— О господи, — вздохнул Вольф. — Это Карл. Тихо он просто не умеет.
За окном Максимильян увидел молодого блондина в навороченном «Фольксвагене» из тех, которые уже давно сняли с производства. Очки подсказали: брату Вольфа 23 года, он в данный момент страдает от боли в пояснице и растяжения ахиллесова сухожилия. Уровень энергии был сравнительно высоким. И ни капли магии: ни проблеска М-валюты или скрытых способностей.
Пока Вольф в окно показывал брату, что надо бы потише, Максимильян пристроил на кровать еще одну подушку и накрыл ее одеялом.
— Вряд ли сработает, — заметил он, — но какая разница.
— Круто, — кивнул Вольф. — Пошли!
* * *
— Вы уверены, что хорошо все продумали? — спросил Карл, когда они по дороге к Старому городу изложили ему план действий. За помощь брату и зубрилке в нелепых очках он взял десять фунтов.
— А что? — ощетинился Вольф.
— Ну, тебе не приходило в голову, что этот Левар быстро вычислит, куда подевались его книги, и явится требовать их обратно? Или просто обратится к старому Биллу, не знаю там, раздобудет Максов адрес, а может, и ордер на арест.
Максимильян не называл себя Максом и не был уверен, что это имя ему нравится. Мысль об аресте ему тоже не понравилась. План был вполне хорош, пока оставался планом. В реальности ему кое-чего недоставало. Собственно, много чего недоставало. Безопасности, надежности и теплого чувства, что сидишь дома и просто фантазируешь.
— Да, — признал Вольф, — но откуда им знать, что Максимильян замешан в этом деле? Главной подозреваемой будет Эффи. А раз она и знать не знает, что книги у нас, мы все будем вне подозрений. Завтра в школе можно будет ей рассказать и…
— Я могу оставить книги у себя, — предложил Карл.
— Да, как же, — протянул Вольф. — Мы и оглянуться не успеем, как ты продашь их обратно Левару. Нет уж, спасибо. И не вздумай сообщить ему, где живет Максимильян.
Карл ухмыльнулся:
— Ты же знаешь, я оказываю услуги тем, кто больше платит.
— Но я же твой брат. Это что-то значит?
— А он нет, — Карл кивнул на Максимильяна.
— Хорошо, а если мы дадим тебе двадцатку?
— По рукам.
— Правда, Карл, никому не говори, что книги забрали мы.
— Да вы их сперва заберите!
Карл остановил машину в начале крутого переулка, мощенного булыжником, который вел в антикварную лавку Леонарда Левара. Очки Познания подсказывали, что сюда выводит ход из пещер под лавкой — Максимильян нашел их на старых планах. Но, оказавшись на месте, они обнаружили, что выход надежно перекрыт и заклеен прошлогодними цирковыми афишами и плакатами недавней книжной ярмарки. Так что пришлось вернуться к первоначальному плану Максимильяна — входить через дверь. Но как потом незаметно вынести книги?
— А как вы их разгружали? — спросил он у Вольфа.
— Остановились перед лавкой на погрузочной площадке.
— Сейчас так не получится, — нахмурился Максимильян. Он ковырял мостовую ботинком — была у него такая привычка, когда случалось задуматься на улице (по правде сказать, не часто). В какой-то момент он заметил решетку в стене — как раз на высоте колена.
— Это что?
— Что — что? — спросил Карл.
— Вот… — взглянув сквозь очки, Максимильян увидел, что решетка перекрывает старую вентиляционную шахту времен давней войны, когда в пещере хранили оружие. — Куда она ведет?
Перебрав архивные карты, предложенные очками, он выбрал нужную.
— Ага, вот оно что! Карл, ты нам поможешь вскрыть парадную дверь, а потом будешь ждать здесь. Мы войдем и ключом откроем кладовую. Оттуда можно будет добраться до этого люка и передать тебе книжки. Тебе нужно будет просто… Карл?
Женщина на очень высоких каблуках неуверенно ступала по булыжной мостовой. Карл засмотрелся на её соблазнительную фигуру. Женщина скрылась на углом, свернув в маленький проулок. Вел он только к пассажу Забав. Женщина с виду была не из тех, кто проводит время в Пассаже, однако…
— Карл? — снова позвал Максимильян.
— Извини, приятель.
— Карл, у тебя шуруповерт есть?
— Тебе «Флэтхед» или «Филлипс»?
— Не знаю. В общем, ты решетку вынуть сумеешь?
— Сумею, приятель.
— Блеск!
— А ты не удерешь с книгами? — засомневался Вольф.
— Сам не знаю. — Карл почесал в затылке. — У вас деньги остались?
Супер! У Вольфа нашелся один-единственный знакомый с машиной, и как раз на него никак нельзя положиться. Оставалось одно. Максимильян просканировал сам себя. В графе М-валюты значилось 468. Помнится, когда он прозрел, впервые надев очки, у него было 500, но с тех пор очки понемногу вытягивали из него энергию. А что будет, когда она иссякнет? Тусклая сеть не давала четких инструкций по восполнению запаса М-валюты. Ясное дело, это не то, что купить новые батарейки к приемнику. В книжках Лорель Уайльд, которые Максимильян читал в детстве, «избранные» вроде бы обладали неограниченным запасом энергии и могли делать все, что захотят. Но в действительности она утекала, а он в ней так нуждался.
Нельзя ли прозреть обратно? Вернуться в прошлое? Максимильян скорей согласился бы умереть. Как же быть? Чтобы сохранить очки, он должен вернуть Эффи книги. Но это, похоже, дорого обойдется. Придется потратить часть М-валюты на… на что? Надо получить над Карлом полный контроль. Только вот как это сделать?
17
Конечно, Максимильян знал, как накладывать заклятия. Не зря же он столько времени бродил по тусклой сети. Насколько он понимал, существовало два основных способа.
Первым обычно пользовались неофиты или ученики природных ведьм с ограниченным запасом М-валюты. Они долго продумывали заклинание, подбирали точные слова («Переход» не раз описывал катастрофы, вызванные плохо сформулированными заклинаниями, и приводил немало таких примеров), точно выбирали персону или духа из Иномирья, к которым это заклинание будет обращено, и ещё находили способ задобрить помощника. Запрос следовало записать, желательно собственной кровью (хотя годились и чернила изящной авторучки) на самой лучшей бумаге, а потом сжечь при полной луне. Пепел полагалось зарыть в священном месте, чтобы обитающие там волшебные существа передали запрос в Иномирье, но и тогда не было гарантии, что на него отзовутся.
Наложенные таким образом заклятья часто давали неожиданные результаты. Сопротивление Реальномирья магии и обычай иномирцев воздерживаться от магии в Реальном мире приводили к тому, что нечеткая формулировка грозила множеством бед. На просьбу о деньгах отвечали смертью родственника. (Что? Вы не хотели получать богатство по наследству? Надо было указать это в заклинании!) Пожелавший стать знаменитым получал самые длинные на свете ногти на ногах, или рекордную одышку, или ещё что-нибудь в этом роде. (Ах, вы бы хотели прославиться чем-нибудь привлекательным? Почему вы об этом не сказали?) Иномирье не одобряло, когда просили за себя, но в то же время считалось дурным тоном просить за другого.
