Стивенсон в телеграмме, отправленной в Лондон, бил тревогу:
«Я имею основание предполагать, что любые неудачи со стороны Великобритании и Америки помешать России лишить Румынию свободы, не могут не произвести самого печального эффекта. Поэтому я почтительно прошу, чтобы были приняты меры к тому, чтобы не дать России возможности выполнить то, что в данное время является ее планом».
Вашингтонская резидентура передала текст еженедельной разведсводки УСС в которой о ситуации в Румынии говорилось:
«От членов национал-крестьянской и либеральной партий получена информация, что первым открытым актом сопротивления стало их коммюнике по вопросу о правительстве Грозы. Обе партии намереваются усилить это сопротивление. Братиану и Маниу готовят программу, первым шагом которой явится издание совместного манифеста с отказом от признания законности правительства.
Маниу пытался получить от короля заверения, касающиеся двух партий, что если правительство не будет коалиционным, то либеральная и крестьянская партии займут критическую позицию по отношению к королю.
Либеральная партия не единодушна в своем отношении к правительству Грозы. Одна часть требует его признания и примирения с группировкой Татареску — вице-премьера и министра иностранных дел. Другая часть во главе с Братиану поддерживает Маниу.
В кругах крестьянской и либеральной партий распространяются слухи, что англичане и американцы заверили Маниу в своем намерении выступить после войны против коммунизации Румынии. Политика Маниу базируется на этих заверениях».
Король действительно еще пытался что-то предпринять, даже заявил в беседе с Грозой, что он скорее отречется от престола, нежели допустит сформирование правительства НДФ, но коммунисты организовали массовые демонстрации, и Михай отступил. Правительство было утверждено в составе, предложенном премьер-министром Петру Грозой. Наблюдения показывали, что на королевский двор англичане в ту пору в известной мере рассчитывали, другие рычаги воздействия ослабевали, особенно после начала, как тогда говорилось, реконструкции румынской экономики и социально-политической системы.
Из соседней страны в Бухарест приехал венгерский политик за опытом ведения политической борьбы с компартией. Ему посоветовали побеседовать с корреспондентом уважаемой английской газеты, который прекрасно осведомлен по румынским делам.
Им был А. Гибсон, младший брат Гарольда Гибсона, с которым многие годы сотрудничал «Бритт» и был в курсе занятий английского журналиста в Бухаресте. Остальное было из области применения в оперативной работе специальной техники. Стенограмма беседы Арчибальда Гибсона с венгром пришла в Центр:
«Гость. С каких пор вы в Румынии, мистер Гибсон, и как оцениваете положение в этой стране?
Секретарь. Вы должны знать, г-н доктор, что мистер Гибсон очень хорошо информирован о положении дел в Румынии и никто лучше него не знает обстановку в стране.
Гость. Я очень удивляюсь, что англичане, зная обо всем, что происходит в Румынии и Венгрии, не желают оказывать помощь этим государствам. Но от нас требуют, чтобы мы всеми силами сопротивлялись русским. Всем известно, что тридцать процентов населения Румынии и Венгрии проанглийски настроены, и все же Англия не предпринимает ничего конкретного против русских, которые делают что хотят.
Гибсон. Что же вы не организуете восстания?
Гость. Очевидно вы не знаете, что русские в течение восьми дней полностью вывезли в Россию фабрику «Третей». Вы, представитель Англии, советуете нам организовать восстание и служить вашим интересам, тогда как сотрудники английской миссии... не нашли время связаться с нашими органами власти.
Гибсон. Что вы жалуетесь, вы, венгры, сотрудничаете всей душой с русскими. Что же вы ждете помощи от нас?
Гость. То что вы заявляете о нас, я могу сказать о Румынии. Нет никакой разницы. И вы сотрудничаете с русскими, как мы.
Гибсон. Это неверно, венгерское правительство более красное, чем румынское. Здесь в Румынии единственный, кого поддерживает Москва, — это Гроза.
Гость. Я только четыре дня нахожусь в Румынии и убедился, что главный пост находится в руках коммунистов. В Венгрии председатель Совета министров не красный. Кроме того, в венгерское правительство входят три министра, о которых можно сказать, что они профашистски настроены. Они проинформированы, что Англия сделает все возможное, чтобы помочь историческим партиям Румынии прийти к власти. Например, можно взять г-на Маниу, о котором я знаю, что он за кулисами ведет гнусную политику против венгров. Мы, венгры, знаем это, так как это касается нас в первую очередь.
Гибсон. Извиняюсь, г-н Маниу является моим хорошим другом. Я часто с ним встречаюсь и беседую по всем вопросам.
Гость. Но как Маниу думает осуществить земельную реформу?
Гибсон. Маниу дал мне слово, что приложит все усилия для разрешения этого вопроса.
Гость. Маниу не говорит правды, мистер Гибсон.
Гибсон. Я верю ему и базируюсь на него.
Гость. Если разрешите, я вас спрошу: с кем вы не можете договориться? С русскими или американцами? Черт вас подери всех! Проснитесь, помогите хотя бы себе, если не можете помочь маленьким странам! Вам разве все равно, что русские находятся в Бухаресте, Будапеште, Вене, Варшаве, Берлине?
Гибсон. ... (молчит)
Гость. Мы сами ничего не можем сделать. Ваш интерес нам помочь!
Гибсон. Тогда занимайтесь саботажем».
Маниу и Братиану настоятельно рекомендовали королю дать отставку правительству Гроза. Конфронтация нарастала. Король демонстративно отказался появиться на трибуне во время парада по случаю свержения режима Антонеску. Маниу посетил монарха и требовал помилования Антонеску, демарш оказался бесполезным. Вскоре был арестован и сам Маниу, что было воспринято в Румынии как шаг к изменению политического строя в стране и, значит, к упразднению монархии.
Михай в сопровождении матери выезжает в Лондон, чтобы присутствовать на свадьбе принцессы Елизаветы Английской. В связи с обстановкой в Румынии у него усиливаются настроения не возвращаться на Родину.
Англичане и американцы вежливо, но настойчиво рекомендуют не делать этого, ведь он оставался, пожалуй, единственным более или менее значимым рычагом их влияния в Румынии.
Отречение
Государственный министр Сарджент доложил шефу Форин Оффис Бевину служебную записку следующего содержания:
«Американский посол сказал мне сегодня, что он только что имел встречу с королем Румынии, которому заявил, что вопрос относительно возвращения или невозвращения в Румынию относится к категории вопросов, которые король должен решать сам. Тем не менее он сказал королю, что его дальнейшее пребывание в Румынии представляло бы определенную ценность».
В Центре этот документ был оперативно получен, как и последующая переписка между Лондоном и Бухарестом в отношении судьбы Михая.
