командующий Военно-воздушных сил должен был обо всем этом доложить Вам, но этого я не делал, скрывая от Вас антигосударственную практику в работе ВВС и НКАП.
Я скрывал также от Вас безделие и разболтанность ряда ответственных работников ВВС, что многие занимались своим личным благополучием больше, чем государственным делом, что некоторые руководящие работники безответственно относились к работе. Я покрывал такого проходимца, как Жаров, который, пользуясь моей опекой, тащил направо и налево. Я сам культивировал угодничество и подхалимство в аппарате ВВС.
Все это происходило потому, что я сам попал в болото преступлений, связанных с приемом на вооружение ВВС бракованной авиационной техники. Мне стыдно говорить, но я также чересчур много занимался приобретением различного имущества с фронта и устройством своего личного благополучия. У меня вскружилась голова, я возомнил себя большим человеком, считал, что известен не только в СССР, но и за его пределами, и договорился до того, что в разговоре со своей бывшей женой Веледевой, желая себя показать крупной личностью, заявлял, что меня знают Черчилль, Циен и др.
