— О, так намного лучше, — с облегчением вздохнула Эдвина.
Берди посмотрела на нее и улыбнулась:
— Хорошо, что вы вспомнили. Ну что, идем дальше?
Они медленно пошли по галерее в сторону "Евы". Больше не было необходимости нащупывать дорогу или оглядываться на слабый свет в холле. Со свечой Берди немного успокоилась и теперь гадала, что скажет Тоби, увидев ее, да еще с Эдвиной. Десять к одному, что, когда они туда доберутся, свет включится. Проклятие! Следовало подождать, как и предлагала Эдвина, но Берди знала, что не смогла бы.
Было так тихо, что шум дождя по крыше над головой казался оглушительным. Они дошли до угла галереи. Впереди дверь Хелен. От тяжести подсвечника у Берди заболела рука, и она немного опустила ее, когда они оказались перед дверью с табличкой "Ева". Изнутри не доносилось ни звука. Берди взглянула на Эдвину, подняла свободную руку и постучала. От толчка дверь открылась. Внутри было темно как в яме, и в этой темноте слышалось чье-то дыхание.
— Дэн!
Берди подняла подсвечник повыше. От резкого движения пламя почти погасло, затем вспыхнуло снова. Эдвина в ужасе вцепилась в ее руку.
— Дэн! Ты здесь?
В темноте раздавалось лишь дыхание, хриплое, глубокое. Берди сильно толкнула дверь и шагнула вперед. Эдвина попыталась ее удержать, но она вырвалась, подняв свечу как можно выше.
Тоби распростерся на диване и напоминал громоздкий куль. Одна рука лежала у него на лице, словно заслоняя от яркого света. Берди решила подойти поближе, и пламя свечи выхватило что-то белое на полу у стола. Рубашка Милсона. Констебль лежал скорчившись, и его длинные ноги торчали из-под стула.
— Верити! — Голос Эдвины прорвался сквозь тишину, парализовавшую сознание, а настойчивая рука схватила за рукав.
Берди заставила себя повернуться.
Хелен сидела на краю кровати, прямая и неподвижная, сложив руки на коленях. Когда на нее направили свет, она повернула голову, глаза ее лихорадочно блестели — и негромко произнесла.
— Они спят. Просто спят.
У Берди волосы встали дыбом. Она попятилась, но уткнулась в диван, подняла подсвечник как можно выше, как оружие, и левой рукой коснулась Тоби. Слава богу, дышит, хотя и тяжело. Это его дыхание слышалось от двери. Берди ткнула его, потрясла, но он не очнулся, даже не шелохнулся.
— Похоже, их чем-то опоили, — сказала Берди, и собственный голос показался ей раскатом грома.
Тут же на глаза ей попался поднос на низком столике возле дивана и серебряный кофейник, увидела она и чашку на подносе, никем не использованную, и другую, на четверть пустую, на столике, куда поставил ее Тоби. Где же третья? Ну конечно, на письменном столе, где Милсон делал записи. Теперь она увидела и ее тоже.
Берди обогнула кофейный столик, подошла к письменному столу и, не отрывая глаз от Хелен, нагнулась и нащупала пульс у Милсона на шее. Теперь она слышала и его дыхание. Так дышит человек, погруженный в глубокий сон. Берди окликнула его по имени, подергала за рукав: все без толку — и завороженно уставилась на его профиль. Одна щека констебля погрузилась глубоко в ковер, и казалось, что перед ней рельефное изображение его лица, как на камее.
— С ними все нормально? — вновь вернул ее к реальности голос Эдвины.
Нужно что-то делать. Берди медленно выпрямилась. Подсвечник мертвым грузом оттягивал ей руку, и она поставила его на кофейный столик.
— Думаю, да. Зависит от того, что они выпили. Кожа вроде не липкая и пульс нормальный. Просто отрубились. Что бы это ни было, явно что-то сильнодействующее. — Берди заставила себя посмотреть на неподвижную фигуру на кровати. — Вы дали им какие-то таблетки, Хелен?
Хелен удивленно посмотрела на нее, но ничего не ответила.
— Сколько таблеток вы им дали? — повысила голос Берди. — Сколько?
Берди, поняв, что близка к истерике, что голос ее дрожит, крепко стиснула руки. Нужно успокоиться.
Хелен помотала головой, словно хотела избавиться от тяжелых мыслей, сосредоточенно наморщила лоб и, наконец, произнесла:
— Я не давала им никаких таблеток, вообще ничего… Они выпили кофе, предлагали и мне, но я отказалась. А через некоторое время сказали, что очень устали, и оба заснули. Вот и все. Потом погас свет.
— Хелен, вы покидали комнату? — спросила Эдвина, к которой вернулись ее решительность и властность.
— Нет.
— Но дверь была открыта.
Хелен пожала плечами.
— Может быть. Не знаю. Я никуда не выходила. По крайней мере, думаю, что не выходила, нет.
Желудок у Берди неприятно подскочил. Она подошла к Эдвине и пробормотала:
— Нам нужна помощь. Моя комната рядом. Давайте отведем ее туда и запрем дверь на замок.
Эдвина кивнула и, повернувшись к Хелен, сказала спокойно, но твердо:
— Вам нужно отдохнуть. Пойдемте в соседнюю комнату, там вы сможете прилечь. Мы не сможем унести отсюда этих мужчин, они слишком тяжелые.
Берди уверенно протянула руку, и Хелен послушно встала, пошатнулась, и Эдвина успела схватить ее за руку.
— Совсем забыла, — ахнула Хелен, опершись на ее плечо. — Моя лодыжка.
Даже при свете свечи на белой коже был заметен огромный кровоподтек. Эдвина и Берди переглянулись, лихорадочно соображая, затем Эдвина обняла Хелен за тонкую талию и буднично произнесла:
— Я помогу. Осторожно, мы не будем торопиться.
Они медленно, с огромным трудом вышли из комнаты, но когда оказались на галерее, вспыхнул свет. Берди заморгала, глаза наполнились слезами. Восхитительный свет! Пока было темно, Берди не осознавала по-настоящему, насколько подавляет тьма. Послышалось жужжание кондиционера, и зловещая тишина отступила. Слава богу! Вокруг снова разливалось тепло, а в них самих — жизнь. Берди это ощущала кожей. Бросившись вперед, она распахнула дверь в "Джульетту" и отошла в сторону, пропуская Эдвину и Хелен.
Эдвина то ли довела, то ли дотащила спутницу до кровати и мягко усадила.
— Мы скоро вернемся, Хелен, а вы пока отдохните.
Она развернулась, намереваясь уйти, но у нее за спиной стояла Берди, все еще с подсвечником в руке. Внимательно посмотрев на сидевшую на кровати Хелен, она негромко спросила:
— Ваше настоящее имя — Лорел Мун, да?
Хелен уставилась на нее, приоткрыв пересохший рот, словно испытывала жажду, и покачнулась.
— Бросьте вы, — пробормотала Эдвина, но Берди должна была знать, поэтому настойчиво повторила:
— Вы Лорел Мун. Верно?
Хелен опустила голову и вздохнула, закрыла лицо ладонями. Сильные, мучительные всхлипы сотрясли ее тело.
Берди и Эдвина попятились к двери, вышли из комнаты и заперли на замок.
