О настроениях в комсомоле известно мало. Среди советской молодежи распространены небольшие политические кружки, в коих, по существу нелегально, можно обсуждать действия ЦК, а изредка и почитать попавшую из-за рубежа книгу или газету. Комсомольцы, так же как и большинство молодежи вообще, за советскую власть будут драться стойко. Однако если бы объявилась в столице серьезная вооруженная сила, допустим восставшая дивизия Красной армии, то ее ряды пополнились бы не одной сотней комсомольцев, считающихся сейчас правоверными. Говорят, что чрезмерная и беспросветная политучеба надоела комсомольцам, что в их среде существуют конспиративные, так называемые фокстротные и прочие кружки, что частенько молодежь интересуется историей России, с увлечением читая о былой российской славе».
«Ну вот, если дело и дальше пойдет в таком ключе, — подумал Богомолец, — да еще со ссылками на источники, то это будет гораздо лучше, именно этого ждут в штаб-квартире».
Согласно законам диалектики, человеческой натуры и мирового исторического опыта оппозиция строю, режиму, вождю есть всегда. Вопрос в том, дееспособна ли она. Если да, то насколько влиятельна, организована и готова к решительным действиям. Имеет ли признанного лидера, каково к ней отношение в обществе, есть ли у нее опора в армии и органах безопасности, пользуется ли она поддержкой извне, как изменится политический и экономический климат в регионе в случае ее прихода к власти. Перечисление вопросов можно продолжить.
Разведка должна находить на них ответы, если речь идет о стране, которая по своему геополитическому положению и другим факторам представляет значительный интерес для правительства. Если ответы будут адекватны происходящему — одно дело, если нет, то неизбежны внешнеполитические просчеты и потери, иногда трудно и долго восполнимые. СССР не исключение, какими бы прочными ни казались позиции Сталина. А если его не станет, что следует ожидать в таком случае? На вопрос «Что будет?» разведка тоже должна иметь ответ или, по крайней мере, аргументированные варианты развития политических процессов.
Интеллидженс сервис, представляя правительству Его Величества информацию по этим вопросам, выполняет свою обычную функцию. Ему, Богомольцу, выпала честь участвовать в этой серьезной работе, и он должен сделать все, чтобы добиться хороших результатов. Надо работать с Вишневским. Если он будет заполнять хотя бы некоторые белые клеточки разведывательного поля, уже хорошо. Послать человека, с которым тот мог бы, как он пишет, обсудить все вопросы, возможности нет. Жаль, естественно. С помощью писем многие вопросы решить невозможно, здесь агент совершенно прав. При личном разговоре наверняка можно было бы выявить с десяток его связей и знакомств, которые пришлись бы кстати в деле сбора интересующей СИС информации. Обговорили бы, как целесообразнее восстановить, развить или установить заново нужные контакты. Кого-то пригласить к себе, к кому-то напроситься под благовидным предлогом, с третьим организовать «случайную» встречу. Способов много. А так приходится довольствоваться желанием или нежеланием источника, его симпатиями и антипатиями, характером и темпераментом.
К сожалению, выехать за рубеж, хотя бы в Польшу или Финляндию, не говоря уже о Германии или Англии, Вишневский не может. Приглашает приехать Лаго — тот, конечно, все исполнил бы наилучшим образом, но это нереально, а другого человека, так хорошо понимающего агентурную работу, нет. Придется пока ограничиться перепиской, даже если это и не нравится Вишневскому. То, что он прислал информацию, хорошо, хотя она пока и не достигает требуемых начальством параметров. Следует быть внимательнее к его сообщениям, деликатно и, главное, конкретно указывать ему на недостатки. Если не только Лаго, что понятно, но и Беседовский считают его умным человеком, то постепенно он должен освоить особенности разведывательной информации.
Лаго прав, когда говорит, что не надо забывать о материальной поддержке. Пусть она будет скромной, но регулярной. Это всегда приятно человеку, да и вообще в таком случае можно более осязаемо чувствовать друг друга. Вероятно, следует освежить в памяти все, что требует внимания. Это поможет Вишневскому лучше ориентироваться в подборе собеседников и тем бесед. Но не надо полностью скатываться на прагматизм, лучше ненавязчиво напоминать, что Вишневский и те, с кем он связал свою судьбу, работают на идею, определяемую конечным желанием содействовать изменению режима в стране. Это лучший стимул, который в какой-то мере оправдывает громадный риск человека, ступившего на путь конспиративной деятельности, квалифицируемой и наказуемой в СССР, да и в других государствах как подрывная.
У каждого свой резон
Лаго с момента своего приезда в Париж ориентировался на тесные отношения с Беседовским, и это было вполне резонным. Беседовский хлопотал о виде на жительство, привлек к этому генералов Лукомского и Штерна, знавших Лаго по службе в Добровольческой армии. Они дали поручительство, что было положительно воспринято французскими властями. Лукомский высказал мнение, что молодой человек «отбился от своего стада», хлебнул порядком, упрекать, а тем более корить его не стоит, пусть исправляется.
Работа, которую Лаго получил в газете «Борьба», тоже была очень кстати, обеспечивая хотя и мизерный, но зато постоянный заработок. Это потом Лаго устроится хорошо, появятся кое-какие более ощутимые доходы. Сколько бедолаг-эмигрантов, таких же, каким мог стать и он, обивают пороги приемных, чтобы выклянчить что-то на жизнь!
У Лаго с Беседовским, конечно, разные «весовые категории». Один зовется «господином редактором», другой — просто «господином Лаго». Однажды по телефону спросили даже «господина советника». Удивительное дело: к генералам из РОВС — многих он, Лаго, знает по прошлой службе отчима, они уже давно нигде не служат и никем не командуют, да и ходят-то в штатском, — тем не менее обращаются «ваше превосходительство». Вот и Беседовский, бывший ранее советником посольства СССР в Париже, попал, по крайней мере внешне, в эту привилегированную и осененную венскими преимуществами касту. У большевиков и ранги-то для дипломатов отменены, а для местных он все тот же чин. По старой Табели о рангах Беседовский по меньшей мере действительный статский, а может быть, и тайный советник. Молодцы эти французы, культурные люди! Во Франции если человек проработал хотя бы неделю министром, то всю жизнь к нему будут обращаться «господин министр». Но это так, эмоции. А то, что Лаго состоит на службе у Беседовского, хорошо. Отличная крыша, она устраивает Лаго и его московских руководителей и, как оказалось, коллег из Интеллидженс сервис.
Лаго в долгу не остался. Нелегальная поездка по заданию Беседовского в СССР сильно подняла его авторитет в глазах эмиграции, утвердив за ним репутацию человека, имеющего своих людей «на той стороне». Сама-то организация, откровенно говоря, дышала на ладан, это Лаго чувствовал: все, что теперь делалось, искусственно поддерживало жизнь, но тем не менее кое-что все же делалось.
Собранного во время поездки в Москву и Одессу материала хватит на несколько солидных публикаций в «Борьбе», они уже замечены эмигрантской публикой, и не только ею. Больших дивидендов это не дает, но помогает держаться на плаву, в то время как другим эмигрантским изданиям приходится сворачивать свою деятельность.
