Он замолчал, и Виктор эхом повторил за ним:
– Эта могила… – Потом сказал: – Если ты хочешь, чтобы я рассказал про могилу, надо непременно выпить… причем водки… помянуть… Пошли!
Юсупов вышел за оградку и пошел по аллее к выходу с кладбища. Он не оглядывался, но чувствовал, что бывший одноклассник идет за ним.
– Так что ты прости меня за то, что было на даче, – сказал Виктор после того, как рассказал Турку про Марину. – Меня будто переклинило… Ну вот, Маришка – и все! Мы ж и пили-то одно вино, а опьянел будто с бутылки водки… Прости… Я и у Даны обязательно попрошу прощения…
– Не знаю я, где Дана! Можешь ты это понять или нет?! – отозвался Артур и опрокинул в рот очередную стопку.
– Найдется! Ты домой-то к ней ходил? Соседей расспрашивал?
– Да не знаю я, где она живет! Говорю же, мы не так уж давно познакомились. Встречались у меня…
– А телефон?
– Телефон не отвечает!
– А домашний?
– Не знаю я ее домашнего телефона!
– Ну ты даешь! – поразился Юсупов. – Практически живешь с женщиной – и ничего о ней не знаешь!
– Да! Кретин! Идиот! А может быть, даже сволочь, – согласился Артур. – Понимаешь, я несерьезно к ней отнесся… Думал, так… Временная замена Лариске… А потом вышло все по-другому… Что не временная… Что я жить без нее не могу, а она именно в этот момент взяла да и пропала… Как специально, чтобы я помучился…
– Нет… – Виктор покачал головой. – Такие женщины специально не мучают… Значит, что-то случилось… но… – Он поднял вверх палец. – Но мы будем считать, что не страшное! Хватит с нас всех уже страшного! Знаешь, мне кажется, что эта Маришкина могила, на которой имя твоей Даны, будет спасать твою красавицу от несчастий. Могила-то уже занята! Чего ж умирать? Так что не бойся! Найдется Данка, вот увидишь! Кстати… – Виктор налил себе еще водки и продолжил: – Самый простой способ найти человека – по номеру мобильника! Ты пытался?
– Конечно!
– Ну и что?
– А то, что ее мобильник почему-то зарегистрирован на мужчину.
– На какого еще мужчину?
– А я знаю? На какого-то Козлова Владимира Никитича…
– Ну… если ее телефон зарегистрирован на Козлова, то, скорее всего, этот самый Козлов ей его и подарил, – заключил Виктор. – А такие подарки делают только родственники, мужья или возлюбленные.
– Ну почему – только? – не согласился Артур. – Могут и товарищи по работе… скинуться и подарить, к примеру, на день рождения.
– Да, могут… Но нам с тобой лучше считать, что этот Козлов, к примеру, муж твоей Даны!
– Нет у нее никакого мужа!
– Откуда ты это знаешь, если на самом деле не знаешь о ней ничего! Может быть, она потому о себе и молчала, что замужем!
Артур тоже помолчал немного, обдумывая услышанное, а потом спросил:
– А ты мог бы представить, чтобы твоя Марина скрывала от тебя еще одного мужчину?
– Нет, – уверенно сказал Виктор.
– Вот и я не могу представить, чтобы Дана скрывала от меня мужа. Такие, как она, никогда не изворачиваются. Нет у нее, кроме меня, никого.
– Тогда давай считать, что этот… Никитич… Козлов ей брат! Двоюродный, например…
– И что?
– И то! Найдем его и спросим, где Дана! Только не сейчас…
– Почему?
– Да потому что ты… пьян… в хлам… Я, похоже, тоже…
Владимир Никитич Козлов лежал поперек дивана и храпел так, что настенный календарь с портретом полуголой девицы мог запросто лишиться одной из своих кнопок. Мощный поток воздуха, который Козлов выдувал раззявленным ртом прямо под этот календарь, выгибал его дугой, и казалось, что девица со строгой периодичностью неприлично выпячивает свою грудь.
