Даже если к Элизабет вдруг допускали каких-то избранных людей или она с ними должна была сталкиваться на крайне редких и самых важных официальных мероприятиях, на нее все равно никто не смотрел как на нормального человека. Как и умирающий от любви отец, все ее искренне боготворили, считая за невероятное счастье лишь просто лицезреть ее божественный лик. Они не могли с ней адекватно общаться, а сама она, выросшая в придуманном книжном мире, тоже не имела практики в этом естественном вопросе, чтобы самой на что-то повлиять. Но она и не хотела никакого общения с этими вечно пресмыкающимися людишками. Она так хотела нормального отношения и простого человеческого разговора на какую-нибудь интересную или простую, да хоть бессмысленную тему, но обязательно с равным себе собеседником. Как в книжках. Вместо этого перед ней все падали на колени, теряя дар речи, а она даже не понимала, почему они это делают, и чем, собственно, она все это заслужила. Как итог, разочарованная Элизабет постепенно теряла основу веры в реальный мир и его людей.
Подрастая, она начала понимать, что и с ее странным отцом не все в порядке. И дело было вовсе не в его бессмысленной и чрезмерной опеке. То тут, то там случайно собирая разрозненные данные по крупицам, она достаточно рано поняла, что все эти бесконечные проблемы многострадального Парфагона являлись делом рук самого короля. Оказалось, что ее якобы давным-давно погибший брат был предводителем Арогдора, и он сам договаривался с коварным отцом, куда и насколько сильно вторгаться его кровожадным мутантам и сколько при этом можно уничтожить ни в чем не повинных мирных жителей. Она видела, как они относились к обычным людям, по сути, обесценивая жизнь каждого их них. Все это чудовищное зрелище настолько отличалось от созданного в ее голове с помощью романов и рассказов совершенного мира, что она окончательно теряла связь с реальностью. Поскольку других примеров она не видела, жизни настоящих людей для нее тоже перестали иметь хоть какое-нибудь значение. Все видели в ней неприкасаемое божество, а она, как и полагается настоящей богине, видела в них лишь тлен и пустоту.
И вдруг все это изменилось. Понимая, что в его окружении стремительно появляется новый сильный и молодой игрок, озаботившийся Альберт попросил ее немного приблизиться к мужественному Томасу Юргу. Он хотел узнать, что тот хочет от жизни, какие у него есть слабые места, чтобы в будущем хорошо с ним сработаться. Более того, он не без оснований надеялся, что этот уникальный и упрямый юнец будет более лоялен, когда божество в виде снизошедшей неприкасаемой Элизабет поможет закрыть глаза на многие жестокие правила жизни королевства. Спохватившийся Альберт одновременно искренне хотел просто развеять свою измученную заточением дочь, которая постепенно сходила с ума, что стало очевидным даже для него самого.
Конечно, она с огромной радостью согласилась на эту любопытную авантюру. В своих умных и драгоценных книжках она уже давно почерпнула все необходимые для этого знания. Эта коварная игра с наивным рыцарем стала самым запоминающимся и веселым приключением в ее постной и скучной жизни. Томас для нее был лишь живым инструментом развлечения, словно безымянные пешки для бесчувственного отца. Этот, безусловно, успешный и храбрый воин все равно оказался пустым звуком, как и все те, кто пресмыкался перед ней, в чем он сам был виноват и потому получал по заслугам. Мало того, она каждый раз всем сердцем его ненавидела, когда в очередном припадке душевных мук вспоминала эти необъяснимые и дурацкие покушения на нее. Если бы ее убили, то ничего бы не изменилось в этом мире. В нем лишь стало бы на одного страдальца меньше, измученного бессмысленным существованием в окружающем идиотском бреду.
А потом прогремел Королевский бал, где ее главной бесстыдной целью с самого начала было расшатать до умопомешательства психику его бедной жены, к которой она ничего личного не испытывала и даже немного жалела. Потом был веселый ужин, когда она заставила Томаса присесть рядом и затем, как бы невзначай, давила на его придуманные идеалы, которых, как она знала, в мире точно нет. В нем вообще ничего нет, по ее мнению, кроме выдуманных никчемными людьми бесполезных вещей и забот. Настоящие преданные чувства, глубокое понимание и искреннее внимание были только в ее толстых бумажных романах. Да и там их кто-то придумал. Может, таких вещей вообще не было в нашем иллюзорном мире с самого его начала?
Но нет. Все это существовало! Хотя Элизабет продолжала безжалостно играться с глупым, но все же добрым и отзывчивым Томасом во время их прогулок по замку, саду и Стене, она все чаще ловила себя на удивительной мысли, что делала это не столько сугубо ради развлечения или важной просьбы отца, а сколько ради того, чтобы задорно поиграться именно с ним. Она уже сама хотела каждый день видеть этого чудаковатого офицера. Мало того, он один из немногих в этом поблекшем мире, кто тоже читал книги и жил теми же возвышенными идеалами, которые были у нее, но с той лишь разницей, что для нее они существовали только в воображении, а для него в реальности, что ее искренне поражало. Ей не только было интересно обсуждать с ним содержание того или иного романа, но и впервые в своей жизни она чувствовала в другом человеке настоящую родственную душу. Никогда ранее ее никто так не понимал. Никогда ранее она никому не могла рассказать те глубокие философские мысли, пусть иногда и совсем глупые, которые были в ее юной головке и будоражили фантазию бессонными ночами. Другие темы ей было сложнее обсуждать, ведь откуда ей знать обыденную реальность и ее действительно насущные повседневные заботы?
Ситуация настолько стремительно начала развиваться буквально в считанные дни, что ей пришлось с силой гнать из своего одурманенного простым деревенщиной сердца внезапно возникшие совершенно сумасшедшие мечты. Но иногда она не могла устоять и полностью отдавалась им со сладострастным наслаждением. В ее буйном красочном воображении он крепко прижимал ее к себе за талию, затем нежно целовал в чувственные губы, и они вместе на белом коне посреди лунной ночи, наплевав на все на этом белом свете, сбегали из проклятого замка и ненавистного Парфагона. Точно как в избранных книжках. В ее разыгравшейся фантазии они счастливо жили где-то в живописных горах у синего моря в их безупречном мире, где ты понимаешь – и тебя хотят понять, где ты любишь – и тебя обожают, где ты воспринимаешь человека, как он есть – и от тебя не требуют того, чего в тебе нет.
Но все эти мечты длились очень недолго. Однажды утром она проснулась от истошных и отвратительных выкриков с улицы, а потом услышала жуткий шум в замке, но ей никто ничего не сообщал и не объяснял. Она лишь на следующий день все поняла, наблюдая за коронацией своего наивного рыцаря и его обозленной жены, которая поглядывала на ее башню, зная, что она все видит. Дальше Элизабет смиренно ждала своей незавидной участи, потеряв счет дням, пока к ней не ворвался обезумевший Томас. Как она и ожидала, он догадался, что она с ним просто игралась и использовала в грязных целях хитрого отца. Что теперь он предпримет? Может быть, ее казнят, наконец? А что будет с ее отцом и загадочным братом, которого она лишь несколько раз видела на экране в компании этого страшного и огромного мутанта Джавера? Как они будут ее спасать, и хочет ли она этого?
