– Нет, – отрезал он и стал проталкиваться к молодым, чтобы тоже поздравить.
Татьяна решила, что гнать лошадей не стоит. На свадебном торжестве, куда она непременно просочится, хоть ее и не приглашали, Женька наверняка напьется с радости и горя одновременно, а потому станет более легкой, нежели сейчас, добычей. Пожалуй, это последняя ее возможность устроить личную жизнь с мужчиной, которого она способна любить, а потому никак нельзя ее упускать.
Свадьбу праздновали в банкетном зале дольского Дома культуры. Татьяна умудрилась усесться рядом с Чесноковым. Она попросила у официанта чистую тарелку, поскольку на нее, конечно же, заказ не делали. Ну да и что! Без порционного блюда она обойдется, а салатов и выпивки на столах – ешь, пей – не хочу. Всем хватит.
Евгений действительно захмелел довольно быстро и даже приобнял Татьяну за плечо, то и дело приговаривая ей на ухо:
– Вот оно как все получилось-то, Танюха… Вот ведь как… И кто бы только мог подумать, что мой сын женится на Юркиной дочери? Даже во сне не приснилось бы…
– А что такого-то? – сладким голосом отвечала ему Ермакова, тоже наклоняясь к самому его уху и тесно прижимаясь грудью к плечу. – Ну… породнились – и хорошо… Пусть будут счастливы… Да и у нас еще не все потеряно, не правда ли, Женя… – Имя отца своего сына Татьяна выдохнула с таким придыханием, что тот с изумлением посмотрел ей в глаза и спросил:
– Да ты что снова липнешь-то ко мне, Танька? Что в тебе взыграло?
С минуту подумав, Татьяна решила, что момент, когда лошадей пора уже гнать в полную силу, настал, и ответила:
– А я давно по тебе тоскую, Женя! Мы тоже могли бы с тобой жить хорошо, если бы ты от меня в юности не отказался. Вовка ведь твой сын… и я… представь, до сих пор помню, как нам тогда было с тобой хорошо… Ты-то это помнишь?
– Брось! – Чесноков расхохотался. – Я тоже никогда не забуду, как ты орала, что сейчас умрешь! Ага! Очень хорошо нам было! Память на всю жизнь осталась!
После этих слов Чесноков опрокинул в рот стопку водки, словно желая запить и этим сгладить неприятные воспоминания. Потом кто-то провозгласил очередной тост за молодую пару, и Евгений выпил снова. Глаза его вконец осоловели и прочно остановились на Татьяниной груди, красиво приподнятой новым бюстгальтером на косточках. Небрежным жестом, будто бы нечаянно, женщина чуть приспустила с одного плеча платье вместе с бретелькой бюстгальтера, и ее грудь обнажилась чуть ли не до самого соска.
Когда объявили танцы, Татьяна потащила Чеснокова в круг, где он обнял ее так крепко, что у нее аж перехватило дух. Неужели все будет? Неужели?! Она в ответ прижалась к нему всем телом, как могла тесно, обвила шею руками и даже воздушно поцеловала в щеку, решив, что непременно надо соединять страсть с нежностью. Кто знает, что бывшему лаборанту Евгению Павловичу нынче нужно!
Бывший лаборант прореагировал на ее притязания так, как надо, и даже вроде бы полез целоваться слюнявым пьяным ртом. И все бы, возможно, сладилось так, как хотелось Татьяне, если бы не Вовка. Он вывел танцевать Риту и очень скоро оказался вместе с ней рядом с родителями, которых даже и не думал стесняться. Его руки так непристойно елозили по Ритиной спине и тому, что спины пониже, что девушка начала вырываться. Она старалась сделать это, не привлекая ненужного внимания, что, собственно, все и погубило. Ей бы прилюдно отвесить братцу хорошую оплеуху, чтобы все это видели и слышали, но она явно не хотела скандала. А Вовка был не таков, чтобы сдаться за здорово живешь. Он продолжал прижимать к себе девушку и оглаживать жадными руками ее ладную фигурку. Наконец телодвижения пары Вовки и Риты заметил Евгений. Он тут же бросил Татьяну и ринулся к ним. Весь хмель из Чеснокова разом вышел, и он почти трезвым голосом негромко сказал сыну на ухо:
– Отцепись от Риты по-хорошему.
