Общие потери гражданского населения пока не были известны, но самому городу в любом случае понадобятся долгие годы, чтобы восстановить свой роскошный вид. Однако имелись и плюсы. Главным из них был захват всех уцелевших уникальных метательных орудий, которые можно было изучить и взять на вооружение.
Больше всего вопросов на Королевском совете вызвало предательское участие посрамленного и отныне обреченного мэра Вальтера Мейсера на стороне Эйзенберга. Именно этот симбиоз привел к невиданному ранее бедствию такого масштаба, но теперь никто точно не знал, что делать с его странным городом дальше, ведь еще вчера утром он был на стороне мутантов, а уже вечером почему-то сражался против них. Не говоря вслух, Томас вспомнил непобедимого Черного рыцаря с турнира, который ведь тоже покушался на тогда еще совсем юную Элизабет. Похоже, он был не агент Арогдора, как до сих пор все считали, а действовал в интересах Города заката. Получается, они тайно сопротивлялись Альберту уже не меньше пяти лет. Но почему в обоих случаях им был нужен не всемогущий король, а его юная дочь? Или случившееся в подземелье лишь простое совпадение, а сама невинная девушка их в действительности не интересовала? Тогда из-за чего лучники так ожесточенно бились с мутантами? Что еще они могли не поделить?
Вернувшись в отчий домой, задумчивый Томас нашел в разгромленной столовой, где из мебели целыми остались лишь два стула, хмурую Марию с красными глазами от беспрерывного плача, болезненные ссадины которой начали постепенно затягиваться, а также убитого горем раненного в живот приемного отца. Он поделился с ними основными новостями, а также показал новенький и сверкающий серебряный жетон трибуна, который еще никому не давали в таком юном возрасте.
– Глядишь, такими темпами у тебя скоро будет и золотая погремушка, – пытался порадоваться почти почерневший Нильс, но неуверенная улыбка недолго продержалась на его измученном и опухшем лице.
– Не знаю, хочу ли я этого.
– Что за глупости?
– Недолго в последнее время носят жетон легата.
– Коннелл, этот седой видавший виды волк, будет долго носить.
– Думаешь?
– Он заслуживает.
– То есть, – с нескрываемой злостью и раздражением вдруг начала Мария, молча выслушав разговор мужчин, – проспав неделю на травке, пока мы тут все дохли, как навозные мухи, ты первым делом направился спасать эту вечно несчастную суку?
– Как ты можешь ее так называть? – не понимая происходящего, наивно воскликнул Томас.
– Это ты зря, Мария, – хотел было заступиться Нильс, но уже было поздно:
– Мы тут погибали, пока ты бегал за этой королевской поганкой. Мой отец, мама, Маргарита, в конце концов, – все они погибли из-за тебя!
– Как ты смеешь?!
– Если бы не Ричард, – расплакалась девушка, – ты бы уже никогда меня не увидел.
Она тяжело поднялась на исцарапанные ноги и собралась уйти наверх, но все же не выдержала и продолжила:
– К кому он пошел в первую очередь? А к кому – ты?
– Как ты могла такое подумать? – только сообразил, что происходит Томас. – Я просто выполнял свой прямой долг, обязанность. Я же не знал, что происходило с вами. И у меня не было выбора.
– А он знал, и у него был выбор!
Томас хотел обнять свою расстроившуюся жену, но она с силой его оттолкнула и, хромая, побрела наверх.
– Разженился, теперь следи за языком, – наставлял Нильс.
– В смысле? Я же не виноват.
– Не в этом дело. Жена вообще не должна слышать из твоих уст о других женщинах. А тут такое!
Глава 7
Самый романтичный мутант
Уже несколько дней покрытый грязью Айвор Джавер, одетый по стандартной форме рядового мутанта в одни лишь кожаные штаны и сапоги, в одиночку бесстрашно пробирался по зимней слякоти строго на север в сторону ставшего родным вулкана через никем не охраняемые территории почти поверженного королевства Альберта Третьего. Вся его личная охрана из самых опытных и мощных мутантов была жестоко уничтожена подоспевшими на подмогу озверевшими от злости рыцарями, когда он преодолевал полуразрушенный Парфагон по пути от замка до спасительных Южных ворот. Получив несколько незначительных ранений, которые уже почти зажили благодаря особым мутациям, полученным в фазе, он был вынужден сам лично вступить в сражение в столице врага и едва покинул освобождаемый город.
Несмотря на грандиозный провал всей операции, Джавер нисколько не был опечален тотальным поражением. Кроме того, в любом случае вся обширная территория Альберта Третьего получила настолько серьезный урон, что было трудно представить, сколь долго займет процесс восстановления, если он вообще возможен. Поэтому генерал, бросив свои доспехи и пребывая в отличном настроении, считал свою миссию вполне выполненной, почему преспокойно двигался в сторону ущелья Пятой реки вулкана, что являло наикратчайший путь в Арогдор. У него было еще несколько утомительных дней, чтобы хорошо обдумать, каким образом и с какой стороны наиболее выгодно для себя преподнести предводителю Варнеру Эйзенбергу произошедшее в замке. Тот, конечно, не будет в восторге и устроит очередную истерическую взбучку, но ничего более опасного своему лучшему полководцу сделать все равно не сможет – слишком сильно он зависел от него. Да и не было ему никаких других альтернатив среди примитивных арогдорцев.
На ночлег дерзкий мутант останавливался исключительно в холодном лесу, чтобы не попасть в ловушку к преследующим недалеким рыцарям. Затем, покрывшийся инеем генерал с утра просто шел по прямой, избегая крупных дорог, но не проходя мимо небольших беспомощных селений и ферм, где жадно съедал буквально все, что находил, и по возможности голыми руками жестоко убивал случайных свидетелей, словно не успевших разбежаться тараканов. Дабы не чувствовать себя голодным и не терять драгоценную массу, ему нужно было совершать хотя бы по два таких кровавых разорения в сутки, каждый раз уничтожая по несколько селян и доверху набивая свой вздувающийся огромный живот, от чего наросты темной брони расползались в разные стороны.
На исходе очередного дня настырный Джавер наконец оказался у обширного подножия вулкана. Перед взором его глубоко посаженных умных глаз простирались холмистые поля, а вдалеке просматривалось начало ущелья, из которого доносился шум преодолеваемых порогов переполненной обжигающе холодной горной реки. Прямо перед ним грозно возвышалась достопочтенная Башня причастности, в которой он сам когда-то давно проходил веселую и нескучную практику, едва окончив с отличием желанную Рыцарскую академию. Мир постаревшего умом, но не телом Джавера настолько изменился с тех давних пор, и прошло так много времени, что ему требовались значительные внутренние усилия, чтобы до конца осознать и полностью признать, что это удивительное прошлое действительно принадлежало ему самому, а не кому-то другому или вымышленному герою приключенческой книжки.
