– Хорошо! – Линда отложила в сторону четки. – Смотри мне в глаза и отвечай: чем ты готова пожертвовать для своего любимого?
– Всем! Всем, чем хотите! – быстро ответила Лариса. Она намеревалась вытащить из сумки деньги и очень удивилась, когда увидела свое имущество в беспорядке разбросанным по полу. Она подняла только кошелек и вытащила из него купюры. – Вот! Это пока все, но я найду еще, если надо. Еще вот… – Она стащила с пальца золотое кольцо и принялась отстегивать серьги.
– Я не об этом, Лариса. В нашей жизни есть не только материальные ценности.
– Да? Я не понимаю… – Растерянная девушка выронила на пол из дрогнувших в очередной раз рук и сережку.
– Все очень просто: за счастливые дни со своим возлюбленным тебе, может быть, придется расплатиться… болезнью матери… или отца… или сына, который потом родится. Ты готова к этому?
– Но почему? Что вы такое говорите? – в ужасе отшатнулась от женщины Лариса. – При чем тут мои родители? Какой еще сын? Я только в девятом классе учусь…
– Я только так… для примера сказала. Я не знаю, какова будет плата, но могу узнать. – Она тронула рукой прозрачный шар, и он тут же наполнился клубами сиреневого дыма. – Однако надо ли, девочка моя? Может, ты и жить после этого не захочешь?
– Но почему? – У Ларисы тряслись губы. – Даете объявление, приглашаете, а сами… пугаете… Почему? Я же могу уйти… Разве вам не нужны деньги?
– Не все можно купить за деньги. Ты еще слишком молода и красива. У тебя все еще наладится и без моих обрядов.
– Вы… Вы… – рассердилась Лариса. – Говорите не как ясновидящая, а как… как… наша классная… Татьяна Николаевна…
– Я говорю с тобой, как мать. Поверь, Лариса, я действительно могу приворожить человека. Но делаю это только тогда, когда вижу, что женщина подошла к самому краю, за которым пропасть… конец. А тебе я ведь могла бы просто заморочить голову: ничего не сделать, а деньги взять. Но я хочу, чтобы ты знала, нельзя безнаказанно подчинить кого-нибудь своей воле. Борись за своего любимого сама. И не ходи больше по объявлениям подобного рода: можешь нарваться на такого человека, который сделает все, что ты попросишь, но потом в один далеко не прекрасный день тебе захочется выброситься из окна.
– Вы говорите – бороться… Понимаете, это бесполезно… Он влюблен в другую! Очень красивую. Может быть, вы можете что-нибудь сделать с ней?
– Извести? Но ты ведь видела, наверное, в кино, как это делают: лепят глиняную куклу, олицетворяющую разлучницу, а потом пронзают ее тело иглами, булавками, кинжалом? Ты сможешь?
– А иначе нельзя?
– Нельзя. Примерно так и надо делать. Но можно еще жестче. На кладбище придется идти.
– Н-нет! Я н-не смогу! Не надо, – ужаснулась Лариса.
– И я так думаю, что не надо. Дай-ка мне свою руку.
Лариса не шевельнулась.
– Не бойся, – улыбнулась Линда, – я ничего плохого не сделаю. Хочу только убедить тебя, что пишу в своих объявлениях правду.
Лариса протянула ей дрожащую руку. Линда опустила кисть девушки на стол, как врач, который собирается измерить пациенту давление, потом сложила пальцы щепоткой, приложила их как раз в точку бьющегося пульса и закрыла глаза. Через пару минут она сказала:
– Во-первых, тебе надо проверить почки. Обязательно скажи об этом матери. Вы должны предупредить пиелонефрит. Сходите к врачу. Скажешь ему, что болит низ живота и поясница. Я знаю, – она остановила пытающуюся возразить Ларису, – что у тебя не болит, но, если не начнешь лечиться, заболит обязательно. Во-вторых, дома у тебя не все благополучно. Ты очень переживаешь по этому поводу. Удели больше внимания тому из родителей, кому сейчас труднее, с твоей точки зрения.
Лариса сидела ни жива ни мертва и готова была свалиться в обморок. Линда между тем продолжала:
– В-третьих, ты должна получить разделенную любовь через страдание и самоочищение. Это уже началось, и не надо от этого бежать или пытаться избавиться. Так у тебя на роду написано. Ну вот! Пожалуй, и достаточно. Ступай-ка, девица, домой.
– А если я… как вы говорите… получу любовь… то это навсегда?
– Поверь, совсем не полезно знать все о будущей жизни.
– А вы? Вы все знаете о моей жизни?
– Нет, не все. Но, как я уже говорила, могу узнать.
– Так узнайте, пожалуйста!
– Мне кажется, я уже сказала тебе самое главное.
Лариса помолчала, обдумывая только что услышанные слова, а потом с трудом выговорила:
– Пожалуй, вы правы… Кое-что лучше не знать… Возьмите деньги, – она протянула Линде смятые в кулаке купюры.
– Я возьму ровно столько, сколько стоят эти три короткие рекомендации, не более. – И женщина отсчитала от Ларисиной пачки денег весьма незначительную сумму.
– Спасибо, – тихо сказала Лариса. – Кажется… вы очень помогли мне…
– Не сомневаюсь, – улыбнулась яркими губами Линда. – Не забудь подобрать свое золото и остальные вещички. Пригодятся еще.
Дома Лариса в изнеможении опустилась на стул возле своего письменного стола и, подперев голову руками, задумалась. Надо же, как все обернулось! Как хорошо, что она попала именно к Линде, а не к кому-нибудь другому.
На столе так и лежал измятый газетный листок. Вон тут сколько объявлений: и гадалка Земфира, и белый маг Тимофей Раев, и салон «Судьба». Лариса зацепилась взглядом за слово «судьба». Судьба все-таки ее хранит. Не дала совершить ничего ужасного. Направила к Линде. Лариса взяла ядовито-зеленый маркер и обвела им объявление Линды, а рядом на полях поставила жирный восклицательный знак. Вдруг еще придется попросить у нее совета. На такое никаких денег не жалко. Лариса подумала о Наташе. В груди опять поднялась волна ненависти. Неужели она, Лариса, смогла бы воткнуть булавку в ее изображение? Попробовать, что ли?
Девушка подошла к шкафу и в одном из ящиков – с полузабытыми детскими игрушками – нашла кусочек пластилина. Он стал совсем жестким, но Лариса сначала хорошенько размяла его в горячих пальцах, а затем… стала лепить куклу. Вот головка, длинное тельце, тоненькие ножки и ручки. Не поленившись, она сходила в другую комнату и принесла коробку с нитками и иголками. Та-а-ак! Волосы кукле сделаем белые и длинные, до пояса… Лариса покрутила перед глазами фигурку, улыбнулась, отрезала от катушки еще два кусочка и прилепила кукле крошечные белые бровки. Получилась забавная игрушка.
Лариса вгляделась в нее и представила, будто это Наташа. А теперь самое главное – надо вонзить в кукольное сердце булавку. Для полноты впечатления Лариса прилепила кукле на грудь маленькое смешное сердечко из бумаги, взяла в руки самую толстую иголку и…
Нет! Девушка облегченно рассмеялась. Она никогда не смогла бы этого сделать. Никогда! Даже если завтра Андрей с Лазаревой объявят, что срочно женятся в следующую пятницу, не дожидаясь восемнадцати лет или хотя бы конца второй учебной четверти. Лариса вздохнула, бросила иголку рядом с куклой и пошла на кухню.
