ВРЕМЯ «ИНОСТРАНКИ»
В феврале 1834 года в Женеве Бальзак стал любовником госпожи Ганской.
Нам следует вернуться к той бурной, напряжённой жизни, которую он вёл в течение предшествующих двух лет: от романа к роману, от одной женщины к другой, от кредитора к издателю. К той исполненной нетерпения жизни, что преждевременно истощила его силы.
Мы уже упоминали эту таинственную «Иностранку», чьё письмо остановило его внимание. Второе послание от неё он получил спустя несколько месяцев, в ноябре. В нём она предлагала ему подтвердить получение письма с помощью закодированного объявления в газете «Ла Котидьен». Бальзак так и сделал. Его корреспондентка подсказала ему, как он сможет, если того пожелает, писать ей: помещать письма в двойной конверт с адресом гувернантки её дочери.
Бальзака захватила эта романтическая игра. «Я люблю Вас, незнакомка», — признался он уже в третьем своём письме. К тому времени она уже раскрыла своё инкогнито. Она родилась в 1801 году на Украине в семье польских аристократов Жевусских, вышла замуж за богатого графа Венцеслава Ганского, владельца имения Верховня с 21 тысячей гектаров земли и тремя тысячами крепостных. Из пятерых детей, рождённых в этом браке, четверо умерли, в живых осталась одна дочь Анна.
Вотрен и Растиньяк. Иллюстрация О. Домье к роману «Отец Горио»
Бальзак был очарован. Его трогало всё, что она писала о его творчестве. Постепенно его письма к ней становились подобием дневника. Он описывал в них свои непрестанные труды, поверял свои заботы (например, сообщал о неуспехе «Луи Ламбера» в 1833 году). Иногда он немного рисовался. «Припишите, мадам, всё то, что вас шокирует в моих книгах, необходимости сильнее поразить пресыщенную публику…» Или ещё:
«Я был поглощён изнурительной работой и сильнейшей тоской. Надо заставить молчать и тоску, и работу. Только Богу да мне ведомо, какая невероятная энергия требуется для того, чтобы сердце, полное невыплаканных слёз, было способно на литературные труды <…> Мне уже доводилось переносить добровольное заточение ради учёбы или по бедности, а теперь тюремщиком мне стали мои печали».
Она между тем использовала свои связи среди парижских поляков, чтобы побольше узнать о нём. Правду ли говорят, что Бальзак человек светский и большой вертопрах? И что там на самом деле у него было с этой маркизой де Кастри, которую он якобы безуспешно обхаживал? Она даже просила на этот счёт разъяснений у него самого. Он в чём-то признавался, оправдывался, изображал из себя человека строгого поведения, погружённого в занятия, настоящего монаха.
После года переписки они решили, наконец, встретиться. Госпожа Ганская уговорила мужа поехать в Швейцарию, в Невшатель, и предложила Бальзаку приехать туда же. Он появился там в конце октября 1833 года. Их встреча, устроенная одной из общих знакомых, состоялась в присутствии мужа. Эвелина Ганская (в письмах он называл её Евой), увидев невысокого полного мужчину с густой тёмной шевелюрой, была удивлена. На первый взгляд в нём не было ничего привлекательного. Но всё же это был Бальзак, известный романист, больше того, французский писатель, а в те времена французский язык и литература повсюду пользовались непререкаемым авторитетом. Немного погодя она, подобно многим до неё, была покорена его обаянием, красноречием, весёлостью.
Он же с первого взгляда нашёл её обворожительной красавицей и окружил обожанием пылко влюблённого подростка, желанием мужчины и мечтательностью поэта. А какой трепет они, находясь на противоположных краях Европы, должно быть, испытывали от связывавшей их тайны!
Между тем ему приходилось набираться терпения: «Проклятый муж все пять дней подряд не оставлял нас наедине ни на минуту, перемещаясь от юбки жены к моему жилету», — писал он сестре. И всё же влюблённые улучили момент, чтобы обменяться поцелуем и пообещать друг другу встретиться в Женеве в будущем году.
