Молодой актрисе 17 лет. 1947 г.
Шел 1944 год. Харпер Дэвис поспешил записаться во флот, чтобы успеть проявить себя героем, пока война не закончилась. Он думал, что такая демонстрация мужества убедить Джека Келли, что он, Харпер, достойный жених для Грейс. Он получил тяжелое ранение, в результате которого у него возникла прогрессирующая атрофия мышц. Остаток жизни первый возлюбленный Грейс провел в госпитале для ветеранов.
Грейс, казалось, легко пережила разрыв с Харпером. На смену ему пришла череда новых поклонников. «Чем легкомысленнее, тем лучше!» — заявлял Джек Келли. Конечно, он и помыслить не мог, что легкомысленность у молодежи послевоенных лет выражается несколько более фривольно, чем в те времена, когда он сам был юнцом. «Даже не думай, сынок, что тебе удастся жениться на Грейси!» — самодовольно говорил Джек очередному поклоннику, заехавшему за Грейс. Он не догадывался, что поклонник мечтал не о браке с красоткой Келли, а о том, чтобы от души потискать ее на заднем сиденье машины.
После крушения своей первой любви Грейс пустилась во все тяжкие. Сестры даже подозревали, что ее самозабвенный флирт и попытки очаровать все новых и новых парней являются внешним выражением глубоко переживаемой вины перед Харпером… Грейс буквально прославилась своей доступностью. Один из ее кавалеров рассказал в интервью: «Уверен, что до окончания школы она все еще оставалась девушкой. Однако не сомневаюсь, что все остальное она прошла от и до».
Счастливые минуты детства
Что значило «от и до» в конце 40-х в Америке?
Самый знаменитый из биографов Грейс Келли, Роберт Лейси, писал: «Джермантаунские кавалеры сообщали друг другу о своих нелегких победах при помощи кода. Слово «бюстик» означало, что дерзкая рука побывала под блузкой, но дальше этого не зашло; «Г. Г.» — голую грудь; «П» — палец, от которого затем следовало переходить к более серьезным вещам… В то время настоящий секс все еще считался чем-то вроде священнодействия, а не обыкновенным завершением субботнего вечера. И словечко «петтинг» было лишь робким обозначением несмелого исследования пуговиц, застежек и нежной кожи выше края чулка. Каждый из таких потных подвигов становился предметом беспардонного бахвальства (юноши имели обыкновение обмениваться в спортивных раздевалках новостями и опытом), и потому ни для кого не было секретом, что допускала, а чего нет любая из девушек. Повзрослев, Грейс смеялась над самой собой. Когда она училась в Стивенс-Скул, одним из ее постоянных ухажеров был Чарли Фиш. Он обычно заезжал за ней на старом голубом «форде». Годы спустя Грейс с теплотой отзывалась об этом автомобиле. «Надеюсь, он наконец-таки нашел последнее успокоение на свалке, — шутила княгиня Монако. — Подумать только, какие только истории могло бы порассказать его заднее сиденье!» Однако Грейс никогда не была объектом насмешек или презрения, как дешевая потаскушка. Она с самозабвенной легкостью порхала сквозь лабиринты ритуального приближения, однако ее никак нельзя обвинить в неразборчивости. Она ни за что не стала бы заводить роман с первым встречным и всегда старалась произвести хорошее впечатление».
Те юноши, с кем Грейс крутила романы в школьные годы, вспоминали ее не иначе как с любовью и восхищением.
«Она была довольно немногословна, — говорил один из них, Ховард Викофф. — Вместо того чтобы воображать и беспрестанно трещать только о себе самой, как это часто бывает у девушек-подростков, Грейс внимательно относилась к своим кавалерам. И каждый из них начинал чувствовать себя едва ли не королем».
«Если вам хотелось посидеть, она тоже садилась, — вспоминал в интервью другой, Джек Эксле. — Если вам хотелось танцевать, она танцевала. А если вы приглашали ее с собой на вечеринку, она ни за что не стала бы вешаться на шею другому парню. Она была вашей девушкой и оставалась ею».
Особняк в Филадельфии, в котором какое-то время жила семья Келли
Глава 3
«МНОГООБЕЩАЮЩИЕ ЗАДАТКИ». УЧЕБА И СЕКС В БОЛЬШОМ ГОРОДЕ
Родители не сразу поняли, что Грейс проявляет почти преступное легкомыслие. Но в какой-то момент у Джека и Маргарет появилось опасение, что их девочка согрешит до свадьбы. А больше всего они боялись, что Грейс согрешит прямо в их родном городе. О ней уже начали ходить скверные слухи: слишком много свиданий, слишком много разных молодых людей, поездки на автомобилях, загородные пикники, ночные купания… Возможно, именно поэтому Джек Келли так неожиданно для всей семьи согласился отпустить семнадцатилетнюю Грейс учиться в Нью-Йорк, в Американскую Академию драматического искусства.
Единственным условием со стороны матери было — чтобы Грейс поселилась в престижном женском пансионе «Барбизон», куда мужчин вообще не допускали дальше второго этажа.
Грейс была далеко не первой актрисой в своей семье — именно поэтому Джек Келли так снисходительно отнесся к театральному увлечению дочери. Родные брат и сестра Джека — Уолтер и Грейс — были блестящими комедийными актерами, весьма известными. Более того: Джек назвал свою дочку Грейс в честь своей сестры, которая умерла молодой за несколько месяцев до появления на свет племянницы.
А самым знаменитым представителем богемы в их семье был еще один брат Джека, драматург Джордж Келли. Его пьесы до сих пор идут на сценах США. Дядя Джордж очень любил свою застенчивую племянницу и старался помочь в ее духовном становлении, подбирал книги для чтения, приглашал ее на вечерние чаепития — ее одну из всей семьи! — а Грейс обожала дядю Джорджа: он единственный считал ее не хуже, а лучше других. Возможно, влияние Джорджа Келли тоже сказалось на желании Грейс стать актрисой.
И, кстати, дядя Джордж содействовал тому, чтобы Грейс приняли в Академию драматического искусства: администратор школы, Эмиль Дистель, согласился устроить прослушивание Грейс, хотя набор был уже закончен, только потому, что она являлась племянницей знаменитого драматурга.
Роберт Лейси пишет: «Рукописный журнал регистраций прослушиваний, который велся в Американской академии драматического искусства, содержит запись о том, что Грейс Патриция Келли впервые предстала перед Эмилем Э. Дистелем 20 августа 1947 года. Вес ее равнялся 126 фунтам, а рост без каблуков — пяти футам и шести с половиной дюймам. По цвету волос она была охарактеризована как «блондинка», ее пропорции как «хорошие», а национальность — «американка ирландского происхождения». Запись сопровождалась многозначительной припиской: «Племянница Джорджа Келли»… Эмиль Дистель оценил ее чтение как «весьма осмысленное», а ее темперамент как «чувствительный». Актерское чутье Грейс удостоилось одобрительного «да». Правда, Дистель придрался к ее голосу: «Не поставлен». Однако это была поправимая беда. Заведующий приемной комиссией проникся к претендентке симпатией. «Очаровательное создание, — заметил он. — Хорошие и многообещающие задатки. Должны неплохо развиться».
