— Ну да, — продолжила я. — Вам также известно, что он очень занят… поэтому мы… э-э-э… мы останемся в Париже на все лето…
— И что мы будем делать? — закричал Эрнест. Старший тяжело вздохнул, что-то пробурчал себе под нос, постукивая ногой по полу. Относительно спокойной оставалась только Виолетта, четырехлетний возраст пока еще защищал ее. Однако, присмотревшись, я поняла, что она уловила недовольство своих братьев.
— Итак, начиная с завтрашнего дня и до моего отпуска вы ходите в городской летний лагерь на весь день. Там все будет примерно как в прошлые годы. А когда я освобожусь, мы вчетвером много чего придумаем, обещаю. Будет классно! Сами убедитесь! Пойдем в бассейн, в Ла-Виллет, прокатимся в Версаль…
— Но это не для каникул, мама! — прервал меня Жоаким, повысив голос и вскакивая с дивана. — Мы там бываем и в учебном году.
— Пожалуйста, не разговаривай со мной таким тоном, Жожо. Махнем куда-нибудь на следующий год. И вообще, представь себе, есть много детей, которые никогда никуда на каникулах не ездят, но не закатывают истерик по этому поводу. Мы всего лишь просим вас немного потерпеть этим летом.
Я понимала, что просто смешна со своим фальшивым энтузиазмом и дешевыми уроками морали. Но я не могла себе позволить признаться, что у меня тоже разрывается сердце от того, что мы не отправимся, как каждый год, на поиски приключений. Не могла сказать им, что за неполный месяц, прожитый в таком ритме, я устала от того, что почти не вижу их отца. И что я не понимаю, почему он возвращается так поздно. Нет, я не должна все это им рассказывать.
— А почему нам не уехать вчетвером, без него? — предложил Жоаким.
— Хотите оставить папу тут одного?
Он насупился, Эрнест засопел, а Виолетта похлопала ресницами, и у нее задрожал подбородок.
— Обещаю, мы будем хорошо развлекаться, — уже мягче пообещала я.
— Ладно…
— Хотите сегодня вечером посмотреть кино? — предложила я, чтобы сменить тему и заодно отметить начало каникул.
— Нет, я пойду к себе в комнату, — ответил Жоаким, не удостоив меня взглядом.
Потом он обернулся к брату:
— Пошли?
Эрнест подчинился и побрел вслед за ним, виновато глянув на меня через плечо. Я со вздохом опустила голову.
— Мама, — позвала Виолетта тоненьким голоском. — Тебе грустно?
— Нет, не беспокойся. Ты тоже хочешь к себе?
— Только с тобой!
— Хорошо, иди, я сейчас приду.
Она встала с дивана, вприпрыжку подбежала ко мне и крепко поцеловала. На несколько секунд я отвлеклась, блаженно вдыхая сладкий детский запах, но вскоре она унеслась к себе в комнату. Янис, где ты? Ты мне нужен. Мы не справимся, если ты не поймешь, что сейчас происходит в голове у твоих детей. Я взяла себя в руки и отправилась к дочке в мир принцесс.
Под мое чтение Виолетта быстро уснула. Я дождалась десяти вечера и пошла выключать свет у мальчиков — мне не хватило смелости встретиться с ними раньше. Я была уверена, что к десяти они уже будут совсем сонными. И действительно, обошлось без единого протеста, как, впрочем, и без единого слова, адресованного мне. Когда я закрыла дверь их комнаты, на меня навалилось такое одиночество, что я решила: чем бесцельно слоняться по квартире, лучше пойти лечь. Я взяла со столика журнал, чтобы почитать его в ожидании Яниса. Мне было что ему сказать. В его интересах поторопиться, потому что нервы у меня и так на пределе. Чем он, интересно, занимается? Мог бы снизойти хотя бы до краткого звонка или ответа на мои многочисленные эсэмэски. Не бог весть какой труд!
Я успела укрыться одеялом, когда услышала, как громко хлопнула входная дверь. Вот только не хватало, чтобы он мне их разбудил! Я села, откинулась на спинку кровати и скрестила руки на груди. Он поднялся по лестнице, насвистывая.
— Ты здесь, Вера?
А где мне, по-твоему, быть?
— Здесь, — проворчала я.
— Извини, не заметил, как пролетело время.
Улыбаясь, Янис подошел к кровати и поцеловал меня в лоб. Потом, продолжая говорить, перебрался в ванную:
— Сегодня мы проделали офигенный кусок работы, почти все стены снесены. Это было гениально! И я решил позвать Тристана, чтобы он сам посмотрел, как идут дела. Видела бы ты его лицо…
Зато я видела лица наших детей.
— Представь, он просто обалдел, я так хохотал! После стройки мы зашли выпить в кафе по соседству, ну и немного задержались, чтобы перекусить…
Я перестала его слушать. Все равно не разобрать ни слова, потому что он начал чистить зубы. Кстати, непонятно, почему с таким остервенением. Наконец он прыгнул в кровать и погасил свет, не замечая, что я по-прежнему сижу и спать не собираюсь. Я ритмично стискивала и разжимала кулаки, чтобы не взорваться. Его беспечность приводила меня в отчаяние.
— Я как выжатый лимон. Завтра вернусь раньше, обещаю. И не беспокойся, я отведу ребят в школу.
Такого я не ожидала! Он попытался меня уложить. Я сопротивлялась.
— Ложись, — игриво подтолкнул он меня, приподнимая подол моей ночной рубашки.
— Янис… у детей сегодня начались каникулы, — холодно сообщила я.
Он подскочил и включил ночник:
— Как я мог забыть?! Вот кретин!
Я искоса бросила на него злой взгляд:
— Не стану спорить. Я пыталась позвонить тебе!
Не заметил?
— Я забыл телефон в берлоге. Вера, я не знаю… прости меня… — Он яростно взъерошил волосы.
— Я им сказала…
— Что мы никуда не едем…
— Да. И это было ужасно тяжело, особенно с Жоакимом, он сильно разозлился… Эрнест тоже воспринял новость без восторга, а Виолетта не поняла толком, из-за чего братья подняли шум, но загрустила.
Он выпрямился в постели.
— Я оказался не готов к такому повороту.
— Это точно. Придется тебе наверстывать упущенное. Дети и так уже недовольны, что редко бывают с тобой. Понимаю, это не твоя вина, но, как ни крути, ты ими меньше занимаешься… А они не знают, где ты пропадаешь целыми днями.
— Я работаю! — возмущенно запротестовал он.
— Да, мне это известно. А вот им нет. Мы больше не приходим в ваше бюро, не встречаемся с Люком, но все, что мы им сообщили, это только то, что ты сменил место работы… Они растеряны.
Он потянулся ко мне, погладил по щеке.
— Я что-нибудь придумаю, обещаю…
— Надеюсь. А теперь пора спать.
Я вытянулась в кровати, оттолкнув его ногами, чтобы освободить место, и, не спрашивая, выключила свет. Я услышала вздох, потом он тоже забрался под одеяло. Обнял меня за талию, притянул к себе и прижался к моей спине.