Там 26 января Эвелина наконец-то уступила настойчивым домогательствам Оноре, которому осточертело общение с её мужем. Она нашла способ остаться с Бальзаком наедине в своей спальне. Оба были в экстазе от своей долгожданной близости. На следующий день он писал ей с обезоруживающей простотой: «Я спал как сурок, хожу теперь как околдованный и люблю Вас как безумец».
Граф Ганский ни о чём не догадывался. И когда любовникам снова пришлось расстаться, Бальзак продолжил переписку, но уже отправлял свои послания по двум адресам: одни он адресовал супружеской чете, как того требовали правила вежливости, но гораздо чаще писал возлюбленной на адрес её горничной. Приходилось ждать смерти старика-мужа, что было безнравственно, как сама любовь, и смешно, как водевиль.
Бальзак был искренне влюблён и мечтал о их совместном будущем. Она красива, и он её обожает. Она аристократка, полька, у них там тысячи гектаров земли!
Это не мешало нашему реалисту предаваться удовольствиям не столь отдалённым. В Париже он был не так уж одинок. Через несколько месяцев после его поездки в Женеву у госпожи де Френе родилась девочка Мари Каролин, предполагаемая дочь Бальзака. На следующий год он познакомился с графиней Гвидобони-Висконти, которая на самом деле была англичанкой по имени Сара Довел. Миловидная и кокетливая светло-пепельная блондинка тридцати лет от роду. У неё тоже был старый, но безобидный и покладистый муж, так что вскоре Оноре стал близким другом семьи. Позднее у графини родится мальчик Лионель Ришар (умер в 1875 году), которого Бальзак признавал своим сыном. Идиллия Оноре и Сары была продолжительной. В самые тяжёлые моменты финансовых трудностей Бальзака супруги приходили ему на помощь и даже прятали его от кредиторов в своём доме на Елисейских Полях.
Любовная эпопея Бальзака и Евы Ганской до сих пор остаётся одной из самых удивительных в истории литературы. Бальзак, несомненно, был искренне и страстно увлечён Иностранкой, которой в течение многих лет писал сотни писем, рассказывая в них обо всём на свете — о своих помыслах, о работе, о неудачах и разочарованиях… Конечно, он умалчивал о своих шалостях, которые от внимания его биографов не ускользнули. Как бы то ни было, письма Бальзака госпоже Ганской свидетельствуют о его глубоком чувстве к ней.
В то же время вызывает удивление сама их любовная история, пережитая в основном в письмах. Она длилась 19 лет, в течение которых они встретились не более пяти или шести раз, и промежутки между встречами составляли иногда до семи лет. Что это за любовь, которая обходится без физического присутствия, без моментов близости в продолжение семи лет?
И всё же в этой истории было что-то, что устраивало обоих. Их связь была чем-то вроде душевного дополнения к их повседневной жизни — дополнения наполовину фиктивного, тогда как реальная жизнь шла своим чередом. К тому же отношение Бальзака к любви вообще было двойственным. С одной стороны, он загорался страстью в своих тщетных поисках идеальной женщины, но при этом как мужчина всегда был не прочь испытать какое-нибудь лёгкое приключение. По-видимому, в отношении любви у него не было никаких иллюзий, как будто романист и мужчина были в нём каждый сам по себе. Творчество Бальзака совсем не «романтично» — в сентиментальном смысле этого слова. В нём описаны все стороны любви и сексуальности от странной сексуальной ущербности Антуанетты де Наварен до чувственной науки куртизанок и разнузданности Дианы Дюксель, которая коллекционировала любовников. Ранее мы уже упоминали странный сюжет «Златовласки», где куртизанка влюбляется одновременно в сводного брата и в сводную сестру. В других произведениях он отдаёт дань сексуальным фантазиям, их крайностям, подчас парадоксам. Так, в «Массимиле Донни» он затрагивает довольно специфическую тему: противодействие душевного чувства зову плоти. Герой выказывает мужское бессилие перед женщиной, которую любит. Дело доходит до того, что его возлюбленная выдаёт себя за девицу лёгкого поведения, чтобы помочь любовнику преодолеть возникшее затруднение.
