– Диснеевский мультик? – Тайлер хотел было засмеяться, однако, поняв, что я не шучу, закашлялся, чтобы сдержаться. – А почему?
– Потому что! – заявила я. – Это история о самой большой любви всех времен и народов. «Ромео и Джульетта» ей и в подметки не годится. Они такие разные: Леди – вся такая правильная, а Бродяга – совершенно дерзкий тип, но это не помешало им полюбить друг друга. И у них все сложилось. – Прокручивая мультик в голове, я замолчала, чтобы перевести дыхание, и поймала себя на том, что улыбаюсь. – Один эпизод со спагетти чего стоит! Очень символично.
– Очень, – передразнил меня Тайлер. Сейчас он искренне смеялся, и я отказывалась что-либо понимать. Как можно за секунду из злого и угрюмого превратиться в благодушного и озорного. – А по мне, так никакая Леди не «правильная», а типичная зануда, которая и развлекаться-то толком не умеет. А вот Бродяга чем-то похож на меня.
– Да? И чем же? Тем, что слоняется по улицам, как и ты, когда заваливаешься по выходным домой пьяный? – Я слащаво улыбнулась, втайне надеясь задеть его за живое. А нечего все время ко мне цепляться! Однако Тайлер воспринял мои слова как шутку, и мне ничего не оставалось, как, закатив глаза, отвести от него взгляд.
Я стала рассматривать комнату. Здесь преобладал синий цвет. Кровать была не заправлена, одежда свалена в кучу в дальнем углу, прикроватный столик «украшали» две банки пива. Ничего другого я, собственно, и не ожидала. В приоткрытую дверь шкафа я заметила свисавший с верхней полки рукав спортивной клубной куртки, словно куртку туда небрежно бросили.
– Играешь в футбол?
– Что? – непонимающе спросил он и проследил за моим взглядом. – Да нет. Это куртка Дина. Я к футболу равнодушен.
– Чего так? – удивилась я. Тайлер вполне годился на роль типичного «квадратного» игрока, мелькающего на переднем плане в каждом ролике о футболе. – Дин играет, а ты нет?
– Да вот так. – Тайлер приблизился к шкафу. – Джейк, кстати, тоже играет. И я когда-то баловался, еще в средней школе, но давно уже завязал.
– А почему? – Я с любопытством посмотрела на Тайлера, пытаясь напомнить себе, что этот тип доводит меня до бешенства, а значит, все с ним связанное должно быть мне до лампочки, однако любопытство одерживало сокрушительную победу. Я ведь пока ничегошеньки о нем не знала, и, если честно, была страшно заинтригована.
– Некоторые считали, что футбол – пустая трата времени, – сказал Тайлер, в его голосе неожиданно появилось ожесточение. Он ненадолго задержался у шкафа. – «Зачем тратить время на спорт? Гонять мяч – не значит попасть в «Лигу плюща». Сиди дома и грызи науки – только так добьешься успеха», – процитировал он. Но не засмеялся, даже не улыбнулся. Просто стоял, упершись глазами в пол.
– Кто тебе так сказал? – Любопытство нарастало. Во-первых, Тайлер не производил впечатления человека, желающего поступить в университет «Лиги плюща». Да и вообще, что-то я сомневалась, что он хочет учиться. Обычно такие, как он, не рвутся к знаниям.
– Да был тут один, – пробормотал он, слегка поежившись. – Поэтому мне и запретили играть.
Я удивленно вскинула брови:
– Запретили?
– Я хотел сказать, вот почему я завязал, – быстро поправился Тайлер.
Думает, что я не обращаю на него внимания? Еще как обращаю! С той самой минуты, когда он ворвался тогда на барбекю. Я подмечала все, каждую сказанную им мелочь.
Сейчас ему явно было не по себе. Поэтому я решила пока не спрашивать, почему он сказал «запретили». Предположительно тот, кто говорил, что футбол – пустая трата времени, пользовался у Тайлера авторитетом. Наверное, это какой-то учитель. Возникло ощущение, что Тайлер страшно не любит этого человека.
Я снова взглянула на него. По-прежнему стоя ко мне спиной, он вытащил из шкафа свежую футболку, быстро стащил с себя ту, что была не нем надета, и так же быстро натянул новую. Но за эти несколько секунд я разглядела на тыльной стороне плеча маленькую татуировку – каллиграфически выведенные буквы.
– Надо отдать наконец эту куртку Дину, он достает меня с ней уже тысячу лет.
Тайлер оправлял на себе футболку, а я все так же смотрела на него, не понимая, что происходит. Такие мускулистые руки, такая загорелая кожа, такая четкая линия подбородка… Мне не следовало бы всего этого замечать, но… Я непроизвольно сглотнула.
– А что значит твоя татуировка? – спросила я слегка севшим голосом. Удивленный, он повернулся ко мне. – Понятно, что ты нанес ее без разрешения, но будем считать, что мне это без разницы.
– Какая татуировка? – Он явно решил сыграть под дурачка. Поджав губы, я нахмурилась. Тогда Тайлер решил ответить. – Там написано «Guerrero». По-испански это значит «боец».
– А почему по-испански?
– Я свободно на нем говорю. И родители тоже. Отец научил меня, когда я был еще ребенком.
Услышав об отце, я сразу вспомнила слова Рейчел. Отец Тайлера в тюрьме, поэтому лучше сейчас ни о чем его больше не спрашивать.
– А вот я совсем не знаю испанского, – прикусив губу, призналась я. – Зато говорю по-французски. Как канадцы. Bonjour.
– Me frustras, – сказал в ответ Тайлер. Я не поняла. – Buenas noches. – Увидев озадаченное выражение на моем лице, он ухмыльнулся. – Это значит «спокойной ночи».
– А-а-а. – Я повернулась, чтобы уйти. Но сначала мягко улыбнулась и сказала: – Bonsoir.
10
Когда наступили выходные, ознаменовав конец первой недели моего пребывания в Лос-Анджелесе, я наконец-то смогла позвонить маме – в будни у нее очень напряженный рабочий график. Она медсестра в медицинском центре Providence Portland Medical Center и работает на износ: с полной занятостью, включая ночные смены и сверхурочные дежурства, чтобы мы могли нормально жить. Правда, отец платит алименты, но маме все равно приходится нелегко.
– Привет, Иден, – пробормотала мама за секунду до того, как аппарат перешел в режим автоответчика. – Как дела, радость моя?
– Что-то голос у тебя усталый. – Я нахмурилась. Ужасно сознавать, что она так выматывается, а ты ничем не можешь помочь. – Сколько времени ты провела на работе?
– Двенадцать часов, – тихо сказала мама и торопливо добавила: – Один из пациентов пришел сегодня с собакой-поводырем: такого милого создания я не видела с тех пор, как ты была крошкой. И не представляешь, как пес развлекал ожидающих приема детей! Было ужасно жаль их отпускать. И знаешь, что я подумала? Давай, когда вернешься, мы заведем собаку. Хоть кто-то останется со мной, когда ты в следующем году уедешь учиться. Согласна?
Я обрадовалась, как ребенок.
– Конечно согласна! Немецкую овчарку! Они такие классные!
– Это такие устрашающие?
– Ага.
Мама немного помолчала.
– Тогда начинаю подыскивать щенка, – сказала она. Я восторженно засмеялась, мама – вслед за мной. Потом я услышала, как она зевнула. – Ну как ты там, чуть-чуть привыкла или по-прежнему чувствуешь себя неуютно?
