– Эй! Тохтанг! Тохтанг! – окликнули русских откуда-то сверху – приказ остановиться, произнесенный по-узбекски.
Натянув поводья, Дронов вскинул голову и увидел на надвратной площадке человека, перегнувшегося через зубцы. Сочетание красного мундира и белой чалмы выдавало в нем пехотного офицера.
– Кыргызча? Или, может, по-русски говорите? – крикнул в ответ Николай – относительно своих познаний в узбекском он иллюзий не питал.
– А… Орус… – скорее разочарованно, нежели с облегчением, протянул хокандец и махнул солдатам рукой. Те спешно расступились, оттаскивая рогатки на обочины.
– Так-то лучше. – Капитан дал коню шенкеля.
– Нервные они какие-то, – насмешливо прогудел урядник Невский, трогаясь следом.
Когда путешественники проехали через арку, они обнаружили, что по ту сторону их уже ждет все тот же офицер в белой чалме.
– Добро пожаловать в Чимкент, уважаемые, – холодно произнес он на киргизском, стараясь смирить дыхание: хокандец явно запыхался, сбегая вниз по лестницам. – Куда едете? Зачем?
– Проездом, – в тон ему отозвался Николай. – До темноты уедем. По поручению командования. Если нужны какие-то бумаги, заверяющие наш статус, я предоставлю. С подписями и печатями.
– Хорошо. – Было заметно, что офицер и вправду обрадован таким ответом. – Я дам своего человека, он проводит вас до караван-сарая. Тут рядом, прямо возле стены. Пока не соберетесь покинуть город – никуда оттуда не уходите, даже на базар.
– А если нам нужно закупить провиант? – приподнял брови капитан.
– Скажете провожатому или хозяину караван-сарая. Вам все доставят, расплатитесь на месте.
– А в чем дело-то? Почему нам нельзя сходить самим? Думаю, не заплутаем. Тут все дороги на рынок должны вести.
– У меня приказ насчет чужеземцев, – насупился хокандец и одернул перевязь с саблей.
– Что за приказ? – внезапно вклинилась в диалог Саша.
Ханский офицер недоуменно уставился на нее, потом перевел взгляд на Дронова. Ему определенно хотелось высказаться относительно женщин, лезущих в мужские беседы, однако хокандец учел, что говорит с русскими, и сдержался, хотя глаза его были красноречивы. Вместо этого он ответил Николаю, просто проигнорировав девушку:
– Мне жаль причинять неудобства порядочным гостям города, однако наши приказы касаются только нас, солдат великого хана Хоканда. Делайте как сказано, и все будет хорошо.
– Нервные… – хмыкнул Николай, когда офицер отошел. Он понимал, что город практически на осадном положении и что имперских военных здешним жителям любить особо не за что, однако выглядело все это как-то странновато – в отличие от вполне понятной настороженности караула на въезде. – Ладно, чего гадать. Посмотрим…
Идти, как и обещал офицер, оказалось недалеко – следуя за проводником, они лишь прошли пару сотен метров вдоль внутренней стены, не углубляясь в город. Впрочем, даже примыкающие к грозным фортециям улочки Чимкента выглядели очень характерно – деревья плотно окружали каждый, даже самый бедный дом, выглядывали из-за глиняных заборов, смыкали кроны, отчего каждый переулок выглядел настоящей аллеей. Многие из деревьев были фруктовыми, и в месяцы урожая их ветви наверняка гнулись под тяжестью спелых плодов. Пускай город был таким же неухоженным, как большинство других поселений ханства, зеленый покров, шелест листвы и журчание воды в сотнях арыков придавали ему почти сказочный восточный облик, скрывая грязь и пыль от беглого взгляда. Веяло сказками Халифата, потрепанный сборник которых Николай в детстве зачитал до дыр.
Потому, когда на одной из улиц отряд обогнал неспешно шагающую группку молодых людей в одинаковых синих халатах, Дронов как-то и не сразу заметил, что они не похожи на местных. А вот Александра, не так давно покинувшая цивилизованный мир, шепнула, наклонившись в седле к Николаю:
– Говорят по-французски.
– Кто? – не понял Дронов. Затем, сообразив, обернулся – и только теперь увидел, что оставленные позади молодые люди не похожи на азиатов. – О… Европейцы, значит?
– Думаю, заводские рабочие. – Маленькая стажерка потерла подбородок. – Наверное, по контракту приехали, вольнонаемные из Европы. Жаль, что не из России. Если они приезжие, но здесь достаточно давно, то от них можно бы узнать много интересного о городе – такого, на что коренные жители внимания не обращают. К тому же прибыть они должны были через ташкентский порт, больше неоткуда. Неплохо бы с ними наладить контакт да побеседовать основательно, дружески… Только сейчас, конечно, не выйдет.
– А ты знаешь французский?
– Похуже, чем английский и немецкий, но объясняться могу. – Девушка с легкой, чуть смущенной улыбкой посмотрела на Дронова. – На курсах Третьего отделения только английский обязателен, как язык главного потенциального противника, другие – по желанию. Но меня дома научили, еще до того. Родители ведь хотели, чтобы я занималась торговлей, по семейному делу. А у нас партнеры во всех крупных европейских странах.
– Да, ты же из купеческого сословия… – протянул Николай, словно припоминая, хотя Настя ему таких подробностей о своей подопечной не раскрывала, и та сама до сих пор помалкивала.
– Купцы Ларины, – кивнула Саша. – Не самая известная фамилия, но достаточно старая и богатая, чтобы иметь традиции. Я вторая по возрасту из детей и должна была помогать брату, когда тот примет дела у отца. Папа говорил, что выгодно выдать замуж он и младших сестер успеет, а у меня вроде как задатки хорошие для торговли и руководства…
– Поня-атно… А можно спросить, почему ты пошла в… ну, в полицию, по сути? – осторожно поинтересовался капитан. Ему давно хотелось расспросить юную спутницу о ее прошлом, однако он все не находил удобного повода. А после свежего еще в памяти глупейшего прокола перед битвой с мятежниками, когда они едва не поссорились на ровном месте, отказался от мысли спросить напрямую, боясь наступить еще на какую-нибудь мозоль. И тут вдруг – оказия. Стоило рискнуть.
– В полицию? Можно, но… – К щекам девушки неожиданно прилил румянец, и она, торопливо отвернувшись, указала вперед. – Только позже, мы уже приехали.
Действительно – сарбаз-проводник как раз стучал в ворота караван-сарая. Выбежавший на шум слуга тут же позвал хозяина. Тот выглядел одновременно обрадованным и испуганным – размещение на постой целого воинского отряда из соседнего государства сулило его заведению как возможные проблемы, так и несомненную прибыль. Благо выглядел постоялый двор обшарпанным и бедным, в конюшне не стояло ни одной лошади, да и номера, похоже, пустовали все до единого. Велев бойцам размещаться, Николай отсыпал хозяину двора горсть монет и попросил доставить еды, припасов в дорогу, узнать на рынке свежие новости о восстании, а также погреть воды для помывки. Тот заверил, что все устроит в единый миг, позвал слугу и принялся шумно его инструктировать, размахивая руками. Лишь после этого Дронов отправился выбирать себе комнату, но был тут же перехвачен казачьим урядником.
