– Было комфортно, пока Марина не узнала о моих отношениях с ее лучшей подругой.
Я в удивлении выгнула бровь. Он говорил правду. Пожалуй, есть смысл вернуть бровь в нормальное положение. Я вернула и опять спросила:
– А что, можно с кем угодно, только не с подругой?
– Похоже, что так…
Мне показалось, Георгий чего-то не договаривает. Может быть, тоже потихоньку сочиняет себе новую биографию? Имеет право.
Для чистоты эксперимента я решила уточнить:
– А с подругой вы продолжаете встречаться?
– Нет… Марина как-то застукала нас с ней… Нет, не в постели… В маршрутке… у меня тогда машина была в автосервисе… Так вот, только я увидел изумленные Маринины глаза, у меня к любовнице все как отрезало, хотя… если честно, и было-то немного… Наверно, поэтому сразу и отрезало… Бросил ее одну прямо на улице и ушел, о чем почему-то совершенно не жалею. От встреч уклоняюсь, на звонки и эсэмэски не отвечаю…
– Может быть, все же продолжаете любить жену?
– Нет! Давно нет! Да и она меня не любит…
– А вдруг вы ошибаетесь? Может быть, Марина вас любит и поняла это, наконец, именно тогда, когда увидела вас с подругой?
– Нет, не любит… – холодно возразил Георгий, явно собираясь соскочить с неприятной ему темы. – Я это знаю точно.
Ага! Он знает точно! Марина мне говорила совсем другое! Да кто ж из них говорит неправду? Скорее всего, Далматов. Он же ко мне клеится!
– То есть вы сейчас абсолютно одиноки, – начала я, – и лишь любимый младший брат – отрада?
– Примерно так.
– Почему ж вы тогда собираетесь увести у него женщину? Как-то это не вяжется с трогательной братской любовью.
Георгий закусил и без того узкую свою губу, и его рот превратился в щель, что моего знакомца нисколько не украсило. Он посмотрел на меня таким жарким взглядом, от которого вполне могли бы запылать волосы, и резко произнес:
– Я же сказал, что сразу понял: вы – моя женщина!
Я на всякий случай коснулась волос, удостоверилась, что с ними ничего не случилось, и продолжила долбить его вопросами:
– А если б Марина сейчас посмотрела бы на вас таким же взглядом, о котором вы только что рассказывали…
– Да нет же! – Далматов вскочил, сунул руки в брюки, картинно насборив над ними свой щегольской пиджак, и, глядя мне прямо в глаза и чуть ли не прожигая в них тоннели до самого желудка, крикнул: – В который раз приходится повторять! Вы моя женщина! Разве вы этого не чувствуете?
Я не чувствовала. Я чувствовала себя заигравшейся женой собственного мужа, который скоро придет домой с работы, очень удивится, не обнаружив меня на обычном месте, и примется звонить на мобильник! Он же не знает, что у моей героини, роль которой я так самозабвенно исполняю, муж давно почил в бозе!
Между тем на лице Георгия была написана уже откровенная боль. Мне вдруг стало жаль его, и я еще раз попыталась найти в нем те черты, за которые можно полюбить. Ничего не находила. Ну… разве что руки… изящные, с тонкими длинными пальцами… Руки музыканта… хирурга… Впрочем, о чем я? У него ж руки стоматолога! Георгия могла бы украсить улыбка, но сейчас он не улыбался. Щеки его сильней, чем обычно, втянулись внутрь, и лицо стало очень живо походить на песочные часы. Пришлось все же сказать ему, что я ничего не чувствую. Пусть знает и работает над собой, если хочет, чтобы я вдруг начала что-то чувствовать.
Стоматолог по фамилии Далматов только кивнул, но даже в этом кивке явственно читалось: все равно будет так, как этого хочу я.
