– Я так не думаю, – совершенно неожиданно для капитана отрицательно качнула головой Саша, нахмурилась. – Если уж нам дали свободу перемещений по городу, и если мы знаем, где живет потенциальный сообщник… Это наш единственный шанс хоть что-то узнать до прибытия в Ташкент. Что-то о похитителях. Мы должны с ним… поговорить. Вы… ты ведь не против, Николай? – посмотрела она на Дронова немного отстраненно, все еще погруженная в собственные мысли.
Вообще-то Николай был против. Офицер не особо понимал, что вообще происходит, и не был уверен в том, как станет развиваться ситуация, – слишком запутанным сделался клубок интриг. Все эти призрачные логические цепочки с предположениями вместо фактов, с логическими выводами на месте причины и следствия откровенно капитана пугали. Хотелось поскорее выбраться в поле, чтобы продолжить движение к понятной, уже не такой далекой точке назначения – лишь бы не запутаться еще пуще. Однако внезапно он с невероятной ясностью осознал, что сейчас – тот самый момент, когда именно он должен довериться Александре, а не наоборот. Так как в данный миг она намного лучше ориентируется в происходящем.
– Как скажешь, так и сделаем, – кивнул ей Дронов. – В конце концов, это ведь твое расследование.
План составили тут же, на импровизированном военном совете, в котором приняли участие стажерка, капитан, Джантай, урядник Невский и унтер Черневой. Было решено, что ночью, в другой стране, в чужом городе, вламываться в чей-то дом – несколько опрометчиво. Днем же искомый горшечник мог куда-то уйти, и уткнуться в запертую дверь пустого дома было бы глупо. Посему участники совета решили навестить его перед рассветом, самым ранним утром, когда ремесленники как раз просыпались. «В гости» шли Николай и Саша, унтер и киргиз-проводник страховали их с тыла, Невский в караван-сарае готовил остальной отряд к немедленному выдвижению.
– Значит, будем его брать? – уточнил Дронов в конце совещания. – Прихватить мешок побольше, что ли? У нас такого нет, чтобы человека вместил, разве что пополам сложить.
– Ну зачем так… – Александра посмотрела на мужчину едва ли не обиженно. До сих пор она была необычайно сосредоточенна и серьезна, почти не сбивалась и не смущалась, однако сейчас на ее лице мелькнуло привычное, почти детское выражение растерянности. – Я же совсем о другом говорила. Постучимся к нему, поговорим. Не исключено, что горшечник ни в чем не замешан всерьез. Тогда мы расспросим о его жильце, объясним, почему интересуемся… Надо будет – предложим денег за информацию. Даже если он нам соврет – это будет кое-что, материал для размышлений.
– А вот коли совсем говорить откажется… – Драгунский унтер хмыкнул и ударил кулаком в ладонь.
– Он может отказаться с нами говорить, даже если не причастен к делам своего гостя, – вздохнула девушка. – Его нетрудно понять. Тогда я все же постараюсь что-нибудь придумать на месте. Но страховка не помешает, к тому же я не знаю языка… и я женщина. Говорить с ним придется Николаю Петровичу. Надеюсь, он справится.
