С другой стороны, всем было отлично известно, что «Бритт», будучи на службе в СИС, долгие годы работал на советском направлении и по этой причине является высококвалифицированным специалистом по проблемам Советского Союза и его спецслужб. Вот и тянулись к нему и представители арабских стран, выходивших на широкую арену международных отношений, и даже китайский дипломат, представлявший в Каире правительство Чан Кайши. Это не говоря уже о том, что его прежние хозяева, несмотря на давнишний неприятный инцидент, связанный с попыткой советской госбезопасности завербовать «Бритта», продолжали патронировать его.
И хотя, как докладывал тогда сам «Бритт», он дал отпор вербовщику из Москвы, от активной и регулярной оперативной работы англичане его отвели, лишь время от времени обращаясь к нему с просьбами и он, демонстрируя лояльность, неизменно откликался на них. Вместе с тем «Бритт» получал возможность, общаясь со многими работниками английской разведки в Каире, которые считали его как-никак своим человеком, иметь массу сведений, которые весьма интересовали советскую разведку.
Поступавшая от него информация свидетельствовала, что, предложив нам свои услуги, он работал достаточно интенсивно в меру тех возможностей, которые определялись его положением в Египте. Надо сказать, что обстановка в египетской столице в последний год войны была весьма сложной, полицейский режим достаточно жестким, а контроль за действиями и поведением «Бритта» со стороны англичан не прекращался. Все это учитывалось при организации связи с ним в Каире.
Внешне Каир производил впечатление города, в котором подавляющей частью населения были военные многих стран: англичане, американцы, австралийцы, новозеландцы, канадцы, африканцы, греки, поляки. По улицам двигались внушительные колонны военных грузовиков с солдатами, вооружением и различным имуществом расквартированных в столице и пригородах воинских частей.
В европейской части города разместились британские учреждения и армейские подразделения. Целые кварталы заняли гражданские ведомства, особенно английские и американские. Многочисленные кафе, рестораны и кинотеатры посещались главным образом военными. Были и такие, которые предназначались только для военнослужащих союзных армий. Каждый второй встречный оказывался военным, в то время как в арабской части города европейцы были редкостью. Все эти особенности Каира военного времени приходилось учитывать при проведении встреч с «Бриттом».
Но были и моменты, которые благоприятствовали вхождению «Бритта» в дело. Помимо оживления с чисто военным налетом, Каир жил весьма насыщенной политической жизнью. В учреждениях, в печати, на частных вечеринках обсуждались вопросы взаимоотношений стран Арабского Востока, проблемы арабского единства и конфедерации мусульманских стран, деятельность оппозиции в парламенте, насущные заботы общества, например такие, как эпидемия малярии и жестокий голод в Верхнем Египте.
В союзнических (по тогдашней терминологии) кругах на первый план выходили проблемы Ближнего Востока, Балкан, деятельности американцев и англичан в этих регионах, что открывало определенные возможности для «Бритта» без ущерба для его безопасности как источника советской разведки. Разумеется, немалый интерес представляли и внутриполитические процессы в Египте. Пока действия политических партий и общественных организаций разворачивались в условиях военного времени, но оппозиционные силы, хотя и с определенными оговорками, настаивали на отмене режима военного положения — особенно настойчиво это требование выдвигалось антианглийски настроенными лидерами радикальных групп.
Англичане всячески сопротивлялись и оказывали давление на египетское правительство, поскольку широко пользовались теми выгодами, которые предоставлял им установленный порядок. Премьер-министр Махер-паша пообещал было снять или существенно смягчить режим военного положения, но после длительной беседы с английским послом на эту тему вынужден был отступить. Общественности было разъяснено, что Египет обязан лояльно выполнять условия англо-египетского соглашения и разделит все усилия союзников вплоть до окончания войны не только с Германией, но и Японией, следовательно сохранит на этот период времени цензуру и все другие ограничения, диктуемые военным временем.
Сам «Бритт», руководствуясь как соображениями работы, так и сугубо личными, рвался во Францию, где, как он полагал, его услуги советской разведке могут быть гораздо более существенными, чем в Египте. В этом был, конечно, резон, если учесть, что в Париже у «Бритта» еще с довоенного времени были обширные связи и эти позиции в значительной степени могли быть восстановлены и расширены.
В Центре после размышлений о путях результативного использования нового источника тоже приходили к выводу о целесообразности его перемещения именно во Францию. К тому же «Бритг» хорошо владел французским языком и, надо сказать, в Каире быстро внедрился во франко-говорящую среду. Даже подготовил, основываясь на своих беседах со знакомыми французскими военными, дипломатами и журналистами, обзор о перспективах советско-французских отношений, который в Центре нашли интересным и квалифицированно составленным.
«Бритт» встретился с проезжавшим через Каир высокопоставленным представителем Французского комитета национального освобождения, оказавшемся его хорошим знакомым, и тот обещал помочь ему устроиться. Кроме того, он рассчитывал получить представительство нескольких египетских газет и журналов, что было бы для него хорошим прикрытием на первое время.
Однако оперативное письмо из каирской резидентуры внесло существенные поправки в эти намерения «Бритта». Загранаппарат нуждался в нем как человеке, который был без преувеличения экспертом по балканской проблематике, которая в тот период времени была определена как одна из важных задач этой резидентуры. Резидент писал, что «Бритт» несомненно может стать нашим ценным источником в Париже, но он просил бы, хотя бы на некоторое время, оставить его в Каире, где он должен завершить некоторые разработки. Кроме него в резидентуре нет работника, который бы так глубоко знал балканскую тему, а она в соответствии с заданием Центра определена как одна из приоритетных.
Это было действительно так, особенно что касается Румынии. Учитывалось и то, что именно в Каире румынские представители уже с 1943 года вели переговоры с союзниками о путях выхода Румынии из войны на стороне гитлеровской Германии. А «Бритту» был прекрасно известен расклад политических сил в стране, основные фигуры грядущих политических событий: связь с ним румынская разведка поддерживала еще с 30-х годов, его лично знали и начальник этой службы генерал Мурузов, и один из руководителей сигуранцы Биано, не говоря уже о должностных лицах более низкого ранга.
Весьма заманчивые перспективы открывались и по польской линии, поскольку «Бритт» в свое время занимался вербовкой агентуры в интересах Интеллидженс сервис, сотрудничая со 2-м отделом польского Генштаба; во время войны, находясь в Португалии, поддерживал контакт с находившимся там под дипломатическим прикрытием польским разведчиком. Англичане даже договорились с поляками, что «Бритг» поработает некоторое время в их интересах, мотивируя это важностью польского вопроса для Великобритании.
