«План этот не был безупречен, – писал Иссерсон, – глубокий замах правым крылом вокруг Варшавы при слабом обеспечении левого фланга таил в себе известную опасность. Обходной маневр правым крылом не был обеспечен прочным базированием оси захождения, и в этом была ахиллесова пята плана Тухачевского».
Из воспоминаний Иссерсона видно, что комфронта настолько захватила стихия наступления, что он даже помыслить не мог об остановке на Западном Буге, которую задним числом рекомендовали ему кабинетные военные историки.
«Если бы тогда, в 1920 г., по достижении рубежа Западного Буга кто-либо заикнулся об остановке, – писал Иссерсон, – его сочли бы либо предателем, либо сумасшедшим. Да при том небывалом политическом подъеме в наступающих войсках такая нелепая мысль никому и в голову прийти не могла… История никогда не простила бы Тухачевскому, если бы он, дойдя до Буга, остановился»
Думать надо было не об остановке, а о всемерной поддержке наступающих войск Западного Фронта, считал Иссерсон. Но думал ли об этом сам поддавшийся эмоциям комфронта?
«Сначала нет, – признает Иссерсон, – и он впоследствии этого не отрицал. Он только серьезно беспокоился за состояние своих тылов и еще в июле доносил в РВС Республики, что базы и тылы сильно отстали, восстановление разрушенных дорог идет медленно и в снабжении войск наступают перерывы… Однако в оперативном развитии событий Тухачевский не видел никакой особой опасности и верил в успех».
Не поэтому ли он и не позаботился о том, чтобы загодя подготовить средства для введения в бой 60-тысячного резерва, выделенного Главным командованием Западному фронту? И 8 августа, увидя угрозу своему левому флангу, Тухачевский, уже не имея времени думать о резервах в своем тылу, стал требовать немедленного перенацеливания нескольких армий Юго-Западного фронта со львовского на люблинское направление.
И здесь настало время разобраться, в чем состояла суть претензий Тухачевского к руководству Юго-Западного фронта.
В июле 1920 г. реввоенсовет Западного фронта изо всех сил убеждал Главное командование в том, что польская армия полностью разложена, поэтому взять Варшаву смогут даже три из четырех армий фронта. В этих условиях Тухачевский, по-видимому, больше всего опасался того, что на лавры покорителя Варшавы кроме него станет претендовать командование действовавшего совместно с ним Юго-Западного фронта. Поэтому 19 июля он рекомендовал главкому Каменеву «обдумать удар Конармии (главной ударной силы Юго-Западного фронта. – Г. С.) в юго-западном направлении, чтобы пройти укрепления в районе, слабо занятом противником, и выиграть фланг поляков». Поскольку это мнение совпадало с намерением Юго-Западного фронта наносить удар на Львов, Каменев дал согласие, и 23 июля 1920 г. одновременно с началом наступления Тухачевского на Варшаву Юго-Западный фронт приступил к осуществлению Львовской операции, в ходе которой Первая конная армия должна была перейти к обороне в районе Броды.
И дальнейшие события развивались так:
2 августа, считая, что успешный исход Варшавской операции уже предрешен, Политбюро ЦК РКП(б) решило преобразовать Юго-Западный фронт в Южный, передав часть его оперативной зоны и три армии – Первую конную, 12-ю и 14-ю – Западному фронту.
4 августа – член Реввоенсовета Юго-Западного фронта И. В. Сталин предложил не делить штаб этого фронта, а целиком преобразовать его в штаб Южного фронта.
5 августа – Пленум ЦК РКП(б) утвердил предложение И. В. Сталина.
6 августа – главком С. С. Каменев информирует командование Юго-Западного фронта о том, что необходимо подготовить указанные три армии к передаче в подчинение Западному фронту.
8 августа – Тухачевский требует ускорить подчинение ему всех армий, действующих против поляков.
10 августа – командование Первой конной армии впервые узнает о том, что ее передают в подчинение Тухачевскому.
11 августа – главком С. С. Каменев предложил Тухачевскому передвинуть Первую конную и 12-ю армии ближе к северу для возможного участия в главной операции Западного фронта. Одновременно он направил командованию Юго-Западного фронта директиву об отказе от штурма Львова, но директива эта не была категоричной: в ней он просил А. И. Егорова сообщить свое мнение о том, следует ли отказываться от штурма. В этот же день на Юго-Западный фронт было направлено распоряжение о немедленной передаче Западному фронту 12-й армии, но в нем не было никакого упоминания о Первой конной.
12 августа – командование Юго-Западного фронта высказалось за штурм Львова силами Первой конной армии с тем, чтобы потом перебросить ее на Южный фронт. Не дожидаясь ответа от Каменева, Егоров отдал приказ о начале Львовской операции. Каменев склонялся к мнению командования Юго-Западного фронта, но Тухачевский потребовал немедленной передачи в его подчинение всех трех обещанных армий.
13 августа – идя навстречу требованиям Тухачевского, Каменев приказал передать Конармию в распоряжение Западного фронта к 12 часам 14 августа. Но И. В. Сталин отказался подписать подготовленный Егоровым проект приказа, заявив, что вопрос о передаче следовало решать либо тремя днями раньше, либо уже после взятия Львова. По требованию заместителя Троцкого Э. М. Склянского член Реввоенсовета Р. Берзин подписал за Сталина приказ о передаче трех армий Западному фронту, но в приказе ничего не говорилось о прекращении Львовской операции. Командование Конармии решило, что Тухачевский координирует действия всех сил против белополяков и что штурм Львова входит в его планы.
15 августа – Тухачевский составляет свой первый приказ по Первой конной армии, предписывая ей выйти из боев за Львов и к 20 августа сосредоточиться в районе Устилуг – Владимир-Волынский для последующего удара в тыл полякам.
16 августа – командование Первой конной получает приказ Тухачевского от 15 августа в 21.14, то есть с опозданием больше чем на сутки.
17 августа – в 1.30 – через четыре часа после получения приказа командование Конармии сообщает Тухачевскому, что армия связана боем и готова двинуться в указанном направлении после взятия Львова. Ответа на это донесение не последовало.
19 августа – в 21.15 командование Первой конной впервые узнало о провале Варшавской операции и одновременно получило с двухдневным опозданием директиву Тухачевского от 17 августа командующий требовал выполнения своего приказа от 15 августа…
20 августа – в 6 00 Тухачевский подтвердил свой ставший уже бессмысленным приказ, в то время когда Конармия начала отход за Буг.
21 августа – командование Первой конной получило категорический приказ председателя Реввоенсовета Республики Л. Д. Троцкого о немедленном перенесении ее действий на северо-запад, но в то же время санкционировал взятие Львова (!).
Когда ошеломленный этим приказом Егоров связался с Тухачевским, предлагая сначала взять Львов, а потом перебросить Конармию на Западный фронт, Михаил Николаевич высказался в том духе, что-де «каждый день дорог», хотя переброска уже безнадежно запоздала. В этом свете рейд Первой конной к Замостью, не вызывавшийся необходимостью, выглядел как наказание строптивой армии и даже желание погубить ее. Пять дней без поддержки пехоты, неся большие потери, конники Буденного прорубались сквозь вражеские заслоны и в начале сентября вышли к своим.
