Бойцов русского отряда уговаривать не пришлось. Они умело отошли к коновязи, не теряя организованности, буквально взлетели в седла. Казаки разобрали пики, драгуны обнажили палаши – и бросились в сечу. Николай возглавил контратаку. Пользуясь тем, что драгунский конь куда крупнее горной лошадки кочевника, а уклониться в толчее невозможно, офицер налетел на первого бунтаря, сшиб его наземь вместе со скакуном. Рубанул следующего, замешкавшегося, уклонился от жала копья в руках третьего, пропустил его мимо себя, оставляя товарищам… Товарищи не подвели – поддерживаемые спешенными сипаями, казаки навалились на проникших в лагерь повстанцев, буквально вытеснили их наружу, изрубив многих без всякой жалости. Пробитая «стена» из телег вернулась в руки защитников, но залатывать дыру не пришлось.
Ханская кавалерия появилась именно оттуда, откуда ее можно было ждать, – со стороны Чимкента. Острие войска образовывали латники, закованные в сталь, за ними беспорядочной гурьбой скакали те, кому доспехов не досталось, – легкие сипаи и конные киргизы-ополченцы с охотничьими луками. Организованы верные хану солдаты были определенно не лучше мятежников, но последние и вовсе смешались в ожесточенных атаках на вагенбург, потеряли всякий намек на боевой строй. Две конные лавины сшиблись – и исход схватки стал сразу же ясен. Сипаи опрокинули бунтарей, смели их, как поток воды из ведра смывает муравьиную армию, обтекли лагерь каравана с двух сторон, помчались дальше, гоня перед собой отчаянно паникующего неприятеля…
– Ну вот… – выдохнул Дронов, успокаивая разгоряченного коня и бросая окровавленную саблю в ножны. Еще не верилось, что вся эта история с мятежниками и обозом подходит к концу. – Кажется, сможем порадовать Сашу.
Он оглядел свой немногочисленный отряд:
– Все ведь живы?
– Все, господин капитан! – нестройным хором отозвались солдаты.
– Славно. Будем в храме – поставим по свечке. Есть за что Господу спасибо сказать…
Глава 10
Если Аулие-Ата возвещал о своей близости базарным шумом, то куда более крупный, древний и многолюдный Чимкент – дымом из заводских труб. Косматые черные столбы вздымались из-за холмов, но постепенно таяли, рассеивались, слишком слабые, чтобы образовать над городом пелену. На большой высоте ветер рвал их в клочья, и эти ошметки кусками грязной пакли несло по ярко-синему утреннему небу с юга на север – прямо над головами русских путешественников. Сам город при этом виден еще не был, до него оставалось минут сорок верхом, самое малое.
– И что, у вас так везде в России? – без особого благоговения в голосе поинтересовался у Дронова Джантай. – Дед Бокмуруна, который с посольством к вам ездил, про такое рассказывал. Говорил – словно великаны трубки курят, куда ни глянь, а порой даже солнца днем не видно, хоть и не темно.
– Ну, не то чтобы везде так… – протянул Николай, тоже глядя на дымные колонны. Ему отчего-то стало немного стыдно – будто киргиз-проводник уличил его родину в чем-то предосудительном. – Но город, где совсем нет заводов, редко бывает важным и богатым. А чем крупнее завод – тем сильнее он дымит. Бывают города, целиком состоящие из заводских комплексов и жилищ для рабочих. Вот в таких действительно из-за дыма частенько солнца не видать. Говорят, там даже снег зимой черный от копоти…
– Но дым – это не все. Еще над нашими городами – сонмища летающих машин, – с энтузиазмом вставила Саша, едущая около капитана. Просвещать охочего до знаний бугинца маленькой сыщице определенно нравилось. Тот в долгу не оставался и на вечерних стоянках охотно и подолгу рассказывал ей о местном быте, так что обмен выходил взаимовыгодным.
– Летающих машин? Таких, как тот… планер китайский? – Киргиз покрутил пальцем в воздухе. – Или дирижабль?
