Стартовой площадкой для запуска блестящей карьеры стал второй брак. Первый муж Орловой на роль супруга звезды советского экрана явно не подходил – экономист А. Березин постоянно находился под арестом. Первое время можно было надеяться, что все как-нибудь утрясется. Но после того, как в 1929 году он получил срок по делу Чаянова, актриса всерьез озаботилась устройством своей личной жизни. В начале 30-х она чуть было не вышла замуж за работавшего в России немецкого инженера, который звал Орлову в Германию, где собирался сделать из нее европейскую актрису. Но отъезд так и не состоялся, поскольку Любовь Петровна познакомилась с режиссером Григорием Александровым и решила связать свою дальнейшую судьбу с ним.
Видимо, она разглядела, почувствовала, что именно Александрову суждено стать, выражаясь высоким стилем, вневременным «национальным достоянием», говоря по-современному, брендом. И ей суждено его таким сделать.
Мемуары Александрова «Эпоха и кино» – уникальное чтение. Если пренебречь десятками тоскливых страниц о неуклонной заботе партии и правительства о «важнейшем из искусств», получится плутовской роман, который бессмысленно проверять на соответствие реальности. Кинематограф для вернувшегося с Гражданской войны рабочего уральского паренька – восхитительная авантюра. Ассистент, актер и соавтор Сергея Эйзенштейна, его правая рука (а как модно утверждать, и любовник), Александров балансирует на канате, дюжину раз летит с борта «Потемкина» в ледяную воду, играя всех убитых матросами офицеров сразу, вместе с начальником ленинградской милиции «грабит» ночью склад с осветительными приборами, срочно необходимыми для съемок штурма Зимнего, и попадает в ГПУ за то, что внедрил в ряды первомайской демонстрации статистов с лозунгами Февральской революции.
Чаплин с хохотом обнимает его: «Как жаль, что я не знал вас раньше». Великий комедиограф Эрнст Любич «грубо льстит», а высланный Троцкий выклянчивает по телефону у Эйзенштейна экранизацию своей книги «Тайны Кремля», но получает гневный отпор. На съемках «Веселых ребят» пьяный бык загоняет группу на деревья, а гипнотизер теряет сознание, пытаясь его заворожить. А Рузвельт, оказывается, имел привычку напевать куплеты из «Волги-Волги». За всем этим фейерверком анекдотов – несомненная, искренняя, плотская любовь к своей профессии, а такая любовь искупает все реальные и мнимые грехи. И той же безоглядной любовью к иллюзорному миру дышит и лучшая комедия Александрова «Весна».
Но до «Весны» тогда было еще далеко.
Существует несколько версий того, как познакомились Александров и Орлова. Согласно одной из них, Орлова пришла пробоваться на фильм «Веселые ребята», но режиссер Александров отказал ей, до проб даже не допустив. Однако Григорий Васильевич, только что вернувшийся в Россию после трех лет учебы в Голливуде, произвел на будущую звезду слишком сильное впечатление. Отступать не хотелось, и Орлова попросила свою подругу режиссера Л. И. Степанову пригласить в гости ее и Александрова, а затем под каким-нибудь предлогом оставить их наедине. Противостоять чарам графини Орловой Александров не смог, и вскоре она была утверждена на роль Анюты. А после возвращения из Гагры, где снимались «Веселые ребята», они поженились.
Можно сколько угодно спорить о том, кто кого сделал – Орлова Александрова или наоборот. Так или иначе, не вызывает сомнений, что Орлова играла во всех лучших фильмах своего мужа, а ее лучшие роли – в фильмах Александрова. При этом режиссеру приходилось непросто. Дело в том, что звезда советского экрана была нефотогеничной, и требовались специальные технические ухищрения для того, чтобы она хорошо выглядела на экране.
Актриса Рина Зеленая вспоминала: «Она рассказала мне, что все операторы отказывались ее снимать. Ее словам трудно было поверить – она всегда великолепно, безошибочно получается на экране. Любовь Петровна вскочила и сказала: «Я вам сейчас докажу, если вы не верите! Смотрите на мои щеки!» – «Ну смотрю. Очень хорошие щеки». – «Да вы что?! Их нет. На экране они проваливались совсем. Вместо них были тени и ямы. Да что говорить! Сейчас я вам покажу снимки, которые я никогда никому не показывала. Вот, полюбуйтесь!» И она протянула мне пачку фотографий. Я была поражена: лицо на них ее – и не ее. Она еще и еще показывала эти первые свои фотопробы у Александрова – одна хуже другой. И, довольная моей растерянностью, стала объяснять, сколько мучений претерпели операторы, пока Григорий Васильевич не разъяснил им, в чем дело и как надо ставить свет, чтобы не искажать лицо, а сделать его выразительным. Она, как девчонка, размахивала фотографиями перед моим носом и хохотала: «Ну что? Теперь поверили?»
В начале 30-х годов СССР прощался с подчеркнутым аскетизмом 20-х. Советская пресса неожиданно начала активно публиковать рекламные объявления. Свою прямую функцию они выполнить не могли (полки магазинов по-прежнему были пусты), но сообщали читателям, что на свете существуют предметы роскоши (например, одеколон). В среде советской элиты входили в моду теннис, фокстрот и джаз, а в московских ресторанах можно было не только вкусно поужинать, но и послушать хорошую музыку. Тот же джаз давали в «Метрополе» (Антонин Зиглер) и «Национале» (Александр Цфасман и Леонид Утесов), в «Праге» выступали цыгане. Для людей попроще в городах открывали многочисленные танцевальные школы.
Именно в начале 30-х агитпроп стал создавать образ СССР как счастливой страны, жителям которой хочется петь и смеяться. Идеальной, доступной миллионам формой подачи сказки про счастливую жизнь советского человека была признана музыкальная кинокомедия. «В то время, – вспоминал Григорий Александров, – был выдвинут лозунг давать комедии. Центральный комитет партии созвал конференцию кинематографистов, на которой был провозглашен тезис: «Смех – родной брат силы». Веселые фильмы рекомендовалось ставить крупнейшим режиссерам. И многие было взялись за это. Эйзенштейн писал сценарий «МММ» («Максим Максимович Максимов»), Довженко работал над комедией «Царь»…»
Интеллектуалам вроде Эйзенштейна и лирикам вроде Довженко жанр музыкальной комедии все-таки был чужд, и председатель Государственного управления кинофотопромышленности (ГУКФ) Б.З. Шумяцкий решил проявить инициативу. Посмотрев программу-мюзикл Леонида Утесова «Музыкальный магазин», он решил, что надо сделать на ее основе фильм. Однако Утесов считал, что полнометражной картины из мюзикла не получится. В итоге сценарий стали писать заново, а когда задумались о том, кого пригласить главным режиссером, вспомнили о Григории Александрове и его голливудских навыках.
Сюжетная линия «Джаз-комедии» (так на первых порах назывался сценарий) идеально соответствовала канону «американской мечты», разумеется, с советским акцентом. Превращение пастуха в лидера преуспевающего джазового коллектива, а домработницы в эстрадную звезду а-ля Марлен Дитрих прекрасно отвечало известному прогнозу «Кто был никем, тот станет всем».
Нужно сказать, что к числу талантов Григория Александрова относилась способность безошибочно чувствовать, чего хочет начальство. Неожиданно выяснилось, что история превращения гадкого утенка в ослепительную красавицу – это как раз то, чего так не хватало советской пропаганде. Так буффонный мюзикл превратился в оружие агитпропа.