Да, игра определенно стоит свеч! Очень интересно, кто кого переиграет: я Георгия или он меня. А может быть, Марина возьмет верх над нами обоими? А еще есть Бо… и Злата…
Глава 3
Итак, две главы романа века я уже имею! Пожалуй, можно сюда вставить улыбающийся смайлик, вот так:) Конечно, роман века – это ирония по отношению к себе самой, но написать что-то хотя бы приличное, конечно, хочется. Вчера я кое-что надиктовала. Кому? Куда? Себе! На диктофон! Месяц назад я потеряла мобильник. Раньше жили без них, не тужили, а теперь – как без рук. Пришлось срочно покупать новый. Купила более навороченный, чем был. Один из наворотов – диктофон. Удобно, черт возьми. Раньше я могла ночью проснуться и, путаясь в ночной рубахе и обрывках сна, начать искать чистый лист и ручку, чтобы записать ту мысль, от которой внезапно пробудилась. Понятно, что ни лист, ни пишущий инструмент сразу не находились. Я металась по комнате в темноте, роняла какие-то вещи, будила мужа, который всякий раз начинал учить меня жизни: предлагал класть рядом с диваном блокнот и ручку на тот случай, если мой недоразвитый мозг ночью вдруг пронзит очередная бредоносная мысль. Я пыталась делать как он советовал. Но когда я аккуратно раскладывала на журнальном столике все необходимое для записи бредоносных мыслей, они мой мозг не пронзали. Стоило же только забыть о блокноте и ручке, непременно приходилось вскакивать, опять путаться в ночнушке, тапках, ненужных вещах, захламляющих столик, проливать недопитый чай, ронять недочитанную книгу и вызывать на себя огонь в виде мужниного гнева. Иногда я пыталась просто запомнить то, чем меня осенило ночью, чтобы не связываться с «этим мужчиной», но утром ничего не могла воспроизвести. И вот теперь в моем телефоне есть диктофон! Отличная штука! Когда меня будит мысль, я тихохонько достаю из-под подушки телефон, тихохонько крадусь на кухню, прямо без тапок, закрываюсь на защелку и так же тихохонько надиктовываю все, что заблагорассудится. Муж, наверно, решил, что мой недоразвитый мозг утратил еще одну свою функцию, от чего ему стало гораздо легче жить, то есть спать. Мужу. Да и моему мозгу тоже.
Итак, сверившись с записями диктофона, я возвращаюсь к своим баранам, то есть к героям нового романа и запутанным отношениям между ними. Что же мы имеем? Разобьем персонажей на пары:
1. Марина и Георгий. Кто-то из них говорит неправду. Кто? Как я могу прояснить обстановку и повлиять на дальнейшее развитие событий? Я могу позвонить Марине и сообщить, что ее слова противоречат показаниям мужа! Что при этом выиграю? Ничего! Все действующие лица в деле написания романа должны быть мне союзниками!
2. Георгий и Бо. Георгий не так уж сильно расположен к брату, как пытается представить мне и особенно Марине. В душу Бо гораздо легче влезть, что и стоит сделать, назначив ему свидание для получения интересующих меня сведений. Что касается пыльного ложа одалиски, то пусть поищет другое.
3. Я и мой муж. Мы с мужем, по сути, просто проживаем вместе, как соседи. Именно это говорил о себе и Марине Георгий. Но если в отношениях Далматовых мне многое неясно, то проблемы собственной семьи у меня все как на ладони. У нас с «этим мужчиной» просто совместное существование, которое день ото дня делается для меня менее и менее комфортным. Я провела с Георгием целый вечер, а мужу сказала, что была у подруги. «Этому мужчине» даже в голову не пришло усомниться. Неужели я ему до такой степени безразлична? А что нас связывает вообще? Когда с нами жила Люка… Люсьена… наша дочка, мы, видимо, и были связаны любовью к ней, заботой о ней. Теперь, когда Люка живет в Москве и учится в тамошнем универе аж на философском факультете, нас с мужем объединяет только гордость за нашу умницу и красавицу, а все остальное разъединяет. Является ли муж персонажем моего романа? Нет, нет и еще раз – нет!!!