– Всяких! – улыбнулась девушка и опустила веки, что-то припоминая. – Но больше всего дирижаблей, конечно. Из самого города их редко видно, потому что над жилыми районами мало где разрешают летать. А вот издалека, подъезжая, как мы сейчас, – порой видишь целые вереницы кораблей в небе, которые строятся цепочками для захода на причалы. Или роятся в воздушных коридорах, пролетая мимо. Маленькие, большие, средние, разной формы, в разной раскраске. Боевые, грузовые, частные…
– А на военных базах можно увидеть еще и самолеты, – согласно покивал унтер Черневой. – То есть их где угодно можно увидеть, но военные все же шире используют – срочно важный груз перебросить, на вызов по гелиографу вылететь, для поддержки… Куда быстрее, чем цеппелином, но сколько топлива они жрут – ужас! И гудят похлеще любых кораблей. Стояли мы месяц в казармах возле летного поля, у китайской границы – могли оценить. Когда посреди ночи транспортник прилетал или истребители для дозаправки садились, – там даже мертвый вскочил бы. Да вот Николай Петрович подтвердит, мы там вместе служили.
– Ох, подтвержу, – буркнул посмурневший офицер: те двадцать восемь дней он запомнил на всю жизнь. Унтер изрядно смягчил описание, воздержавшись при девушке от крепких выражений, – а без них передать все испытанные тогда эмоции едва ли представлялось возможным. Обстановка в ту пору была неспокойной, и аэропланы шли через их аэродром сплошным потоком, сутки напролет. К концу второй недели гул их винтов уже скорее убаюкивал, и позже спать без него оказалось как-то непривычно и неуютно. Однако поначалу измотанные патрулями и дежурствами драгуны готовы были душу продать за ночь спокойного сна, без «авиационных побудок».
– Но у хана своих самолетов нет, как и дирижаблей, – продолжил Николай, уводя коня к обочине, чтобы разминуться с пустой арбой, едущей навстречу. Ее тянули усталые волы, понурившие рогатые головы к самой земле, а возница в латаном-перелатаном халате опасливо глядел на вооруженных всадников, втянув голову в плечи. Капитан подумал было приветствовать его хотя бы кивком, однако решил, что не обращать на бедолагу внимания – лучший способ его успокоить. Потому просто продолжил: – В Чимкенте нет воздушного порта, а дым мы видим от пары небольших заводиков по отливке чугуна. Это единственные заводы во всем ханстве, оттого город и берегут так. Даже в самом Хоканде, столице, таких нет. Сюда свозят руду и уголь со всех концов страны, чтобы делать боеприпасы. Чугунные ядра для пушек, сырье для кузниц… Со свинцом тоже работают – льют пули опять же на всю армию.
– А я знаю про них! – встрепенулась Саша. – Из тех газетных вырезок, что мне Анастасия Егоровна читать поручала. Писали, что их английский инженер помогал строить и что раньше ядра к пушкам и пули к ружьям ханских войск чуть ли не в земляных формах отливали, как в бронзовом веке…
– Все верно, – с улыбкой подтвердил Николай. – И я думаю, эта вырезка в подборку не случайно попала? Насколько я знаю Настю…
– Если Анастасия Егоровна сочла информацию полезной – значит, так оно и есть, – неожиданно серьезно сказала Александра. И тут же смутилась, кашлянула в кулачок. – Хотя… по-моему, литературу для меня она в изрядной спешке собирала.
– Ладно, – понимающе хмыкнул Дронов. Он не сомневался, что появление ученицы за три дня до отъезда стало для Насти малоприятным сюрпризом – и та просто не знала, что делать с новой подчиненной. Оттуда и бестолковый «экспресс-курс» по Средней Азии посредством газет и вечерних разговоров. – Мне даже интересно взглянуть на эти фабрики, раз уж они единственные и такие уникальные. Прибавим рыси, город ближе, чем кажется…
