Надо с детства воспитывать: мы самая великая страна, у нас великая культура, великие корни. Наши Химки и Ховрики старше их Америки. Кто дал миру столько светлых голов? Россия! Почему молчим, когда в Латвии преследуют наших ветеранов?! Делаем реверансы, в то время как наших граждан унижают. А Грузия – та просто плюет в лицо. А мы – сю-сю-сю. Я никого не хочу обидеть. Но давайте относиться друг к другу по-человечески. Мы такие же люди, как и все прочие…
Есть книга «Мой путь 35-й дивизии». Во время Великой Отечественной войны существовало немецкое соединение, которое первым входило во все города и вообще было образцово-показательным. Когда они вошли в Брестскую крепость, выскочил мужик в кальсонах с оглоблей и с криком: «Мать вашу!» – разогнал взвод вооруженных до зубов солдат. Я все время думаю, какая энергия от него шла, что те с автоматами сбежали…
С «Полетом над гнездом кукушки», по мотивам которого поставлен спектакль, у меня произошла интересная история. Когда только вышел этот фильм, ко мне пришел человек и принес кассету. Я посмотрел и решил уходить из профессии: потому что такой материал для роли никогда не получу. И вдруг через столько лет мне предложили сыграть Макмэрфи… Я понял: да, все идет по спирали. Если ты чего-то очень хочешь от жизни, то твое желание обязательно сбудется…
Очень люблю разыгрывать людей, и близких и дальних… Таня, моя первая жена, была танцовщицей и часто ездила на гастроли. Выступает она, скажем, в Питере – я сажусь в самолет, лечу туда, покупаю букет цветов. Жена на сцене, а я выхожу из зала с букетом… С Татьяной истерика, я же тем временем отправляюсь в аэропорт и лечу назад в Москву. Ленинград – ладно; но я ездил так в Новосибирск, Хабаровск; всюду вручал неизменный букет – и сразу улетал обратно… Развлекался так постоянно… Хорошая шутка может выстрелить и на сотый раз.
…Как-то наш театр гастролировал в ГДР, и советский посол устраивал нам прием. С особой гордостью он продемонстрировал нам картину с изображением Красной площади – мы вежливо похвалили «произведение искусства». «Ничего не замечаете? – лукаво осведомился посол. – Как вам этот милиционер в белом?» На заднем плане действительно виднелась какая-то фигурка… «Я дорисовал», – доверительно признался посол. А ведь он был абсолютно прав: Красная площадь без милиционера – глупо…
…А я ведь вырос на «Бременских музыкантах»… Непревзойденная – в своем жанре – вещь, хоть и простая, как картины Пиросмани. Казалось бы, ничего особенного – а ты поди нарисуй так. Или – «Битлз». Играли на трех аккордах – а попробуй так сыграть…
Зрители принимают замечательно (речь идет о спектакле «Бременские музыканты и Со»). Что касается критики… На территории бывшего Советского Союза есть два любопытных города: Киев и Новосибирск. Давно проверено: что бы ты им ни привез, как бы здорово это ни было, – журналисты, извините, обосрут. Даже после такого спектакля, на который народ будет ломиться, круша двери… Приезжает «Таганка» – бешеный успех. Уезжает «Таганка» – вдогонку ей ругательные рецензии. А мне кажется, задача театрального критика – не раздавить актера, режиссера, спектакль, а глубоко этот спектакль проанализировать. Вы только посмотрите, как люди пишут о театре и кино… В лучшем случае пересказывают содержание. В худшем случае: «Всё – говно. И это, и то; правда, в финале один вышел, ничего так, – но и он говно». Серьезного же, профессионального, разбора почти не встретишь. Единицы нормально работают, единицы…
Лично у меня были разные истории с прессой, однажды меня журналисты «достали» до такой степени… Не все журналисты, конечно, а – идиоты: в каждой профессии есть свои уроды. Это совершенно естественно, но я таким людям предпочитаю указывать на их место… А если человек ничего не понимает и после этого, то ему нужно просто уходить из профессии…
