Если вся монстроподобная армия Эйзенберга почти полностью сосредоточивалась в обширном и укрепленным природой кратере вулкана или охраняла труднодоступные ущелья на сложнейшем подступах к нему, то доблестные войска Парфагона были уязвимо рассредоточены по всей контролируемой им территории. Именно такой несправедливый расклад сил позволял мутантам часто действовать эффективно, несмотря на примитивную тактику, направляя концентрированные силы в многочисленные бреши обороны королевства.
Когда-то давным-давно, в бесконечном море вдруг забурлила и зашипела вода, превратившись в обжигающий кипяток, и из нее вырвался стремительно растущий исполинский вулкан. Извергая реки огненной лавы, которая почти полностью стекала с его южных склонов, он образовал обширную территорию к югу, и спустя многие годы так сформировался первый облик современной Селеции.
Спустя многие тысячелетия у затухшего и обвалившегося внутрь себя вулкана, труднодоступный подъем на который может длиться несколько дней, сформировалось десять основных ущелий с холодными и быстрыми реками. Издревле было принято их именовать простым числом, начиная с самой северной: первая река называлась Первой рекой, следующая, чуть более восточная река – Второй и так далее до самой последней Десятой реки с северо-запада. Южные ущелья, по которым спускались холодные и извилистые Третья, Четвертая, Пятая и Шестая реки в конечном итоге формировали живительные водные потоки по всей средней части Селеции, занимаемой территориями Парфагона. А вот с северной стороны вулкана не было ничего, кроме опасных ущелий, шумных безумных рек и уходящих далеко в море обрывистых скал.
Чтобы сдерживать голодающих мутантов на их обедненной возвышенности, армия Парфагона соорудила четыре сторожевых укрепления: Башню потребности – у Третьей реки, Башню безопасности – у Четвертой, Башню причастности – у Пятой и Башню признания – у Шестой реки. Последняя из них находилась на крайнем западе, недалеко от самого проблемного и прекрасного населенного пункта королевства – Города заката. Дополнительные Башня самовыражения и Башня совершенства были сооружены на линии приблизительно на семьдесят миль южнее основных укреплений и прикрывали проходы в менее защищенные территории. Через них вели западная и восточная дороги на Салеп, которые в нем сливались и далее направлялись к Северным воротам Парфагона.
Не считая обслуживающего люда, во всех шести Башнях было по сотне, то есть, по целой центурии, королевских рыцарей, каждая из которых была эквивалентна полуторам или даже двум и трем тысячам солдат из обычных воинов, незнакомых с практикой фазы. Такая ощутимая мощь позволяла любой Башне в одиночку победоносно выстоять оборону при набеге до полутысячи сметающих все на своем пути мутантов. В крупнейших городах – Салепе, Новом Альберте, Звездном, Ярте и Городе заката – стояло от двух до пяти дюжин рыцарей, которые честно следили за порядком и могли, в случае нападения арогдорцев, героически сложить свои головы, сдерживая первую волну вторжения, а то и полностью отстоять свои позиции. В итоге, около восьмисот рыцарей находились в составах гарнизонов подконтрольных королю территорий. Еще две огромные когорты, общей численностью около семисот удалых бойцов всегда были в самом Парфагоне или рядом с ним, готовые в случае необходимости подоспеть на подмогу любому гарнизону в течение нескольких дней. Вся эта система долгими благостными веками слаженно и эффективно работала, но в последнее время начала давать болезненные сбои, словно мутанты внезапно поумнели.
На исходе второго дня пути, привычно измученные утомительной дорогой, войска Нильса прошли мимо массивной Башни самовыражения и стали все чаще натыкаться на выжженные дотла села и изуродованные трупы селян, часто несчастных детей и женщин. Гарнизон самой Башни больших потерь не имел, так как мутанты редко решались атаковать столь неприступные сооружения, бесполезность чего была очевидна даже для них. Поэтому рыцарям, разделившись на небольшие отряды, оставалось все это время выискивать рассредоточенные группы противника и его ресурсные обозы в глубине своей грубо потревоженной территории.
К очередному разочарованию Томаса, главные войска действительно прибыли слишком поздно и могли лишь беспомощно наблюдать последствия одного из крупнейших по масштабу набегов мутантов за последний век, сравнимый разве что с незабываемой бойней под Салепом восемнадцать лет назад, когда под угрозой чуть было не оказалась сама столица. Спустившись среди ночи по руслам рек в районе восточных Башни потребности и Башни безопасности, а также легко преодолев их сдерживающие усилия, сотни мутантов прошлись широкой тридцатимильной полосой строго на юг. Обогнув с двух сторон озеро Звездное, одноименные город и реку, они за пять дней почти добрались до труднодоступных Яртинских гор, а теперь сытые и уставшие беспорядочно возвращались обратно в Арогдор с ломящимися от лакомой добычи ресурсными обозами. За время рейда они успешно разграбили сотни небольших селений и фермерских хозяйств, нанеся колоссальный урон благополучию и авторитету ничего не предпринявшему Парфагону.
Наконец, войдя в Звездный и окунувшись в его сельский запах сена и навоза, приятно обрадовавшиеся войска обнаружили одноэтажный город почти нетронутым. Хотя в некоторых местах все же виднелись обугленные здания, такого кровавого месива, как в Новом Альберте, этому провинциальному поселению удалось избежать. Оглядевшись, утомленные длительной поездкой штабные рыцари собрались на покрытой брусчаткой главной площади, окруженной опустевшим рынком, чуть подпаленной мэрией, а также серой казармой местного гарнизона.
Вскоре к ним доковылял облаченный в поврежденные доспехи израненный и хмурый комендант с необычно широкими плечами и хищным взглядом:
– Да здравствует король!
– Да здравствует Парфагон!
– Приветствую вас, легат Дор!
– Уже подсчитали потери?
– Общие потери убитыми и пропавшими без вести города и трех составов гарнизонов ближайших Башен – около пятидесяти рыцарей.
– Сколько?! – не выдержал ошарашенный Томас, осознав, что это половина ежегодного выпуска Академии.
– Пятьдесят.
– Противник? – продолжил Нильс, укоризненно взглянув на приемного сына.
– Трудно сказать. Полагаю, не меньше двухсот трупов. Вылавливали по лесам, как крыс в амбаре.
– Мирное население?
– Многие спаслись, но склады опустошены.
– Похоже, у них там снова голод, – предположил Ричард.
Томас никак не мог поверить, что уже больше недели не мог добраться ни до одного мутанта и лишь со стороны наблюдал последствия их страшных умыслов. Рассматривая в руках потертую карту Селеции, он с надеждой обратился к задумавшемуся Нильсу:
– А теперь что будешь делать?
– Что-то мне подсказывает, это далеко не все, сын мой. Судя по всему, Джаверу наскучила постная жизнь в проклятом кратере.
– Эта неуловимая кровожадная тварь! – громко выругался и харкнул Ричард. – Что с ним случилось?
От одного имени неуловимого генерала Айвора Джавера у Томаса затряслись руки, крепко сжавшие синюю рукоять выданного королем новенького меча, и налились бордовой кровью сощурившиеся глаза. Он живо представил, что совсем недавно этот проклятый монстр был где-то рядом, проходил по этим же истоптанным дорогам, видел эти же распускающиеся деревья – как близко была месть!