– Я буду дипломатичен настолько, насколько сумею, – заверил капитан. – А теперь пора на боковую, вставать рано…
Компания покинула караван-сарай около четырех часов после полуночи, когда звезды еще не поблекли и небо на востоке лишь слабо алело, подкрашивая багрянцем края котловины и зубцы городской стены. Чимкент спал сладким предрассветным сном. Забранные резными деревянными решетками окна домов не светились, навстречу не попалось ни единого прохожего. На темных и пустынных улицах тишина прерывалась только журчаньем арыков и лаем собак. Впрочем, по мере приближения к базарной площади Николай все отчетливее различал приглушенный металлический лязг и гулкое пыхтение. Вскоре они стали слышны совершенно отчетливо. Впрочем, ничего загадочного в происхождении этих звуков не было – ведь рядом с базаром находился один из чугунолитейных заводов. Улица, которой шли путники, как раз заворачивала к заводскому корпусу, и его труба – черная, закопченная, изрыгающая клубы дыма – нависала прямо над пешеходами, подавляя своей массой. На самом деле труба была не так уж и велика, однако на фоне плоских азиатских домишек выглядела более чем внушительно – конкурировать с ней по высоте и солидности могла разве что цитадель на холме, но ту сейчас заволакивал дым двух других цехов…
– Почти пришли, – пробормотал Дронов, одергивая воротник слишком тесного, жмущего в плечах халата. Их компания в хокандском городе все равно выделялась бы, как группа африканских приезжих посреди Петербурга, однако капитан все же принял некоторые меры для маскировки. Вместо мундира надел потертый халат, одолженный у хозяина караван-сарая, обрядил в такой же Черневого и попросил Александру взять с собой плащ. Накинув его капюшон, она хотя бы скрыла свои светлые волосы и теперь не «светилась» издалека. Увы, найти халат, подходящий по размеру капитану, не удалось, так что он, шагая по улице, боялся глубоко вдыхать – швы угрожающе трещали при каждом движении, обещая разойтись в любую секунду.
– Почти – это ежели не заплутали или если китаец этот ничего не спутал, – буркнул унтер, выдохнув облачко пара: в столь ранний час чимкентский воздух был весьма прохладен. – Мазанки эти глиняные все на один фасад. И весь город из них. Аж в глазах рябит. Свернем разок не туда – как потом обратно путь найти?
– Ну, ориентир, который ни с чем не спутать, у нас есть, – кивнул капитан с усмешкой на дымящую трубу. – На соседнем цеху такая же. Стороны света тоже известны, вон уж солнце на востоке всходит. Не пропадем.
– Заводы смотрятся здесь неестественно, очень выделяются, – согласилась Саша, идущая чуть позади мужчин. – Как будто их… принесли и положили на город.
– Да, как-то так и выглядит, пожалуй. Но кажется мне, не так много времени пройдет, прежде чем город начнет меняться, – так что всякие заводы и фабрики перестанут выглядеть бельмом на глазу, – качнул головой Николай. – Средневековье в этом уголке задержалось лет на пятьсот дольше, чем в остальном мире, но раз уж этот самый остальной мир начал проникать сюда – он не остановится. Раньше или позже, но принесет все свои блага и беды на смену былым…
Словно в поддержку его рассуждениям, неподалеку раздался высокий протяжный свист. Все четверо дружно обернулись. Джантай со смесью любопытства и удивления спросил:
– Это что? Вы знаете?
– Паровоз? – предположил унтер Черневой.
– Очень похоже, – кивнула стажерка. Дронов же возразил, подкрутив кончик уса:
– Откуда бы здесь быть паровозу? Ведь железной дороги нет, мы бы разглядели ее еще издалека… Да и кто бы ее построил? О таком уже дошли бы новости даже в нашу глушь. Может, паровым гудком на заводе начало смены объявляют? Доносится вроде оттуда.
Однако капитан ошибся. Железная дорога была – путешественники увидели ее, выйдя на большой перекресток. Узкая колея оказалась проложена прямо посреди главной улицы, на манер трамвайной, и тянулась от заводского корпуса на север. Рельсы и шпалы выглядели новенькими, непользованными, однако дорога уже функционировала. В этом Николай и его товарищи убедились лично – мимо них в сторону завода неспешно прополз крошечный, будто игрушечный, локомотивчик с открытой кабиной, который тянул за собой вереницу таких же маленьких вагонов. Вагоны были доверху нагружены углем, а в кабине на месте машиниста гордо восседал чумазый юноша-европеец в грязном халате и широкой кепке. Вид у него был надменным, и по сторонам он поглядывал как британский лорд, объезжающий имение на личном вызолоченном авто, – очевидно, парень сознавал всю исключительность своей профессии здесь. Несколько ошарашенный появлением миниатюрного поезда, Дронов все же не выдержал столь умилительного зрелища и прыснул. Справившись со смехом, помахал машинисту рукой. Его примеру последовала Саша, а затем и Черневой с Джантаем. Юноша их заметил и, проезжая мимо, помахал в ответ – уже не так чопорно, с широченной улыбкой на темной от угольной пыли физиономии.