Естественно, я прежде всего – актер. Но ведь само собой разумеется, что человеку, живущему в собственном доме, совершенно не помешает умение забить гвоздь, вымыть пол, подкрасить дверь…
А мой бизнес, он вполне совместим с актерским ремеслом. Просто всегда нужно понимать, какой у тебя бизнес. Торговля «памперсами» или «сникерсами» с театром, естественно, несовместима. А заниматься делом, которое ты любишь и в котором кое-чего понимаешь, по-моему, нормально. В конце концов, театр – это мой дом. И, естественно, кино, там просто больше площадка и шире аудитория. Но театр изначально намного серьезнее…
Наверное, в каждой роли, которую мне пришлось сыграть, неважно, в театре или в кино, есть какая-то часть меня настоящего, реального, что ли, – уйти от себя полностью не сможешь, даже если очень захочешь. И чем лучше актер, тем он больше может из себя «вытаскивать»… К примеру, в фильме Романа Балаяна «Храни меня, мой талисман» мне было страшно интересно сыграть дьявола, да так, как его еще никто не играл. Не Мефистофеля, нет, а нормального такого, земного человека, но – искусителя…
Не поверите – иногда ловлю себя на том, что, при всей своей коммуникабельности, стесняюсь знакомиться с новыми людьми… Хотя, по-моему, это замечательное качество…
…Во многих моих интервью я говорю примерно одно и то же, и это вполне закономерно. У меня что, другая жизнь была? Каждый раз я должен говорить, что в другом году родился, что ли?.. Кстати, довольно часто отказываюсь от интервью. Ну, нечего мне в данный момент человечеству сообщить, чего ж тут поделаешь… А меня заставляют повторяться… Другое дело, что существуют темы, говорить на которые я не хочу и просто избегаю подобных разговоров. Например, личная жизнь.
…Я довольно спокойно отношусь к следующему поколению артистов. Выделяю, пожалуй, одного Евгения Миронова. Ну, еще, наверное, Меньшикова…
Недавно в одной телепередаче Марк Захаров назвал меня своим единственным учеником. Это не только приятно – думаю, это правда… Например, Янковскому и годков побольше, чем мне. Хотя, конечно, тут не в возрасте дело… Я Олега обожаю – и как товарища, и как актера. Он не хороший даже, роскошный артист, но нас с ним нельзя сравнивать – даже пробовать на одну роль нельзя. А я?.. Ну, как можно самого себя характеризовать? Нет, я, конечно, знаю себе цену, и она очень высока, уверяю вас – я многое могу. А то, чего не могу… Зачем я буду в этом признаваться… Для прессы скажу так: я могу все. А чего не могу – знаю только я сам. Конечно, меня это мучает. И это абсолютно нормально: творчество вообще сопряжено с муками. Но сладостными муками… Но не только, конечно… Бывает и такое, что в полуобморочном состоянии приходишь домой, «вырубаешься», едва дойдя до койки, а ночью вскакиваешь в холодном поту: приснилось, что забыл текст роли. И где же здесь сладость? Ощущения, поверьте, довольно неприятные.
В театре от актера зависит очень многое, а в кино, к сожалению, мало чего. И потом, в кино меня зачастую используют просто как «краску». Я считаю, что с киноролями мне вообще-то не очень везло: думаю, не сыграл и сотой доли того, что мог бы и должен был бы сыграть. Снова оговорюсь: в отличие от театра. Мне случалось отказываться от ролей в кино. Хотя на многое, от чего стоило бы отказаться, я соглашался по причинам, не связанным напрямую с творчеством. Например, эпизод в итальянской картине «Осада Венеции». Интересно было поработать с итальянцами – посмотреть, что они такое… И потом, в конце концов, я живой человек, что – я не имею права на ошибку, что ли…
