К этому времени весть о страшной трагедии действительно потрясла Парфагон. Близкие попавших в осаду рыцарей едва находили себе место в ожидании развязки кампании. Конечно, эта ситуация потрясла и убитую горем Марию, которая, почувствовав своим чутким любящим сердцем неладное, решила через фазу проведать Томаса и попытаться хоть как-то ему помочь.
Так как расслабиться у нее не получилось из-за сильнейшего в ее жизни нервного срыва, зареванной девушке пришлось дождаться обычного засыпания в кровати Томаса в его пахнущей библиотекой комнате. В череде бессмысленных кошмарных сновидений она вдруг проснулась и, не двигаясь и не открывая глаз, сразу начала перебирать разнообразные техники. Она представляла вращение тела, пыталась увидеть воображаемые трущиеся перед глазами руки, пробовала раскачивать тело в разные стороны, а также расширять и уменьшать его. Снова и снова безрезультатно прокручивая один и тот же цикл, она решилась сменить подход и, во что бы то ни стало, представила себя уже в Ярте, словно она там по-настоящему находилась. Мария начала воображать, что активно трогает пол в некоем доме и почти сразу же почувствовала, что уже больше не лежит в своей кровати, а буквально находится в тесном смердящем подземелье, где лежали огромные и стонущие мужчины. Стабильность пространства отключилась, и она все-таки оказалась в фазе!
Мария сразу же начала искать среди умирающих мужчин своего жениха, понимая, что он один из пострадавших. Для удержания состояния она пыталась как можно детальнее сконцентрироваться на всех получаемых ощущениях и не терять намерения найти цель – Томаса. Как и ожидалось, уже через несколько футов она и вправду рассмотрела его в кромешной темноте, окровавленного и бессознательного. Сначала она заплакала и кинулась его обнимать, но потом, чуть не упустив с таким трудом полученную фазу, начала пытаться залечивать его пульсирующие раны. По сути, находясь в своем собственном пространстве, она все равно магическими пассами исправляла раненый шаблон тела Томаса, наблюдая, как на глазах затягиваются повреждения, и он становится полностью здоровым. Хотя в Школе это считали абсолютной ересью, колдовским предрассудком, она хотела хотя бы таким образом попытаться помочь своему будущему супругу, раз не было других разумных вариантов.
Тем временем, внимательно проанализировав произошедшее и рассматривая карту Селеции за шатающимся скрипучим столом в сыром подвале и при свете одинокой тусклой свечи, Нильс и Ричард пришли к очевидному выводу: набег на округ города Звездный был лишь прикрытием переброски далеко южнее не менее полутысячи мобильных мутантов на, как прежде казалось, совершенно неприступные хребты Яртинских гор, где была устроена коварная засада. С самого рождения адаптированные к жизни на недружелюбном вулкане, а также привыкшие к суровым условиям мутанты легко переждали неделю в скалах, учитывая, что по пути разграбили несметное множество населенных пунктов, вдоволь пополнив запасы провианта. Вся операция, включая отвлекающую атаку на Новый Альберт, выглядела дьявольски продуманной и совсем не типичной для всей истории столкновений с Арогдором.
Чувствуя тяжесть вины на себе и несмотря ни на что, Нильс все-таки не терял связь с реальностью и пытался до последнего найти выход из ситуации. Одним из самых отчаянных вариантов было попробовать пробиться на западную дорогу и выйти к наверняка идущему навстречу долгожданному подкреплению. Хотя измученные рыцари вряд ли могли осилить такой маневр, они хотя бы тогда полегли гордой смертью храбрых, а не позорно сгинули от жажды и страдания на глазах у праздных мутантов, которые неугомонно веселились и закидывали их мешками с фекалиями с окрестных крыш.
В начале четвертых суток обороны, когда постепенно стемнело, и звезды все ярче освещали безучастное море, к баррикадам неожиданно подошел смелый монстр с белым флагом наперевес. Оказывается, заскучавший Айвор Джавер пригласил своего школьного приятеля Нильса Дора на невинный ужин. Понимая, что тот хочет ему что-то предложить, да и просто от безысходности, измученному гордому рыцарю ничего не оставалось, как раздраженно согласиться. Он был уверен, что его разрушенной жизни теперь вряд ли что-то угрожает. А если и угрожает, то она в любом случае практически потеряла смысл, поэтому он наказал Ричарду взять командование в свои руки в случае его невозвращения. Сам он полностью разоружился и смело отправился на рискованную встречу со своим более удачливым на этот раз визави.
Конвой из четырех полных сил мутантов вывел осунувшегося Нильса на тот самый холм, где он несколько дней назад разбил свой лагерь и затем отдал приказ штурмовать злосчастную Ярту. Теперь вытоптанная до земли поляна была заполнена многочисленными постреливающими кострами, громким галдежом веселых воинов и мирно отдыхающими челоконями с самыми разнообразными глупыми прическами. В воздухе витал стягивающий живот аромат прожаренного мяса и отвратное зловонье редко мывшихся мутантов, а со всех сторон то и дело раздавались патриотичные возгласы хлебающих ведрами вино и пиво счастливых патриотов:
– Виват, Арогдор!
– Виват, Эйзенберг!
– Виват, Джавер!
Униженного и осмеянного, заплеванного и закиданного помоями запинающегося легата затолкали в огромный красный шатер с вышитым на стенах гербом Арогдора в виде вулкана и четырехконечной звезды над ним, по углам которого стояли бравые вооруженные воины. За столом жадно поглощал пищу невероятно массивный мутант с толстыми черными дредами и знакомыми остатками выражения человеческого лица. Его спину прикрывала алая накидка, а поверх наращенной брони сверкала кольчуга со стальными щитками, которая во многом имитировала рыцарские доспехи. В трех из его четырех рук были оторванные куски поросенка, а нижней правой он держал полный жирного молока кувшин. На столе рядом с мисками, больше похожими на тазы, лежал шлем с витыми рогам и слегка изогнутый широкий меч.
– С прошлым не получается расстаться, да? – дерзко начал Нильс охрипшим голосом, разглядывая броню генерала.
Джавер лишь косо и холодно взглянул на бывшего приятеля своим умным, но безразличным взглядом, молчаливо продолжая откусывать своей огромной клыкастой челюстью невероятного размера куски, запах которых сводил с ума уже три дня ничего не евшего, кроме конины, рыцаря.
– Раньше, кстати, посимпатичнее был.
В ответ изо рта Джавера со свистом вылетели во все стороны недожеванные ошметки обслюнявленного мяса, забрызгав всех присутствующих под шатром. Выронив все из рук, мутант стал громко ими стучать по дубовому столу, нарочно хохоча так, чтобы его было слышно даже в центре оставленной без заслуженного легата Ярты.
– Шутник, – еле смог сказать тяжелым басом Джавер и с трудом успокоился. – А ты, я смотрю, все такой же вечный неудачник.
– Что ж ты десятилетия напролет от неудачников убегаешь?
– Эх, это ты так думаешь. Дураком был – им и остался.
– Мы, видимо, о разных вещах говорим, – снова начал Нильс, но собеседник его жестко перебил:
– У меня к тебе предложение.
– Представляю, какое оно выгодное.
– Поешь сначала? – ехидно улыбнулся Джавер.
