Джози задумчиво провела языком по зубам, лицо ее оставалось серьезным, и в комнате опять повисла оглушительная тишина.
— Как бы там ни было, — продолжила она через некоторое время, — полтора года я ходила как бомжиха, стараясь не забывать, что меня это не волнует. Время шло, бизнес Глена начал набирать обороты, денег стало больше, и когда поняла, что мы выкарабкались, я сказала ему, что намерена восстановить зубы. Взяла кредит и потихоньку выплатила.
Она поморщилась и продолжила:
— Никогда не забуду то чувство: снова иметь возможность улыбаться, не выставляя себя на посмешище; снова чувствовать себя женщиной. Как я и говорила, ни Глен, ни дети особенно из-за этого не переживали, но то, как я стала себя чувствовать после… в общем, они не могли не понять, по крайней мере Глен, как много это для меня значило. Он был уничтожен. И это еще мягко сказано. Его мучило осознание, что не понимал моих страданий, терзали угрызения совести, что не смог дать мне денег раньше. Я сказала, что не виню его, и это чистая правда, но он все равно переживал.
Джози вытащила платок, снова высморкалась и, решительно посмотрев на Берди, сказала:
— Думаю, вы поняли, почему он считал себя виноватым. А теперь должны понять, что я чувствовала к Марго Белл, когда узнала. Любая женщина на моем месте чувствовала бы то же самое, поэтому я не жалею о том, что сделала. Она это заслужила, потому что была сукой, расчетливой мерзкой сукой.
Джози замолчала и вздернула подбородок.
Глава 19
Берди внезапно осознала, что опасается дышать полной грудью, и, наконец выдохнув, покосилась на Эдвину, неподвижно сидевшую за столом Марго Белл с бледным лицом и застывшим взглядом. Невозможно было понять, о чем она думает. И что теперь? Куда двигаться? Ответ пришел быстро: надо дать Джози возможность продолжить рассказ. Даст бог, Тоби скоро очнется. Или Милсон. А до тех пор пусть она лучше говорит.
— Как вы узнали, Джози?
Губы Джози скривились в горькой усмешке, и она тоскливо произнесла:
— О, прямо как в книжке: нашла в костюме Глена, который собралась отнести в химчистку, письмо. — Она открыла сумку, порылась в ней и, вытащив потрепанный конверт, вынула из него сложенный лист бумаги. — Пожалуйста. Можете прочитать. Я хотела показать это ей, но не успела, так что…
Берди взяла листок и развернула. От него тоже пахло эвкалиптом, как и от сумки Джози, но гораздо сильнее, чем от той, розовой записки. Видимо, Джози очень долго носила его в сумке. Толстый кремовый лист бумаги с бабочкой Дипдена, выдавленной в одном углу, был исписан летящим почерком Марго и датирован полугодом раньше. Берди пробежала написанное глазами:
"Дорогой Глен!
Это всего лишь короткая записка с напоминанием. Я знаю, как ты занят, но чек должен был прийти еще на прошлой неделе. Будь добр, пришли его как можно скорее, хорошо? Если тебе это сложно, я могу заглянуть к вам домой в эти выходные. Ты же знаешь, как я всегда хотела познакомиться с Джози и детишками. Подожду еще неделю, и если от тебя ничего не придет, я пойму, что ты ждешь меня в гости.
Как всегда, с любовью,
Марго".
С большим трудом сохраняя бесстрастное лицо, Берди кивнула и передала листок Эдвине, бросив на нее предостерегающий взгляд. Та прочитала, помедлила, положила письмо текстом вниз на стол и брезгливо отодвинула от себя. Губы ее с отвращением поджались.
Джози снова усмехнулась, на этот раз криво.
— Чертовски банально, да? Думаю, вы бы сразу поняли, что это значит. Любая дура поняла бы, кроме простофили вроде меня. А мне даже в голову ничего не пришло. Я спросила Глена только из любопытства. Он мог бы от меня отмахнуться — просто рассказать мне какую-нибудь сказку, и я бы поверила. Знаете, иногда я жалею, что он этого не сделал. Невежество — это блаженство. Никогда не забуду его лицо, когда я протянула ему письмо. Он был потрясен. Мы с ним были в спальне, он держал бокал с выпивкой. Увидел письмо, челюсть у него отвисла, лицо побагровело, рука разжалась, бокал упал, виски разлилось по белому ковру, а он даже не заметил. После этого даже я не могла бы не сообразить.
