– Ассалом алейкум! – приветствовал русского офицера первый из них – тучный узбек или таджик, облаченный в богатый халат китайского шелка. Чему-то улыбаясь, он с хитрым прищуром оглаживал короткую черную бородку.
– Мир вам, – на чистом русском повторил второй, одетый куда скромнее. По его виду Дронов решил, что перед ним татарин, выполняющий роль толмача.
– Ва алейкум салам, – сдержанно ответил Николай, глядя только на человека в шелковом халате. Проводник тем временем тихо скрылся с глаз, будто его и не было. – И вам мир, почтенные.
– Мой господин, благородный серкер Джабаль-бек, сын Назим-бека, приглашает вас сесть с ним за стол и быть гостем, – перевел толмач следующую фразу тучного. – Имя ваше нам уже известно от юзбаши Маниаза.
– Благодарю за приглашение. – Николай опустился на свободный пуфик, про себя отметив, что Саша, вероятно, была права. Серкер – это ханский чиновник, сборщик податей и налогов. В богатом торговом городе он должен обладать огромным влиянием. И неприятности способен учинить изрядные, это как пить дать. Но на кой ему предмет из иного мира? Если бы это понять – глядишь, удалось бы найти общий язык.
– Примите наше угощенье, прежде чем говорить о делах. Юзбаши поведал нам о славном деле, в котором вы бились бок о бок, и о том, что ваш отряд проделал долгий путь.
– Еще раз благодарю. – Капитан взял с фарфоровой тарелки кисть винограда и сорвал с нее пару ягод. Понятно было, что его сюда не пировать позвали, однако таков уж обычай. Нельзя сразу заводить речь о деле, нужно сперва проявить гостеприимство. Что ж, будем соответствовать.
– Хорошо, очень хорошо! Раз вы утолили голод, побеседуем о той битве, где вы столь ловко разбили подлых грабителей, – продолжил Джабаль-бек. Татарин теперь переводил его речь напрямую, говоря от первого лица. – Маниаз хвалил вашу смелость, а ведь он и сам храбрец из первейших, его слово многого стоит.
– Я польщен, – сохраняя формально-вежливый, чуть суховатый тон, кивнул Дронов. – Благородный серкер желает послушать мой рассказ о той схватке?
– Безусловно. – Сборщик податей улыбнулся – на его круглом лице отразилась искренняя заинтересованность, хотя все детали боя он наверняка уже знал. Едва ли юзбаши по возвращении отделался общими фразами в духе: «А остальное сами у русского вызнаете».
– Что ж… – Капитан отложил виноградную кисть и начал рассказ сразу с ночного нападения. Чиновник слушал его внимательно, иногда кивая, и Дронов без труда догадался, к чему подводит весь этот разговор. Чтобы ускорить дело, он решил легонько подтолкнуть рассказ в нужную сторону.
– …И таким образом у нас возник небольшой спор о трофеях. – Николай кашлянул в кулак, прочистил горло. – Наш государь, великий император Александр Четвертый, очень интересуется вещами вроде той… мм… диковины, что мы нашли у убитого разбойника, и велит собирать их по всему свету. Посему мы решили из всех трофеев взять лишь ее, уступив прочие богатства, награбленные шайкой у купцов, воинам хана. Мы странствуем не ради шелков и золота, а для выполнения долга.
Сказанное весьма условно отражало реальное положение дел, однако офицер пошел на упрощение сознательно. Не объяснять же незнакомому азиату про Шестую экспедицию и ее «клиентов»? А вот оригинальные причуды правителя должны быть подданному хокандского престола очень даже понятны.
– Да. Вы поступили как благородный воин. Это несомненно. – Джабаль-бек вновь огладил бородку, перестав улыбаться. – Выполнять волю владыки – истинное призвание любого, кто носит оружие. Но скажите, капитан, ведь ныне вы отправились в путь не ради поиска… диковин для государя? Вы едете в Ташкент, как я узнал, и дело у вас спешное. Верно?
– Верно, – неохотно согласился Дронов. – Однако указ императора о таких вещах действует постоянно, и я должен повиноваться ему. У меня просто нет выбора.
– Понимаю, понимаю… – покивал хокандец. – Но что делать – вещь, которую вы забрали, была куплена одним важным человеком, моим другом. У нас тоже есть те, кто интересуется… – тут переводчик запнулся, подбирая удачный оборот, – …странными предметами. Однако по пути сюда диковину случайно похитили подлые грабители, не ведавшие даже, что это такое. Мы надеялись, что отряд Маниаза накажет негодяев и вернет столь ценный товар, но… – всплеснул руками серкер.
– На все воля Господня, – философски заметил Николай. – Такие удивительные случайности следует понимать как знак, как решение Всевышнего.
– И Всевышний решил, что эта вещь стоит больше, чем за нее было уплачено. – Улыбка вернулась на лицо ханского чиновника. – Я выкуплю ее у вас ради моего друга. Дам две ее прежних цены чистым золотом.
– Я же говорил, что дело не в деньгах… – покачал головой Дронов. – Чужое золото мне ни к чему.
– Я ни в коем случае не желал оскорбить столь благородного воина, заподозрив его в корысти. – Улыбка Джабаль-бека сделалась очень хитрой, как у заправского торгаша, убеждающего клиента купить дырявые сапоги, потому что в них летом прохладно. – Но вы хорошо понимаете, что такое обязательства и чувство долга. Поймите и меня. Я обязался доставить эту вещь покупателю. Отдав ее мне, вы спасете меня от позора. А мое золото раздайте своим людям, они заслужили награду отвагой в бою. Вам же я, в знак уважения к вашей доблести, преподнесу отличного арабского коня. Или прекрасную саблю, выкованную в самом Дамаске. И… с вами, как мне доложили, едет юная девушка, разбирающаяся в чудесах и тайнах? Это ведь она узнала в трофее диковину? От моего имени вы подарите ей индийские украшения из золота и драгоценных камней, столь изысканные, что они могли бы храниться в сокровищнице самого халифа или китайского Сына Неба. А еще – я сделаю вашу дорогу до Ташкента легкой и быстрой, и в самом городе вы найдете помощь от моих друзей, каково бы ни было ваше дело там. Так вы исполните волю вашего государя… а о находке можете просто не сообщать. Ваши люди вас не выдадут, верно?
Николай помедлил с ответом – он всерьез колебался. Разумеется, дорогие «подарки» его не интересовали, но вот предложение помощи в путешествии… Капитан даже мимолетно пожалел о том, что не взял с собой Александру. Ученица сыщицы, при всей ее неопытности, наверняка смогла бы лучше «прочесть» этого скользкого типа, решить, насколько ему можно верить. Да и кто, кроме нее, мог сказать, стоит ли помощь в путешествии и расследовании такой платы? Дронов ведь и не представлял толком, сколь велика ценность их случайной находки. Быть может, она даже важнее главной миссии отряда? Вряд ли, конечно, но… Сколь заманчиво – получить поддержку от такого влиятельного человека!
С другой стороны, ответственность за артефакт лежит на хрупких плечах Александры, и офицер понимал, что решать тут за нее – не в его праве. Если он сейчас согласится, а девушка потом – нет? Откажется отдавать этот «ноутбук» – и не забирать же его силой? Да и кто знает, какие последствия ее ждут при утере находки? Не выгонят ли с позором из Третьего отделения? Нет уж, он пришел не торговаться, а объясниться. Окончательно решившись, Дронов вздохнул – даже с некоторым облегчением.
