— Давно ты там обитаешь, за занавеской?
— Только вошел, — хмуро сказал Звягинцев, — можно я съем
твое яблоко? Я голодный, только утром пару бутербродов перехватил.
— Ешь, конечно.
— Твою палату прослушивают?
— В соседней лежит сотрудник ФСБ.
— Откуда ты знаешь?
— Его поставили для моей охраны.
— Для охраны? — не поверил Звягинцев. — Да они охотятся за
мной по всему городу.
— Почему?
— Это они организовали взрыв на Усачева. В подготовке взрыва
участвовал майор Шурыгин, который вместе со своим напарником и увез Метелину на
явочную квартиру ФСБ.
— Откуда ты это знаешь?
— Сам Шурыгин рассказал.
— А где он сейчас?
— Убит. — Звягинцев доел яблоко и бросил огрызок в мусорное
ведро.
— Это твои ребята постарались?
— Нет, конечно. Его убрали свои. Нам удалось подстрелить
одного из нападавших, но они убили Иона.
— Петрашку убит? — не поверил Горохов.
— Да, — кивнул Звягинцев, морщась и держась за плечо.
— Что у тебя? — спросил Горохов, заметив это.
— Пуля задела. Я думал, прошла навылет и создаст проблемы,
но мне повезло: ничего не задето.
— Где тебя заштопали?
— Здесь. Я же не думал, что тебя сюда привезут. У меня здесь
есть знакомая, которая обработала рану. И дала свежую рубашку.
— Милая женщина. Твоя жена знает о подобных знакомых?
— Я не посвящаю ее в такие секреты.
— Значит, ты точно знаешь, что взрыв дело рук ФСБ?
— Конечно. Шурыгин получил приказ от полковника Баркова,
своего непосредственного начальника. Поэтому я удивился, когда ты сказал, что
они тебя охраняют. Это была четко задуманная провокация, Стае. Они с самого
начала знали, что подставят и тебя. Ты бы не смог оправдаться, они бы тебя
убрали.
Горохов молчал.
— Зачем ты соврал нам о фотографии? — спросил Звягинцев. — Я
ведь все равно не поверил. Лаборатория дала заключение, что это фальшивка.
— Меня убедили, что так будет лучше, что таким образом я
смогу вывести из-под удара твою группу. Но самое неприятное — у тебя в группе
есть их информатор. Кто-то передал о поездке Зуева к Метелиной.
— Я знаю, — кивнул Звягинцев, — но пока не ясно, кто этим
занимается.
— Вам нужно продержаться до утра, — сказал Горохов. —
Действуют две банды. Одна против нас. А одна за нас. Вернее, не столько за нас,
сколько против первой. Вот эта вторая банда и попросила меня подождать до утра.
И не появляться на службе. — Полковник сел. — Все-таки болит, — признался он, —
хотя обещали, что все сделают аккуратно.
— Авария была подстроена? — понял Звягинцев.
— Разумеется. Поэтому в соседней палате дежурит их человек.
Я жене пакет для тебя оставил. Если со мной что-нибудь случится, ты этот пакет
забери.
Там все написано.
— И про Липатова?
— А при чем тут Липатов?
— Мы нашли его записную книжку. В ней фамилия Шурыгина. Того
самого, который участвовал в подготовке взрыва. Это его машина приезжала утром
за Метелиной. Они были знакомы.
— Откуда ты знаешь? Это нужно доказать. Звягинцев достал
записную книжку.
— Это книжка Липатова. Ничего доказывать не нужно. Там все
было подстроено. И сам Липатов, видимо, тоже ни о чем не знал. Его убили
сегодня утром на даче. Петрашку и Шувалов были на даче. Они видели его руки.
Это убийство. Стас, это политическое убийство.
— У нас своих проблем хватает, чтобы еще заниматься
политикой.
— Наши ребята тоже не занимались политикой, Стас, но их
убили. Ты предлагаешь оставить все как есть?
— Что ты хочешь? Чтобы я взял автомат и повел вас на штурм
ФСБ? — нахмурился Горохов.
— Нет, — отмахнулся Звягинцев, — я хочу справедливости,
Стас. У меня погибло несколько парней. Это были золотые ребята, а их втянули в
какую-то игру и убили. Почему?
— Это я и пытаюсь выяснить. Ты думаешь, мне нравится здесь
лежать? Я сам дал согласие на эту аварию, чтобы разобраться, кто в нашем
ведомстве так заинтересован во всех этих перетрясках.
— Меня вызывал утром Панкратов, — глухо сказал Звягинцев, —
я доложил ему обо всем, но не сказал про фотографии. И когда я вернулся
обратно, он сам позвонил мне и спросил, где фотографии? Они не оставят тебя в
покое. Стас. И я знаю, кто спросил у него про фотографии.
Горохов вопросительно взглянул на него, ничего не спрашивая.
— Это Александр Никитич, наш куратор в министерстве и первый
заместитель министра внутренних дел. Я об этом никому не говорил. Ты хотел,
чтобы я тебе сказал, кто именно в министерстве работает на них. Я тебе и
сказал.
Горохов покачал головой:
— Серьезный товарищ. Он никак не может успокоиться, что не
его сделали министром внутренних дел.
— Наверно, поэтому и работает на них. Кто тебе поручил
включить в группу журналистку. Он?
— Да, — кивнул полковник, — он.
— Значит, все правильно. Они прислали эту журналистку, чтобы
она все зафиксировала и об этом написала. Все было рассчитано правильно. Черт
возьми, я не подумал об этой журналистке. Она же теперь опасный свидетель. Ее
захотят убрать.
— У тебя есть ее телефон или адрес?
— Нет, конечно. Но Никита ее провожал, должен знать адрес.
— А где Никита?
— Я оставил его с телом Петрашку. Чтобы он вызвал милицию и
врачей. Нам было важно, чтобы его опознали, чтобы зафиксировали его смерть.
— Понятно, — кивнул Горохов, — я думаю, тебе лучше вернуться
на работу и рассказать все Панкратову. Или попасть на прием к министру. Если он
не в игре, то поймет все. А если в игре… Тогда ты живым не вернешься.
— Ты думаешь, лучше идти к нему?
— Да. У тебя ведь есть любопытный материал по его первому
заместителю.
А они давно не ладят. Поэтому, я думаю, шансов на успех у
тебя больше. Примерно шестьдесят на сорок. Но это в любом случае будет утром. А
сейчас вернись на работу и выйди на Панкратова. Он хоть и с закидонами мужик,
но толковый, должен тебя понять. И главное, он вне игры.
— А если я ошибаюсь, и Панкратов позвонил мне по
собственному почину?
