В оправдание действий руководства Юго-Западного фронта был выпущен ряд печатных изданий.
А. И. Егоров написал книжку «Львов – Варшава», которая рассудку вопреки и правде наперекор доказывала важность Львовского направления и правильность действий командования Юго-Западного фронта.
Против Тухачевского была направлена и книжка Б. М. Шапошникова «На Висле», написанная, в основном, для своего собственного оправдания, поскольку автор этой книжки занимал в 1920 г. пост начальника оперативного управления полевого штаба РВСР и нес ответственность за руководство операциями на фронтах Гражданской войны.
Горячо выступал в печати против Тухачевского начальник кафедры Военной академии имени М. В. Фрунзе В. А. Меликов, проповедовавший идею остановки на Буге. Активно защищал свою правоту С. М. Буденный, чувствуя, конечно, за собой поддержку Сталина.
Так установилась линия, оправдывающая действия Юго-Западного фронта и Конармии в 1920 г. В Военной академии имени М. В. Фрунзе слушателям годами вбивали в голову ложную концепцию важности Львовского направления в Польской кампании, игнорируя решение ЦК, указания В. И. Ленина, вуалируя, а то и просто скрывая правду. Но здравый смысл никак не мирился с этой неправдой, и вопросы слушателей на семинарских занятиях по истории Гражданской войны не раз ставили в тупик преподавателей, вынужденных против своей совести придерживаться официально установленной точки зрения. Однако от дебатов в академических кругах трудно было уйти, и в 1929 г. вопрос был вынесен на открытое заседание военно-научного общества академии, на которое был приглашен Тухачевский.
В своем выступлении, спокойном и сдержанном, он разъяснил свой план операции и условия, при которых ее цель не могла быть достигнута. Он только вскользь упомянул, что Юго-Западный фронт, уклонившись на Львов, оголил его левый фланг и не принял участия в сражении на Висле. Тухачевский, видимо, не хотел обострять этот вопрос. Он, однако, обстоятельно остановился на бытующей в академии «теории» остановки на Буге, раскритиковал эту точку зрения как неприемлемую и недопустимую в той обстановке, назвал ее упаднической для стратегии Гражданской войны, а ее распространение в академии сравнил с заунывно звучащей минорной песенкой Вертинского.
Меликов вспылил и подал с места реплику: «А вам «Ухаря-купца» захотелось?»
Этот инцидент, упоминание о котором может показаться излишним, говорит, каким трудным уже тогда было положение Тухачевского и как уверенно чувствовали себя его противники.
В аудитории поднялся невообразимый шум, и далее собрание протекало очень неорганизованно. Цель – внести ясность в вопрос взаимодействия фронтов и определить роль Юго-Западного фронта в Польской кампании 1920 г. – не была достигнута.
В начале 1930 г. произошло еще одно событие, которое открыто показало отношение к Тухачевскому.
Предстоял разбор недавно вышедшей книги В. К. Триандафиллова «Характер операций современных армий», которая привлекла всеобщее внимание военных кругов и была справедливо воспринята как прогрессивное слово в области оперативного искусства, давшее новое направление нашей военно-теоретической мысли. Очень высоко книга была оценена Тухачевским, командованием округов, представителями Штаба РККА и военных академий.
Однако некоторые деятели Красной Армии, ограничивавшие свои представления о современной войне масштабами Гражданской войны, не понимали новых мыслей, высказанных Триандафилловым, и потому относились к ним отрицательно.
Особенно враждебное отношение вызвали у них взгляды Триандафиллова на конницу, которая, по его мнению, не могла больше играть решающей роли при современной технике и возросшей силе огня.
Разбор поэтому предвещал очень острую дискуссию.
То, что затем случилось, было неожиданным и вскрыло всю глубину и остроту противоречий по вопросу о Польской кампании 1920 г., не имевшему, кстати, никакого отношения к книге Триандафиллова.
Разбор происходил в ЦДСА под председательством начальника Политуправления РККА Я. Б. Гамарника. Присутствовали М. Н. Тухачевский, А. И. Егоров, С. М. Буденный, И. П. Уборевич, Р. П. Эйдеман, работники Штаба РККА, преподаватели и слушатели военных академий.
Основной доклад делал начальник кафедры оперативного искусства академии имени М. В. Фрунзе Н. Е. Варфоломеев Он отметил научное и практическое значение труда для развития нашего оперативного искусства. Такую же оценку книге дали другие выступавшие.
Совершенно иного мнения был Буденный. В своем резком выступлении он назвал книгу Триандафиллова вредной, принижающей роль нашей конницы и противоречащей духу Красной Армии Все это выступление, неаргументированное и голословное, вызвало в зале веселое оживление.
После Буденного выступил Тухачевский. Он очень обстоятельно разобрал все основные положения труда о характере современных операций, подчеркнул их прогрессивность и правильность для новых условий перевооружения армии техническими средствами борьбы. Он также сказал, что конница, не оправдавшая себя уже в Первую мировую войну, не сможет в будущей войне играть какую-либо важную роль.
Это вызвало бурю негодования со стороны Буденного, сидевшего в президиуме. Он бросил реплику, что «Тухачевский гробит всю Красную Армию!». На это Тухачевский, обернувшись к Буденному, с вежливой улыбкой сказал: «Ведь вам, Семен Михайлович, и не все объяснить можно!» – что вызвало смех в зале.
Обстановка накалялась и достигла высшего предела, когда выступил Т. Со всей горячностью Т. обрушился на Тухачевского за защиту Триандафиллова, который, по его мнению, пропагандировал идеи технически вооруженных западноевропейских армий и не учитывал нашей отсталости в этой области. «Когда еще у нас будет такая техника!» – возглашал Т., высказывая этим полное непонимание перспектив, которые уже открывала первая пятилетка. Конница, по мнению Т., сохранила все свое значение, доказав это в Гражданскую войну, в частности в Польскую кампанию 1920 г., когда она дошла до Львова. И если бы она не была отозвана оттуда Тухачевским, то выиграла бы операцию (?). И тут, обратившись к Тухачевскому, который тоже сидел в президиуме, и подняв сжатые кулаки, Т. высоким голосом выпалил: «Вас за 1920-й год вешать надо!!»
В зале наступила гробовая тишина. Тухачевский побледнел. Буденный ухмылялся. Гамарник, нервно пощипывая бороду (его обычная привычка), встал и незаметно ушел из президиума.
Был объявлен перерыв, после которого Гамарник, переговоривший по телефону с Ворошиловым и получивший указания, объявил, что так как дискуссия по книге Триандафиллова получила неправильное направление и приняла нежелательный оборот, считается необходимым собрание закрыть и перенести на другой, более отдаленный срок.
(Собрание в будущем так и не состоялось.)
С каким-то тяжелым чувством все стали молча расходиться.
В итоге линия, оправдывавшая действия Юго-Западного фронта, проводилась и в дальнейшем. Поскольку это принимало характер явного искажения исторической правды, обсуждение перипетий Польской кампании 1920 г. в кулуарах академии, среди преподавательского состава не прекращалось.