Юсупов подошел к счастливо спящему, схватил его за полы распахнутой фланелевой рубахи в крупную клетку и резко посадил на диване. Козлов покачался из стороны в сторону и рухнул точно в то же самое положение. Девица на календаре мгновенно выпятила грудь. К Виктору подошел Артур, и они уже вдвоем подняли хозяина комнаты с его помятого ложа и прислонили к стене. Затем Виктор с большим чувством отхлестал Козлова по щекам со словами:
– Да очнись ты, сволочь пьяная!
– Честно говоря, мне кажется, что мы тоже еще не до конца протрезвели после вчерашнего, – буркнул Артур.
– Ну… против него-то мы – как стекла!
Юсупов отвесил Козлову еще один увесистый шлепок, и тот наконец открыл мутные глаза. Он еще явно ничего не соображал, но Артур нетерпеливо спросил:
– Где Дана?!
Мутные глаза уставились на него, но проблеска сознания в них так и не появилось. Виктор схватил стоящий на столе электрический чайник и вылил все содержимое прямо Козлову на лицо. Тот смешно отфыркнулся и слабо отмахнулся от непрошеных гостей рукой, будто от нечистой силы. Поскольку «нечистая сила» сгинуть не пожелала, он нашел в себе мужество спросить:
– Чё надо?
– Дана где? – опять спросил Артур.
– Дана? – удивился вопросу «нечистой силы» Козлов. – А на что она нужна?
– Не твое дело, на что! Говори, где она!
Владимир Никитич потряс мокрой головой, оглядел не менее мокрую постель и сказал вовсе не то, что от него требовалось:
– Чё наделали-то?
Юсупов опять сильно тряхнул его за полы расстегнутой рубашки и опять сказал:
– Если ты сейчас не скажешь, где Дана, я тебя размажу по твоей голой тетке! – Поскольку Козлов явно собрался найти среди них голую тетку, Виктору пришлось гаркнуть во все горло: – Где Дана?!!
– Дык… кто ж знает… – отозвался Козлов, жутко скривился и схватился за голову, которая, видимо, здорово болела.
– А ты-то кем ей будешь, морда?!
– Я-то? Я-то муж… а вот ты… кто?
Юсупов тут же перевел взгляд на Артура и быстро сказал:
– Не верь, Турок! Дана и этот… они несовместимы… Да и фамилии у них разные…
Взгляд «этого» опять потерял осмысленность, и Козлов снова кулем завалился на мокрую, сбившуюся в комок постель. И теперь уже Артур, кусая губы и морщась, начал трясти пьяного, чтобы добиться от него каких-нибудь сведений о Дане. Виктор огляделся по сторонам. Запущенная комната производила удручающее впечатление. На столе, покрытом потертым обрывком обоев, в беспорядке валялись остатки еды, но зато ровным, красивым строем стояли пустые бутылки от самой дешевой водки. Два стула, смешно прижавшиеся друг к другу, были завалены несвежей одеждой. Из-за давно не мытого, серого, в волнистых потеках оконного стекла комната казалась наполненной жидкой дымкой, будто ясный летний день в отдельно взятом жилище Владимира Никитича был тускл, пасмурен и туманен. Лишь сквозь маленькую, непонятно откуда взявшуюся в грязных наслоениях на стекле дырочку пробивался тонкий и удивительно прямой солнечный лучик. Оценив его дерзновенность, Юсупов не смог сдержать улыбки и проследил за живым золотистым указателем. За стеклянным забором бутылок что-то ярко блеснуло. Оставив почти бесчувственного Козлова на Артура, Виктор с интересом заглянул за строй пустой тары и похолодел. Взгляд первым делом выхватил брошку с жемчужиной, которая принадлежала его матери. Конечно, такие брошки выпускались не в одном экземпляре, но все же ему никогда больше не приходилось видеть подобной. Да, конечно, она материнская… Вот же погнутый кончик завитка, окружавшего жемчужину…
