Торжество добродетели
Первоначально пьеса называлась «Министр плодородия», а жанр ее был обозначен как комедия. Наиболее острая и, как всегда, актуальная фантазия Козьмы Пруткова носит в окончательном виде название «Торжество добродетели» и приписана его сыновьям Антону и Агапию. Само название — горький сарказм, ибо в комедии речь идет о полном попрании добродетели и о торжестве пороков: властолюбия и подлости. В гротескной, наивно-обнаженной форме, в духе «художественного примитива», с комично-старомодными репликами в сторону, когда героя, кроме зрителей, якобы никто не слышит, со схематичной прямотой и гражданской смелостью, едва завуалированной «иностранными» фамилиями персонажей и действием, происходящим будто бы в «Париже», разворачивается интрига правительственного переворота — мелкого, «дворцового», связанного с перераспределением министерских портфелей.
В пьесе хороши все. Она представляет зрителю вертикальный срез общества, отравленного карьеризмом и жаждой власти, готового на обман, шантаж, предательство под маской благонамеренности и любви к отечеству. Выходя из роли важного сановника и поэта, поборника чистого искусства, Козьма Прутков в «Торжестве добродетели» с наивно-сатирическим пафосом обличает современных ему (и нам) политиканов (министр плодородия), журналистов (де Легероньер), чиновников (Гюгель), спецслужбы (полковник Биенинтенсионне)… Не удивительно, что министр внутренних дел России Валуев запретил пьесу к опубликованию. Необыкновенно другое: каким образом комедия в 1864 году была принята «Современником» и даже дошла до стадии корректуры?!
Спустя двадцать лет, редактируя второе издание сочинений Пруткова, В. М. Жемчужников захотел включить пьесу в собрание, но у него не было текста. В письме А. Н. Пыпину от 24/12 февраля он сообщает: «Во имя покойного Козьмы Пруткова, которого память (как ныне оказывается из радушного приема публикою издания его сочинений) достойно чтится по сию пору, — прошу Вас наиубедительнейше: нет ли возможности поручить кому-либо пересмотреть в бумагах бывшей редакции „Современника“ (если таковые остались) за 1860–1864 годы, — не найдется ли там рукописи, или даже корректурных листов комедии Козьмы Пруткова „Министр плодородия“. — Она была дана мною в 1860–1864 годах, охотно принята редакциею, но, как мне сообщили потом, — не пропущена ценсурой (поэтому я и говорю о „корректурных листах“). Я помню, что мы все смеялись тогда, что Валуев принял тип министра за свой. Теперь я не нахожу подлинной рукописи этой комедии у себя и не могу съездить в СПб. и поискать ее там, в бумагах покойного графа Перовского; а между тем хотелось бы поместить ее во втором издании сочинений Козьмы Пруткова. Хотя в этой рукописи, которая была передана мною редакции „Современника“, эта комедия была немного переделана, именно в цензурных видах, но я мог бы теперь повсюду выкинуть эти переделки и восстановить подлинник по памяти; а восстановить ее всю по памяти — мы не можем: ни я, ни брат мой Алексей, ибо уже стары, живем не вместе, да и духом не прежние».
Тогда найти корректуру не удалось. Это сделал исследователь В. Э. Боград, отыскавший листы в архиве Академии наук СССР в Ленинграде (ед. хр. 172). Впервые комедия была опубликована в издании «Литературное наследство» в 1959 году, то есть почти через сто лет после ее создания[157].
Поскольку речь в ней идет о вечных человеческих страстях, о той порочной ауре, которая окружает власть, о противоречивой игре интересов, об интриганстве, составляющем механику господства, то совсем не странно, что третий век сохраняют свою актуальность реплики прутковских персонажей:
Министр …Плодородие должно зависеть от министерства, то есть от меня. Я не хочу, чтобы в нашем отечестве что-либо росло и рождалось без моего позволения. О всех посевах надо будет представлять мне смету на утверждение. Без моего ведома чтоб никто не смог посеять ниже кресс-салату. Все, что вырастет мимо меня, — вон!
Гюгель. Я говорю, что нет на свете государства свободнее нашего, которое, наслаждаясь либеральными политическими учреждениями, повинуется вместе с тем малейшему указанию власти.
Причем последнее произносится не в осуждение, а в одобрение. Так, дескать, и надо. И начальство сыто, и учреждения целы.
Кстати, это наблюдение Пруткова прямо противоположно известному замечанию Салтыкова-Щедрина о том, что строгость российских законов компенсируется необязательностью их исполнения. Нет, по Пруткову, исполняются «малейшие указания». При всей своей оппозиции бюрократическому государству, фрондер под маской бюрократа и государственника, Козьма Прутков был далеко не бунтовщик, не потрясатель общественных устоев. В «Торжестве добродетели» он высмеивает вечные пороки, сопутствующие власти хоть во Франции, хоть в России; в середине ли XIX века, на старте ли XXI.
Комментарии
Если на клетке слона прочтешь надпись «буйвол», не верь глазам своим.
Прошло совсем немного времени после конфуза «Фантазии» на сцене Александринского театра, как перед будущим Козьмой Прутковым открылось новое и весьма заманчивое поприще.
В письме Александру Николаевичу Пыпину один из опекунов Козьмы, Владимир Михайлович Жемчужников, сообщает: «…летом 1851 или 1852 г., во время пребывания нашей семьи (без гр. Толстого) в Орловской губ. в деревне, брат мой Александр сочинил, между прочим, исключительно ради шутки, басню „Незабудки и запятки“; эта форма стихотворной шалости пришлась нам по вкусу, и тогда же были составлены басни тем же братом Александром при содействии бр. Алексея: „Цапля и беговые дрожки“ и „Кондуктор и тарантул“, и одним бр. Алексеем: „Стан и голос“ и „Червяк и попадья“. Кроме последней из этих басней, остальные были напечатаны в „Современнике“ в том же году, без обозначения имени автора, потому что в то время еще не родился образ К. Пруткова»[158].
Представляем первые басни, написанные в орловской деревне братьями Александром и Алексеем Жемчужниковыми «исключительно ради шутки», то есть для собственного удовольствия, без всякого заказа, чисто «по вдохновению».
НЕЗАБУДКИ И ЗАПЯТКИ
Басня
Трясясь Пахомыч на запятках,
Пук незабудок вез с собой;
Мозоли натерев на пятках,
Лечил их дома камфарой.
Читатель! в басне сей откинув незабудки,
Здесь помещенные для шутки,
Ты только это заключи:
Коль будут у тебя мозоли,
То, чтоб избавиться от боли,
Ты, как Пахомыч наш, их камфарой лечи.
Незабудки и запятки. Иллюстрация В. А. Белкина. 1923 г.
КОНДУКТОР И ТАРАНТУЛ
Басня
В горах Гишпании тяжелый экипаж
С кондуктором отправился в вояж.
Гишпанка, севши в нем, немедленно заснула;
А муж ее меж тем, увидя тарантула,
Вскричал: «Кондуктор, стой!
Приди скорей! Ах, Боже мой!»
На крик кондуктор поспешает
И тут же веником скотину выгоняет,
Примолвив: «Денег ты за место не платил!» —
И тотчас же его пятою раздавил.
Читатель! разочти вперед свои депансы
[159],
Чтоб даром не дерзать садиться в дилижансы,
И норови, чтобы отнюдь
Без денег не пускаться в путь;
Не то случится и с тобой, что с насекомым,
Тебе знакомым.