Владимир от неожиданности слегка ослабил хватку, и девушка, выскользнув из его рук, присоединилась к стайке подруг. Ее обидчик нехорошо усмехнулся, посмотрел на отца тяжелым взглядом, отправился на свое место за столом, где тут же налил полный стакан водки и залпом выпил, ничем не закусывая. О сыне Татьяна не беспокоилась. Напьется, натворит что-нибудь, снова посадят – туда ему и дорога. А вот то, что Женька так легко протрезвел, ей понравиться не могло. Когда они с ним тоже добрались с танцпола до своих мест за столом, Чесноков, похоже, уже начисто забыл, что только что охотно прижимался к Татьяниной жаркой груди. Вся ее подготовительная работа пошла псу под хвост. Все надо начинать сначала.
И Татьяна Ермакова принялась подливать и подливать Евгению водки, и он, не пропуская ни одного тоста, пил и пил, но совершенно не пьянел. Возможно, потому, что продолжал зорко следить за Вовкой, абсолютно ему не доверяя и отчаянно беспокоясь за дочь. Лишь один раз Татьяна смогла заставить Женьку отвести глаза от сына и посмотреть себе в лицо. Совершенно отчаявшись завлечь его женскими чарами, она решила предложить ему себя открытым текстом:
– Послушай, Женя… – начала она. – Ты одинок… я одинока… Может быть, нам попробовать соединиться? Я все умею: и варить, и жарить, и пироги печь. Всегда будешь накормлен и ухожен. А уж в… постели… мужики меня всегда хвалили… Останешься доволен… Вот увидишь…
Евгений повернул к ней голову, внимательно посмотрел и спросил:
– А что ж не вышла ни за одного из тех, кто хвалил? Или не предлагали?
– Почему ж не предлагали? Еще как предлагали, только… не любила я никого из них. А замуж даже и в сорок с хвостом все же хочется по любви…
– Стало быть, ты хочешь за меня прямо замуж? – усмехнулся Евгений.
– Хочу… да… Но можно и не замуж… просто пожить рядом с любимым мужчиной…
– Только не надо мне заливать, что ты меня любишь!
Татьяна помолчала с минуту, а потом сказала совершенно искренне:
– Знаешь, Женя, ты мне не чужой, всегда был симпатичен… А сейчас… я так истосковалась по… мужским взглядам и прикосновениям, что готова полюбить, понимаешь? Я прикидывала так и сяк… Желающие со мной вступить в брак до сих пор имеются, но я не хочу этого ни с кем из них. А за тебя пошла бы… и любить, думаю, смогла бы… Ты только поверь, Жень… Одиночество – вещь не сладкая! Да ты и сам все знаешь…
Чесноков тоже некоторое время подумал, помолчал, а потом спросил:
– А как же твоя вечная любовь к Майорову?
– А так же, как твоя к Лане Кондратенко! Не нужны им мы с тобой! Им вдвоем слишком хорошо!
Евгений пожал плечами, потом потянулся за бутылкой и, не найдя ее под рукой, начал обводить глазами стол. Довольно быстро обнаружил, что проворонил Вовку. Не было на своем месте и Риты.
– Таня! Где Вовка?! – спросил он, тут же забыв про душещипательный разговор.
– Да откуда я знаю? – в гуле голосов подгулявших гостей вынуждена была почти прокричать она, потому что Чесноков опять срывался с крючка, который почти заглотил. Хотя напрасно ей в голову пришел какой-то крючок… Пожалуй, она на самом деле очень хочет устроить свою жизнь именно с ним. Они могли бы еще быть счастливы, если бы… если бы не этот чертов Вовка! Права была бабка Антонина, когда говорила, что из человека, зачатого в обмане, ничего хорошего не может получиться!
