Пока бывший селянин постигал премудрости военного дела, общая ситуация в подконтрольных Парфагону территориях все время ухудшалась. В некогда счастливом королевстве настали смутные и неблагополучные времена, из-за чего в Академию стали брать все больший процент мужчин, в том числе тех, кому отказывали раньше, значительно сокращая их программу обучения. Набеги мутантов на приграничные территории стали нормой, что вызывало растущее недовольство платящего дань населения. Мастерство храбрых рыцарей, управление благородного короля и его толкового канцлера не имели к этому никакого отношения. Вызвала такое удручающее положение стремительно возрастающая активность самой армии Арогдора, все чаще спускавшаяся с вулкана и действующая все более изощренными методами.
По этой причине наконец дослужившийся до звания легата и назначенный на пост главнокомандующего Королевской рыцарской армии, Нильс Дор теперь носил позолоченные доспехи и практически не появлялся дома, пытаясь вместе со своим белокурым другом, трибуном Ричардом Фейном, отражать бесчисленные атаки озверевших мутантов и без устали латать многочисленные бреши в ослабевающей с каждым днем обороне. Дома его по-прежнему ждала сестра Маргарита, которая последнее время все больше жалела о выбранной Нильсом и Томасом рыцарской стезе. Из-за возросших рисков в этом полностью пропала романтика, но зато появился ежедневный страх потерять своих самых близких людей, как это все чаще происходило в знакомых семьях и соседних домах. С другой стороны, ей было спокойнее жить и спать в Парфагоне, зная, что за его безопасность в сложнейшие за всю историю времена отвечал такой ответственный и доблестный человек, как ее смелый и опытный брат.
В прохладном марте 966 года настало время торжественного принятия в рыцари двадцатитрехлетнего курсанта Томаса Юрга, эффектного шатена с волосами до плеч и задумчивыми темно-зелеными глазами, и его товарищей по потоку в Академии, включая все также авантюристичного брюнета Алена Оспе, недавно трагически потерявшего своего отца в войне с мутантами. К этому моменту оба друга еще больше сблизились и нарастили максимально разрешенные рост и массу, обретя все необходимые навыки и с отличием изучив военное дело.
Церемония проходила на Арене, где на глазах большей части населения города король Альберт Третий лично вручал каждому выпускнику долгожданные именные рыцарские мечи:
– Сердце и душа Парфагона в твоих руках, сын, – сказал он, важно протягивая красивый меч с рукоятью из синей кожи в руки стоящему перед ним на одном колене Томасу в начищенных доспехах и свежей синей накидке. – Объявляю тебя рыцарем!
– Клянусь служить короне и Парфагону до последней капли крови! – дрожа от волнения, прокричал своим глубоким рыцарским басом Томас, всю жизнь ждавший этого момента. – Да здравствует король!
– Да здравствует Парфагон! – ответила многотысячная толпа.
Улыбающийся Томас поцеловал меч и украдкой бросил взгляд на стоящую чуть позади своего отца принцессу Элизабет, увидеть которую с такого близкого расстояния стало практически невозможно с момента того самого судьбоносного для Томаса турнира. Семнадцатилетняя девушка еще больше вытянулась и окончательно обрела взрослые черты, которые лишь усугубили ее и без того ослепительную привлекательность. Как и раньше, она безучастно наблюдала за происходящим безразличным взглядом своих огромных голубых глаз над маленькими носиком и ротиком, словно высеченными гениальным скульптором на совершенной статуе из белого мрамора. Только лишь ветер выдавал, что она живая и настоящая, легонько колыхая ее длинные белокурые волосы и такое же светлое тоненькое платьице на худом и хорошо сложенном юном теле, из украшений на котором было лишь одно ожерелье из жемчуга.
Такую же торжественную процедуру прошли все сто три новоиспеченных рыцаря, включая тех, кто прошел ускоренную программу подготовки Академии. Этого было катастрофически мало в связи со сложившейся ситуацией, но все ждали, что мутанты под предводительством Варнера Эйзенберга вот-вот прекратят свои активные действия, истратив весь запас сил, и вернутся прежние добрые и спокойные времена. Пока же положение было столь тяжелым, что по совету канцлера было решено отменить традиционный пир и Королевский бал в честь новоиспеченных рыцарей. Поле церемонии на Арене лишь выступили певцы с как всегда скучными и глупыми патриотическими песнями, и затем все дружно разошлись по домам. Самих же защитников отечества ждало скорое распределение по многочисленным гарнизонам, в качестве долгожданного пополнения их обескровленных составов.
К вечеру в город вернулся Нильс Дор, который после нескольких обязательных встреч в замке и Академии пришел домой и во время теплого семейного ужина наконец смог поздравить своего приемного сына:
– Молодец! Вовремя ты осуществил свою мечту, Томас. Сейчас нам как никогда нужны лучшие из лучших, – одним разом оставляя во рту сразу всю мякоть жареной куриной голени, сказал уставший легат. – Думаю, отправить тебя на практику в Башню самовыражения, а уже потом, эдак через полгодика, ближе к вулкану.
– Не рано ему? – переживала Маргарита.
– Самый раз.
– Я могу поехать с ним? – спросила Мария, одетая в свое очередное платье в цветочек и ставшая за последние годы неотъемлемой частью семьи легата, редко покидая его дом. Она надеялась, что ее жениха оставят во внутреннем гарнизоне Парфагона и потому неприятно удивилась словам Нильса.
– Что ты! – вмешался в разговор новоиспеченный рыцарь. – Рядовым нельзя брать с собой женщин. И самое безопасное для тебя сейчас – это оставаться внутри Стены.
– Что правда – то правда, – заглатывая очередную куриную голень, подмигнул Нильс.
– И долго мне снова ждать? – тихо и расстроенно поинтересовалась раздосадованная Мария, опустив свои большие зеленые глаза и теребя свою толстую черную косу пухленькими пальчиками. В ее мечтах уже давно было белое свадебное платье и статус жены рыцаря. Томас обещал лишь дождаться выпуска Академии, но теперь свадьба снова переносилась на неопределенный срок.
– Недолго, я вернусь, и мы все сразу организуем, – лишь смог пообещать Томас, обняв свою невесту за круглое плечо и поцеловав ее в такую родную пухленькую щечку с ямочкой.
– Точно?
– Мария, – прервала разговор Маргарита, – ты теперь невеста военного. Не строй иллюзий. Самое главное, что тебе понадобится – это терпение.
– Много терпения, – добавил задумавшийся Нильс. – Очень много терпения.
Девушке оставалось лишь тяжело вздохнуть и обнять сконцентрированного на еде и каких-то своих мыслях воодушевленного Томаса. В конце концов, она и так все время чего-то ждала на всех этапах отношений с ним и, вероятно, будет ждать даже после свадьбы. Маргарита была права. Оставалось только смириться и просто жить сегодняшним днем.
Вдруг без стука внезапно и громко открылась дверь в дом, и послышались быстрые шаги. В столовую ворвался взволнованный и запыхавшийся Ричард, отчего за столом все замерли, вопросительно смотря на него. Они сразу без слов поняли, что произошло очередное вторжение, так как такая ситуация происходила не первый раз за последний год. Вопрос был лишь в том, насколько срочно нужно было выдвигаться и куда именно. Зарыдавшая Мария кинулась на шею Томасу, как никогда теперь отчетливо понимая, что его тоже ждет первый боевой опыт, после которого он может не вернуться, как это часто стало происходить в последнее время с мужьями и женихами многих ее знакомых.
