— Вот как? Что ж, ты знаешь, как это можно исправить, верно?
Алистер напрягся и ровным голосом произнес:
— Если ты имеешь в виду, что я могу отсюда убираться, то, похоже, забыла, что я не твой подчиненный: мы партнеры, помнишь? Вся эта штука целиком началась с моей идеи…
— И моих денег, — жестко перебила Марго, скривив губы. — Я вложила сюда все…
— Чушь собачья, Марго! Ты вложила сюда лишь часть своих денег, а вот я действительно все, что у меня было: остальное мы заняли. Не начинай перекраивать прошлое, хорошо? Ты припрятала приличную сумму и отлично себя чувствуешь: путешествия в Европу, дизайнерские тряпки, подтяжки в Голливуде…
— Ублюдок! — взвизгнула Марго, и рука ее непроизвольно метнулась к шее, в глазах блеснули слезы. — Ты же обещал: никогда, никогда…
Алистер сделал глубокий вдох и внезапно успокоился, сообразив, что зашел слишком далеко. Они смотрели друг на друга, оба тяжело дышали и сопели как паровозы.
— Прости, любовь моя, — пробормотал он наконец. — Прости. Мне не стоило этого говорить. Я вспылил.
Марго какое-то время молча смотрела на него, а потом очень неохотно улыбнулась.
— Разумеется, милый. Давай просто забудем об этом и перестанем ссориться, а то я этого не выдержу, честное слово. Мы оба и так в ужасном напряжении, правда? Это место…
Алистер покачал головой. Гнев испарился, и теперь его слегка подташнивало, он чувствовал пустоту и усталость и испытывал благодарность к Марго за мягкость, пусть даже и неискреннюю.
— Я не понимаю! Как все могло так измениться? Ведь сначала все шло так хорошо!
Она поморщилась и кивнула на кипу счетов на письменном столе.
— Все подорожало. Этот дом просто невозможно отопить. А еда! Она обходится нам в целое состояние. Да и за хороший персонал приходится платить бешеные деньги. Впрочем, ты сам все это знаешь.
Алистер пожал плечами.
— Значит, нужно экономить. Может, Анжела согласится на неполный рабочий день. Я имею в виду… Разве ты сама не можешь давать уроки по макияжу? Пусть не лицо и маникюр, а общий курс…
Марго ничего не ответила.
— В конце концов, с волосами я все делаю сам, — осторожно продолжил Алистер. — Кроме того, я занимаюсь бронированием, расписанием, управляю этим местом, а ты в основном только и делаешь, что консультируешь. У тебя единственный полный рабочий день — понедельник. Я тут подумал, что, раз уж наступили тяжелые времена, ты могла бы проводить больше практических занятий. Гости будут просто в восторге, милая, да и сама ты наверняка получишь удовольствие…
— Ты забыл, что всю бухгалтерию я веду практически одна — от Уильяма пользы как от козла молока, — холодно перебила его Марго. — Управляю бизнесом, разбираюсь с банками, занимаюсь пиаром — и это помимо консультаций по понедельникам, которые, как ты и сам прекрасно знаешь, ужасно меня выматывают. Вчера ночью меня хватило только на массаж и сон. Если ты хочешь, чтобы я довела себя до могилы…
— Милая, ну конечно, не хочу! — Алистер почувствовал, что снова сдается. — Я лишь пытаюсь найти выход из положения, вот и все.
«О боже, опять я начинаю канючить! Ну почему всегда все заканчивается именно так?»
— Алистер, я уже говорила: единственный выход — сократить срок пребывания до недели, удвоив таким образом одним махом сумму поступлений. — Марго подалась вперед, глаза ее загорелись. — Это будет так просто, милый! Они все равно будут приезжать толпами и платить столько же, а нам вполне достаточно и недели. Все равно вторая — это так…
— Для закрепления материала и практики. Без этой второй недели они мгновенно забудут все, чему мы их учили, и ты это знаешь, Марго, — твердо произнес Алистер. — Вся моя концепция строится на том, чтобы получить настоящий результат, а не слегка приукрасить женщину и отпустить. Мы проходили все это, и не раз. Я не передумаю. Придется найти другой выход.
Марго надела очки, задумчиво посмотрела на него и, опустив взгляд к горе счетов на столе, пробормотала:
— Что ж, я свое слово сказала. И сделала все возможное, чтобы тебя убедить. Мы не можем поднять цены в ближайшие полгода, потому что на это время все места уже забронированы. Хотя вряд ли мы сумеем продержаться так долго: придется снова лезть в долги.
— А нам дадут?
Марго пожала плечами.
— Те же самые люди — нет, но можно обратиться к другим. — Она легонько постучала золотой ручкой по безупречным зубам. — У меня есть парочка идей. Контакты всегда помогают. Личное отношение. Посмотрим.
— Марго… — Алистер поколебался, прежде чем продолжить. — А как насчет остальных твоих денег? Разве нельзя вложить их в дело?
Она с упреком посмотрела на него.
— О, как ты можешь меня об этом просить? Мне на собственные нужды не хватает с такими низкими банковскими процентами и теперешней инфляцией. Везде такая дороговизна, милый!
— Да что-то непохоже, чтобы ты бедствовала. Не понимаю, почему бы тебе не подумать об этом.
Алистер знал, что выглядит обиженным, но до этой минуты даже не догадывался, насколько его возмущает наличие у Марго личного дохода — денег, которые обеспечивают ей роскошь, возможность путешествовать и свободу, денег, которые так помогли бы Дипдену!
Голос Марго сделался резким:
— Об этом не может быть и речи! У нас осталась единственная надежда — убедить кого-нибудь, кому я смогу изложить нашу позицию, вложить в это дело деньги.
— Банки вряд ли пойдут на такой риск.
— Вот именно, — улыбнулась Марго. — Они предпочитают надежность. Как, к примеру, наш однонедельный план: сразу видно, в чем тут плюс. Знаешь, я не удивлюсь, если это будет их условие при займе. Они-то поймут, что только так смогут получить назад свои денежки.
— Марго! — Алистер почувствовал новый прилив ярости. Щеки его побагровели. — Не играй со мной! И не смей им это предлагать, или я…
Она снова натянуто улыбнулась, но глаза ее оставались ледяными.
— Что, сладкий мой? Не думаю, что на данном этапе ты в том положении, чтобы мне угрожать. Это я дергаю за ниточки. И раздобыть деньги могу только я. Тебя никто не отличит от куска мыла, и ты это знаешь. Всем известно, что Дипден — это я, не ты!
— Марго… — изумленно прошептал Алистер, но она лишь вскинула брови.
— Если ты думаешь, что я позволю всему развалиться только потому, что у тебя в голове лишь утопические мысли о превращении серых мышек в ослепительных красавиц навечно, ты еще глупее, чем я думала. Ну а если тебе что-то не нравится, можешь выкупить мою долю.
Алистер был в таком бешенстве, что у него перед глазами плясали черные точки, но все же вцепился в край стола и заставил себя говорить спокойно:
— Ты прекрасно знаешь, что у меня нет на это денег.
