Грузовой дирижабль Халифата стоял у причального пандуса для большегрузных кораблей – эта гигантская конструкция из камня и дорогого здесь бетона была отгорожена от остальной части порта дополнительным проволочным забором. Но лазутчиков «торговец» и не интересовал – им был нужен причал поменьше. Тот, что принял эскорт грузового великана. Выглядел он куда более скромно – прямоугольная металлическая платформа, вознесенная на пару десятков метров ввысь при помощи восьми бетонных колонн, башенка портового крана на ее краю, решетчатая шахта грузового лифта и шаткие с виду лестничные пролеты, крепящиеся к колоннам. Ну и сами корабли сопровождения. Два малых сторожевика висели по сторонам от платформы, прочно принайтовленные к ней посредством стальных тросов. Иллюминаторы в их гондолах не горели, лишь мерцали на хвостовом оперении красные и зеленые габаритные огоньки. Зато подступы к причалу прекрасно освещались несколькими газовыми фонарями. А выглянув из-за угла маленького эллинга всего на секунду, Николай успел насчитать полдюжины вооруженных часовых в мундирах армии Халифата – двое у лифта, двое у ближайшей лестницы, и еще пара патрулирует неспешным шагом периметр. Можно голову прозакладывать, что это далеко не все: тут еще как минимум одна лестница наверх, которая тоже должна охраняться, да и патруль вряд ли единственный… И на борту самих канонерок кто-то должен быть. Увы, попытка незаметно устранить охрану и тихо пробраться внутрь выглядела бы чистым безумием. Впрочем, «громкий» вариант также был предусмотрен планом и обдуман до мелочей. Хотя в кратком изложении выглядел полнейшей авантюрой – взять причал внезапным штурмом, найти пленника-иномирянина и всей компанией скрыться в ночи… Потом забрать у человека Марчелло лошадей и гнать прочь от Ташкента во всю прыть – если получится, даже не дожидаясь рассвета. Хорош этот вариант был еще и тем, что, даже не окажись похищенного бедолаги на кораблях (а такая вероятность оставалась), ни единого пункта в списке действий менять не придется – все равно останется только бежать без оглядки.
– Джантай… – кивнул капитан проводнику и указал глазами на один из газовых фонарей. – По моей команде.
Киргиз без лишних слов скинул с плеча короткий тугой лук, поправил колчан на бедре, мягко скользнул в сторону, к соседнему строению, и вскоре Дронов потерял его из виду. Впрочем, можно было не сомневаться, что сам-то воин-бугинец командира отлично видит.
– Теперь – остальные. Выдвигаемся. – Повинуясь его жестам, отряд разбился на мелкие группки и, не выходя на свет, пригибаясь, двигаясь перебежками, полукольцом охватил нужный причал. С Николаем остались Саша и драгуны, еще три казака следили за тылом, чтобы их передвижения не раскрыл какой-нибудь случайный портовый грузчик или спешащий на встречу контрабандист. Прочие же ребята Невского заняли выгодные стрелковые позиции и теперь брали на изготовку карабины – благо часовые Халифата в ярком свете ламп были как на ладони.
– Саша, тебе стрелять не обязательно, – тихонько сказал капитан, не отводя взгляда от проходящего мимо патруля. Девушка промолчала в ответ, и Дронов, выждав еще миг, коротко взмахнул рукой. Свистнула выпущенная Джантаем стрела, хрустально звякнуло бьющееся стекло фонарной лампы… Вопреки ожиданиям, дальний фонарь, в который метил киргиз, не погас – ровное до того газовое пламя лишь затрепетало на свежем ветерке, заставив тени вокруг причудливо изгибаться. Однако даже так выстрел киргиза свою роль исполнил – привлек внимание. Часовые у входов на платформу дружно вскинули длинноствольные винтовки, двое припали на колено… Патрульные, бдительно озираясь, бросились к фонарю, держа ладони на рукоятях кривых сабель, но пока не обнажая их.
– Поехали, – беззвучно, одними губами проартикулировал Николай, взмахивая рукой еще раз. И тут же поднял к плечу ружье.
Залп хлопнул малость вразнобой, но четверо стражей рухнули как подкошенные. Один патрульный свалился со стрелой в шее, второй выхватил клинок, ошалело вертя головой, – и тут же получил пулю от Дронова. Три хлопка на правом фланге сообщили, что второй патруль все же был и бросился на шум, – но попался в прицел прикрывающей группе.
– Вперед! – рявкнул Николай, расстегивая кобуру и срываясь с места. До лестницы он промчался как на крыльях, на бегу закинув за спину карабин и вытянув из кобуры револьвер. Вихрем взлетел по ступенькам, слыша за спиной топот сапог товарищей, – и оказался у сходней первого сторожевика. Не задерживаясь, ворвался внутрь через распахнутый главный люк, едва не столкнулся с перепуганным, полусонным арабом во флотской униформе, вырубил его ударом рукояти по лбу, ринулся в носовую часть, к рубке, перепрыгивая через комингсы. Рубка тоже оказалась не заперта, а возле штурвала в ней нашелся еще один дежурный аэронавт, которого капитан без лишних церемоний отправил в нокаут мощным хуком справа.
– В гондоле чисто, идем в технические помещения! – донесся из-за плеча голос Черневого. – Казаки берут второй дирижабль, но вы говорили, нам нужен именно этот, с южной стороны.
– Да, так что проверьте каюты, – ответил Дронов, оборачиваясь.
Унтер козырнул и скрылся в коридоре, а на пороге рубки появилась Александра, каким-то чудом не отставшая от мужчин и настолько запыхавшаяся, что ей поначалу не удалось выговорить и слова.
– Сейчас-то все и выяснится, угадали мы или сглупили, – сказал скорее себе, чем ей, капитан.
К счастью, долго маяться в неведении не пришлось: явившийся буквально через минуту Черневой с нескрываемым удовлетворением рапортовал:
– В машинном связали двух инженеров, больше членов экипажа нет. В лазарете на койке – человек без сознания, с перевязанной головой. По виду – европеец. Изволите посмотреть сами?
Лежащий на узкой койке молодой мужчина полностью подходил под устное описание пришельца, которого сам Николай прежде и не видел. К тому же голова его и впрямь была перевязана, а на белоснежных бинтах не обнаружилось и следа крови – стало быть, рана давняя. Все сходится.
– Похоже, нашли нашу пропажу. – Чувствуя, как губы растягиваются в довольно глупой улыбке, Дронов посмотрел на Александру. Та, почему-то хмурясь, вытащила из нагрудного кармана маленькую квадратную бумажку, посмотрела на нее, потом на раненого. Кивнула:
– Никаких сомнений, это он.
– Стой… Это у тебя что, фотокарточка?
– Да, его снимок, сделанный в Пишпеке до похищения. В госпитале. Анастасия Егоровна дала.
– А почему она мне… Хотя ладно, не столь важно. Интересно, он в коме после травмы, что ли? Нам бы его разбудить…
– Боюсь, не получится. – Тоненькая стажерка склонилась над кроватью. Пользуясь тем, что руки спящего лежат поверх одеяла, осторожно взяла правую за кисть, осмотрела от ладони до локтя. – Но это и не кома, наверное… Тут следы уколов. Ему что-то вводили. Вероятно, чтобы не просыпался. Будь время – осмотрела бы тут все пузырьки, – я не медик, но кое-какие… специфические препараты по названиям и маркировке узнаю…
– Значит, придется тащить как куль, – скривился Дронов. – А он еще и нездоров, как бы хуже не стало…