Она посмотрела на свои полные натруженные руки, сжимавшие дорогую дамскую сумку.
— В общем, ему пришлось все мне рассказать. Он плакал как ребенок. Я в жизни не видела, чтобы он плакал, даже когда рождались наши дети или когда в бизнесе все шло ужасно. С тех пор я много чего обдумала. Это он не только от стыда. Еще и от облегчения. От того, что может мне рассказать после стольких лет молчания. После того как он платил ей, чтобы она молчала. Платил ей годами, потому что боялся, ужасно боялся, что я брошу его, если узнаю, и детей заберу, и для него все кончится.
Джози гордо вздернула подбородок.
— Потому что он по-настоящему нас любит. Любит детей и меня. Он тогда мне так и сказал. Еще сказал, что это было наваждение. Они познакомились на каком-то приеме. Стали иногда встречаться после работы, чтобы выпить. Глен красавчик и умеет произвести впечатление. И язык у него хорошо подвешен. Видно, она решила, что у него куча денег. А он считал ее красивой. Он мне все повторял и повторял: "Она была красивая. Такая красивая!" Как-то так. И у них начался роман. Они встречались в ее квартире в Дабл-Бей, а я думала, что он работает допоздна. Все это время, пока я переживала из-за того, что ему приходится так много работать, он встречался с ней. Господи!
Он сказал, что чуть с ума не сошел от чувства вины. Сотню раз собирался порвать с ней, но она как-то всегда умудрялась его уговорить и все продолжалось. Он все так же встречался с ней и тратил на нее деньги, посылал цветы, покупал подарки, угощал дорогими обедами, потому что она этого хотела и ожидала, а он не мог заставить себя сказать ей, что не может себе этого позволить. И все это время мы перебивались кое-как, потому что все деньги были вложены в бизнес. Он потратил все, что было отложено у нас на черный день, влез в долги, и в конце концов больше не мог продолжать в том же духе, о чем ей и сказал. И она его бросила.
Джози снова вытащила свой платок и начала складывать на коленке, до тех пор, пока он не превратился в маленький влажный квадратик. Ее короткие пальцы разглаживали белый хлопок, а глаза смотрели в пространство, мимо Эдвины.
— Глен сказал, что сначала был просто убит, но через несколько дней понял, что на самом деле испытывает облегчение. Облегчение, понимаете? Как будто ему стало лучше после долгой болезни. Вот тогда он действительно взялся за работу, и бизнес начал налаживаться, и, конечно, деньги перестали утекать в трубу. Вот тогда я и восстановила зубы.
Джози помолчала.
— Примерно через год после этого бизнес действительно пошел в гору. О Глене несколько раз даже написали в газете и один раз пригласили на телевидение. Должно быть, Марго Белл все это узнала, потому что, как он сказал, как раз после этого и начали приходить письма. Сначала она попросила небольшой заем, чтобы помочь ей с Дипденом, потом еще один, чтобы помочь продержаться. Глен сказал, что она никогда не умела обращаться с деньгами. Они уплывали у нее из рук как вода. Ее модельное агентство уже дышало на ладан, к тому времени как Марго сбыла его с рук и приехала сюда. Он посылал ей деньги. Она ясно дала понять, что, если Глен перестанет, явится ко мне и расскажет про их роман. Я не стала его об этом спрашивать тогда, не хочу знать и сейчас. Мужчины такие дураки, когда дело касается секса, а Марго точно была нимфоманкой. Грязная извращенка-нимфоманка, вот кто она была. — Джози мрачно усмехнулась. — Ну и потом, конечно, она продолжала клянчить, а он — платить. Что вы, надо думать, и обнаружили в ее счетах. Это тянулось годами, до тех пор пока полгода назад я не нашла это письмо и он мне все не рассказал. Это был конец. Больше она из нас ни пенни не вытянула. Глен написал и сообщил, что все рассказал мне, и я его простила, и все кончено. Тогда она заткнулась, и писем от нее больше не приходило.
