Засуетившийся Томас резво вскочил на ноги, понимая, что с минуту на минуту войдет проклятый Альберт, и ему нужно будет что-то сказать в ответ. Судорожно пытаясь его найти, мужественный рыцарь начал живо ходить по саду, будто этот ответ где-то в нем и спрятан, словно сломанная статуэтка под мхом.
Вдруг послышался строй тяжелых шагов личной охраны короля и, оставив сопровождение у входа в сад, ничего не подозревающий Альберт в одиночку вышел на улицу и радушно направился в сторону растерянного трибуна:
– Какие дорогие и незваные гости! Извиняюсь за ожидание.
– Добрый день, Ваше величество!
– У вас есть ответ?
– Да. Именно поэтому я здесь.
– Ха-ха, долго думали, – обрадовался Альберт и горячо обнял долгожданного гостя, пристально смотря ему в глаза.
– Нельзя спешить в таких вопросах.
– Ну и каково Ваше решение?
– Оно очевидное: я полностью принимаю ваше предложение, – четко и не моргнув глазом ответил Томас.
* * *
Следующим безмятежным утром любимый и бессменный король Парфагона Альберт Третий как всегда нехотя проснулся только ближе к обеду. С хрустом потянувшись и громко зевнув, он аккуратно встал своим обнаженным и солидно упитанным тельцем со своего крошечного края огромной кровати с толстыми витыми колоннами и массивным навесом, с которого волнами свисали плотные занавески. Затем он с заботливой улыбкой поцеловал в маленькое плечико свою также нагую совсем юную любовницу, яркой звездой эффектно распластавшуюся по всему главному ложу королевства. Довольный собой и счастливый, он по очереди поприветствовал огромные портреты своих предков, что в массивных оправах гордо красовались по всем широким стенам отделанной бордовым велюром опочивальни с многочисленной позолоченной мебелью во всех ее углах.
Внезапно озадаченный Альберт стал понимать, что все время слышал какой-то странный шум, к которому настолько привык, что уже давно не обращал на него внимание. Внимательно прислушавшись, он понял, что тревожный звук исходит из-за толстой рамы узкого наружного окна. Подойдя к нему и нерешительно раздвинув плотные желтые шторы, он побледнел и остолбенел.
Чуть в стороне, где просматривалась залитая солнцем главная площадь перед замком, обычно используемая для торжественных мероприятий, виднелась бесчисленная толпа нервно перемещающихся людей, которая постепенно заполоняла все пространство вокруг. Придя в себя и предательски задрожав, он открыл тяжелое окно и на свою голову с любопытством прислушался:
– Не сдадим Парфагон сыну Альберта!
– Не сдадимся в руки Джаверу!
– Свергнем короля-скотоложца!
– Долой короля!
– Долой гермафродитов!
– Что?! – буквально взвизгнул ошарашенный Альберт, преступно разбудив свою ненаглядную подружку. – Что там происходит?!
– Поросеночек, это ты мне мешаешь спатки? – хмурилась потревоженная девушка, обиженно складывая губки бантиком и хмуро грозя всемогущему королю своим тоненьким пальчиком, пока он продолжал напряженно вслушиваться в тревожный шум с улицы:
– Заткнись, дура безмозглая!
Не обращая внимание на разрыдавшуюся во все горло, швыряющую подушки подругу, белый, словно снег, Альберт стал судорожно натягивать рвущиеся от резких движений колготки и искать любимый коричневый камзол. Его руки заметно тряслись, а достопочтенные родственники будто снова с порицанием покачивали головами с огромных полотен, снисходительно и равнодушно наблюдая за веселыми событиями. Пока их несчастный потомок пытался быстро сообразить, что произошло и какие важнейшие действия нужно немедленно предпринять, массивная дверь с грохотом распахнулась, и в комнату буквально вполз на четвереньках сильно потрепанный и немного побитый Исаак Ньюртон в одних черных колготках на костлявом голом торсе, за спиной которого переглядывались бравые рыцари из особо подготовленной личной охраны короля. Не в силах ничего сказать, кроме телячьего мычания тонкими дрожащими губами, судорожно икая, он просто протянул в похолодевшие руки Альберта замызганную бумажку со свежим запахом печатных чернил:
«Братья и сестры!
Из-за вероломного предательства Альберта Третьего погибли наши мужья и отцы на подступах к вулкану. А теперь он сдает Парфагон своему сыну Варнеру Эйзенбергу и его премьер-министру гермафродиту Николь Свежей Розе. Всех детей и женщин изнасилуют мутанты, а потом отрубят головы. Несчастного пленного челоконя угрозами склоняют к утехам с самим королем и его пассивным любовником Исааком Ньюртоном.
Долой короля! Не сдадимся в руки Джаверу! Долой гермафродитов и скотоложцев! Вернем сытую и безопасную жизнь! Долой Альберта! Да здравствует Парфагон!»
На минуту потерянный Альберт остолбенел, уставившись в невидимую точку где-то на стене, а проклятая бумажка выпала из его замерших пальцев и, плавно раскачиваясь в воздухе, медленно упала на мягкий ковер. Он почувствовал, что вся его столь успешная и правильная жизнь резко и безвозвратно усложнилась на его безопасном верхнем уровне. Едва стоящий на ногах король не подозревал, что сразу после вчерашнего праздничного ужина в узком кругу Высшего совета, получивший все возможные блага жизни Томас не отправился к себе домой довольствоваться достигнутым, а незамедлительно пошел к своему легкому на подъем другу Алену, которому рассказал почти все, что знал. Когда шокированный приятель с паскудной болью в патриотичном сердце осознал, что все это, действительно, правда, они всего за полчаса разработали невероятно дерзкий, жутко коварный и почти гениальный план.
Сначала они тщательно обдумали каверзный текст той самой листовки, куда именно Ален для колких эмоций добавил немного красочной клеветы для тех, кто вдруг засомневается в правдивости ее содержания. Затем они захватили печатника и его сына, а потом заставили их изготовить до утра столько судьбоносных листовок, сколько они только смогут. Взяв из сильных и уверенных рук авторитетного героя Томаса Юрга лист с невероятным текстом, взбешенный мастер типографии сам лично созвал всех своих родственников, измученных последними событиями в королевстве, и они дружно и с большим энтузиазмом сделали оттиски нескольких тысяч убийственных экземпляров листовок.
Пока в ударном темпе печатались листовки, вовсе не собирающийся ложиться спать Томас оперативно разыскал пару дюжин выживших на вулкане рыцарей, что вернулись с ним в Парфагон. Он показал им ценные бумаги со свежей подписью самого непогрешимого Альберта, согласно которым доблестного юного трибуна буквально накануне назначили главнокомандующим Королевской рыцарской армии Парфагона и присвоили ему высшее звание легата, что подтверждал новенький золотой жетон на камзоле. Затем он приказал немедленно оцепить до обеда наступающего дня небольшой квадрат недалеко от Южных ворот и никого в него не впускать и не выпускать. Неглупые воины сразу сообразили, что в центре блокированного района совершенно случайно оказался прекрасный замок Альберта, но никто не сказал ни единого слова по этому радостному поводу.
