Пояснительные выражения объясняют темные мысли.
По мнению опекунов, личность Козьмы Пруткова (как и личность Гамлета) не может обойтись без комментариев. Это дает нам право сделать свои пояснения к похождениям директора Пробирной Палатки: прокомментировать некоторые моменты его жизнеописаний. Интересующие нас слова или группы слов из приведенных выше текстов будут выделены жирным курсивом и объяснены по порядку их следования, отмеченному в каждом «Жизнеописании…» курсивными номерами ссылок.
Жизнеописание Козьмы Пруткова, составленное им самим
1…с мезонином… — Итальянское mezzanine означает надстройку с балконом (или без) над серединой дома. Мезонины были так популярны в русской барской архитектуре XIX века, что Прутков, очевидно, ввел мезонин как символ традиционного дворянского вкуса.
2…близ Сольвычегодска… — В XIV веке на юге Архангельского края на реке Вычегде была основана крепость. Столетие спустя на месте крепости возник город Усольск, позднее переименованный в Сольвычегодск. Это и есть родина Козьмы Пруткова. Он родом с Русского Севера. По тем временам Сольвычегодск представлял собой настоящий «медвежий угол». Очень сомнительно, чтобы там вообще жили дворяне, были усадьбы. Скорей всего это шутка опекунов. Они загнали Прутковых туда, куда Макар телят не гонял.
3…моим дорогим родителям. — Отцу Петру Федотовичу (даты жизни неизвестны) и матери, чьи годы земного бытия, равно как и само имя, остались только в сердце благодарного сына.
4…боскетной… — Французское bosquet (боскет) — элемент садового декора, специально посаженная группа деревьев или кустов, выстриженных в виде стенок (шпалер). «Боскетная комната» — вероятно, комната с видом на боскет.
5 Грай-Жеребец. — Для писателя крайне важны имена, отчества и фамилии его героев. Н. В. Гоголь, как мы знаем, даже нарочно вычитывал их из газеты «Инвалид», подыскивая что-нибудь для себя подходящее. Часто у писателей возникает соблазн «говорящих» фамилий. Так один из гоголевских персонажей — учитель русского языка — получил фамилию Деепричастие. Однако куда интересней, если имена и фамилии «говорят» не буквально, а косвенно, вызывая смысловые или звуковые ассоциации, иногда сугубо индивидуальные. Например, Чичиков. Что это значит? Почему — Чичиков? Откуда — Чичиков? А ведь есть еще и Чичибабин… Интересно это удвоенное «чи». Но если в Чичибабине все-таки отчетливо звучит, чей он, этот «Чичи», — Бабин! — то Чичиков будет позамысловатей. Есть в словаре Даля слово чичиговатый — «упрямый, беспокойный, причудливый, привередливый, на кого не угодишь». Подходит. А мне в звучании «Чичиков» слышится что-то бодро-подвижное, энергичное, деловое. Чичиков — как только что выкатившаяся из каретного сарая дорожная бричка!
Подобно Гоголю, юмористы середины XIX века давали героям «говорящие» фамилии. Так у Добролюбова был Яков Хам, у Минаева — майор Бурбонов, у Пруткова в пьесе «Фантазия» — Георгий Беспардонный, Фирс Миловидов. Но если Хам Добролюбова так и оставался хамом, а минаевский Бурбонов — плоским солдафоном, то Беспардонный Пруткова проявляется как человек деликатный, противоположный смыслу своей фамилии. То же и Миловидов, наделе оказавшийся грубияном.
Что же касается собственно фамилии Прутков — откуда она взялась? — то, очевидно, опекуны имели в виду прут или пучок прутков, которым они (юмористы) готовы были иносказательно потчевать нерадивую плоть.
И, наконец, та, с которой все началось: «жена почтмейстера Капитолина Дмитриевна Грай-Жеребец». Грай — карканье воронья. Видимо, Пруткова смешно поразил сам образ: баба-жеребец, но не гогочущая по-лошадиному, а грающая по-вороньи. Или скачущий жеребец, взметающий над собой стаю ворон… На русское ухо комизм некоторых украинских фамилий состоит в путанице мужского и женского родов: мужчина может быть Рябокобылка, а женщина — Грай-Жеребец.
6…тарантас… — В. И. Даль определяет тарантас как «дорожную повозку на долгих, зыбучих дрогах», а дрога в свою очередь — «продольный брус у летних повозок всех родов, для связи передней оси (подушки) с заднею…». У Даля дроги даны в статье «ДРОЖАТЬ». Езда на дрожках, а значит, и на тарантасе сопровождалась дрожанием всего экипажа: мелкой дрожью. Если сиденье поднималось на столбиках, повозку называли: столбовые дрожки; если повозка была махонькая и без крыльев на колесах — беговые дрожки; если на рессорах — рессорные; а дрожки крытые, с откидным верхом — уже пролетка. Говорили: «свои ножки, что дрожки: встал да пошел». Надо думать, что и по прибытии дорожная дрожь унималась не сразу, и некоторое время пассажиру дрожек казалось, что он еще в пути.
7…камлотовой шинели… — Камлот — суровая шерстяная ткань. В Архангельской губернии был и женский наряд камлотник — шерстяной сарафан.
8 …засадили за азбуку. — Поскольку именно засадили, то можно себе представить отношение Козьмы и Павлуши к предмету изучения. Однако приходилось слушаться старших. Видимо, азбука настолько втемяшилась в барчуков, что, будучи уже весьма почтеннолетним, Козьма Петрович снова обратился к ней — но не как ученик, а как автор. Наверно, ему пришло на ум, что каждый великий писатель должен непременно создать свою собственную азбуку — начало начал и основу основ, — дабы имя его внедрялось в сознание читателей с малолетства[104].
9…с этими сочинениями… — Имеются в виду ранние творения Козьмы, созданные в первые семнадцать лет жизни. Когда именно он взялся за перо — неизвестно. Некоторые произведения из юношеского портфеля, который был ими «переполнен», нам удалось извлечь и опубликовать в отдельном издании: Смирнов А. Е. Прутковиада. Новые досуги. СПб.: Вита Нова, 2010. А здесь для примера приводим один из якобы обнаруженных нами юношеских опусов.
Вкушаю ль фигу, грушу ем ли,
Не смейся надо мной, дружок,
А лишь подчавкиванью внемли
Да губы складывай в рожок.
И если я толпой бездушной
Однажды буду взбит, как крем,
За свой высокий свист воздушный,
Что издаю, когда я ем,
То должен знать в мой час полдневный,
Скорбя, стеная и любя,
Что в той толпе тупой и гневной
И близко не было тебя!
10…плелся наро´чито… — Всякий начинающий поэт испытал на себе строптивость русского ударения. Оно нет-нет да и вздумает поспорить со стихотворным размером. По правилам грамматики надо бы сказать:
Отец Иван плёлся нарочито к реке.
Однако стихотворный размер требует сместить ударения с общепринятых на неверные:
