Ровно через год после этих событий, 7 апреля 1503 года, Софья Палеолог умерла. Тело великой княгини было погребено в соборе кремлевского Вознесенского монастыря. Ее похоронили рядом с могилой первой жены царя – тверской княгини Марии Борисовны.
Вскоре ухудшилось здоровье и самого Ивана III. В четверг 21 сентября 1503 года он вместе с наследником престола Василием и младшими сыновьями отправился на богомолье по северным монастырям. По возвращении с богомолья Ивана разбил паралич: «…отняло у него руку и ногу и глаз». 27 октября 1505 года Иван III скончался. Он не принял схимы, якобы сказав на смертном одре: «Государем жил, государем же и умру».
Иван III передал своему преемнику уже державу (кстати, именно Иван III, и скорее всего с подачи Софии Палеолог, начал называть себя царем, русифицировав латинское «цезарь»), по территории превосходившую наследованное им у отца, Василия Темного, Московское княжество в несколько раз. Но дело не только в присоединении территорий.
Присоединив к Москве большинство древнерусских земель, великий князь озаботился устроением единого правового пространства. В 1497 году был издан Судебник, ставший своеобразной конституцией новой России (название державы – Россия, – ее герб в виде двухголового орла, основы административно-территориального деления, основы государственной идеологии, превратившиеся при его сыне в чеканную фразу «Москва – Третий Рим» – все это появилось именно при Иване III). Европа с удивлением обнаружила на своих восточных границах мощное государство, проводящее независимую внешнюю политику (Иван с презрением отказался принимать титул короля, пожалованный ему императором Священной Римской империи: «Мы божиею милостью государи на своей земле изначала, от первых своих прародителей»); на восточных границах Руси на 17 лет установилось спокойствие: «…и бысть тишина велиа в тех странах от татар». При Иване III появилась почта, начались промышленные разработки руды на Печоре, монету стали чеканить из своего серебра. Афанасий Никитин, ушедший за три моря из раздробленной, удельной Руси, вернулся в объединенное цивилизованное государство.
Укрепляя властную вертикаль, Иван III активно урезал полномочия удельных князей. Несмотря на то что их власть на собственных землях оставалась довольно значительной, возможности вести независимую политическую линию у них фактически не осталось. Роль старых аристократов все больше сводилась к точному исполнению указаний верховной власти.
А еще Иван III построил не только нынешний Московский Кремль, но и нижегородский, и новгородский, и в Иван-городе.
Практически во всех государственных делах Ивана III заметно участие Софии Палеолог, которая даже в самые трудные для себя дни не оставляла своего государя. Когда 20 мая 1474 года рухнул недостроенный Успенский собор, который строился как символ нового государства, именно София посоветовала выписать знаменитого итальянского зодчего Аристотеля Фиораванти и других итальянских мастеров. Объединив традиции русского храмового зодчества и прогрессивные технологические приемы итальянской школы, Фиораванти сумел к 1479 году выстроить новый собор, неизменно вызывавший восторги современников.
К 1515 году итальянские зодчие Пьетро Антонио Солари, Марко Руффо, а также ряд других превратили Кремль в одну из самых сильных крепостей того времени…
Историк Василий Татищев так написал о царствовании Ивана III и Софии Палеолог: «Сий блаженный и достохвальный великий князь Иоан Великий, Тимофей преже нареченный, многии княжения к великому князю присовокупи и силу умножи, варварскую же нечестивую власть опроверже и всю Рускую землю данничества и пленения избави, и многи от Орды данники себе учини, многа ремесла введе, их же прежде не знахом, со многими дальними государи любовь и дружбу и братство сведе, всю Рускую землю прослави; во всем же том помогаше ему благочестивая супруга его великая княгиня София; и да будет им вечная память во безконечныя веки».
Королева Виктория и принц Альберт: эпоха имперского романтизма
Их называли «самыми знаменитыми влюбленными». Судьба определила им не такой уж и долгий (но и не то чтобы очень короткий) срок вместе – больше двадцати лет. За это время они создали новую эпоху для Англии, да и для всего мира.
Им, что называется, на роду (а род у них общий – Саксен-Кобургский) было написано быть вместе. Их принимала одна и та же повитуха. Их бабушка, вдовствующая герцогиня Кобургская, с самого начала мечтала их поженить. Когда дети подросли, такое же желание возникло у короля Бельгии Леопольда I (дяди Виктории), бывшего наставником юной принцессы в политических делах.
Однако до поры династические задумки старшего поколения не трогали Викторию и Альберта. Видимо, опека короля и прочих царедворцев, рассчитывавших за ее счет решить свои политические задачи, начала тяготить Викторию. В иерархии наследования она стояла довольно высоко и желала править самостоятельно. Альберт же, хотя изучал политические науки, классические языки, естествоведение, философию и историю, себя (по крайней мере в юности) правителем не видел вообще – в Бельгии ему жилось уютно, его окружали друзья, и менять ее на чуждый ему Альбион он совершенно не собирался.
Однако их интересы никто в расчет не принимал. Для начала король Леопольд организовал встречу Виктории и Альберта – 17-летняя наследница престола принимала его вместе с двоюродным братом Эрнстом в Лондоне в мае 1836 года.
Некоторые биографы считают, что страсть Виктории к Альберту проснулась уже тогда, с первой же встречи. Она нашла его очень привлекательным. Виктории понравились его белокурые волосы, прекрасные глаза, манящие губы. «Его главное очарование в выражении лица, одновременно нежном и благородно сдержанном», – заметила после встречи Виктория.
Другие полагают, что, хотя молодые люди произвели друг на друга весьма благоприятное впечатление, о внезапно вспыхнувшей любви не может быть и речи. Виктория, несмотря на лестные отзывы об Альберте, называла его в письмах к дяде «инвалидом» и «деликатным желудком». Альберт же, в свою очередь, ограничился тем, что назвал кузину «весьма добродушной особой»…
20 июня 1837 года в пять часов утра Викторию разбудила мать, герцогиня Кентская (девушке запрещено было спать отдельно от нее, как и разговаривать в ее отсутствие с незнакомыми): «Архиепископ Кентерберийский и первый камергер Англии хотели бы немедленно видеть вас. Они ожидают в большом зале».
Как только принцесса вошла, первый камергер опустился на колени. Виктория поняла: король умер. Теперь ей предстояло стать королевой Англии. Первое, что сделала Виктория, это приказала убрать свою кровать из комнаты матери. Великая королева начала свое царствование. До нее на престол Великобритании женщина не садилась более ста лет.
Дяде Леопольду она также дала понять, что в его советах не очень нуждается, в том числе и в матримониальных делах. Вопрос о замужестве, как и многое другое, Виктория хотела решать сама. Узнав в 1839 году, что Альберт и Эрнест снова приедут в Англию, королева сообщила лорду Мельбурну, что «не имеет особого желания встречаться с Альбертом, поскольку вся эта тема вообще ей противна». До этого она написала Леопольду I, что между ними «не было никакой помолвки». Даже если он ей понравится, она не сможет «дать твердого обещания в этом году, поскольку такое событие может произойти не ранее чем через два или три года».
