– А этот... кажется... Родислав... он кто? Тоже имечко... ничего себе...
– Родислав – это родной брат папиного отца, то есть как бы двоюродный дед. Он умер года два назад, жил у нас, в небольшой комнатке, куда я и предложил переехать Косте.
– А-а-а... Вот почему ты сказал, что Елена Матвеевна варила еду на шестерых. Я думала, ты ошибся...
– Ха! Это я-то, великий математик, и ошибся!
– Говорят: и на старуху бывает проруха! – Катя рассмеялась, а потом опять принялась расспрашивать: – А дед? Ну... настоящий, не двоюродный?
– Погиб... война же была...
– Гер, а почему у вас в семье имена такие редкие... друг на друга похожие: Ярослава, Родислав?
– Ведется так... издавна. Наш род очень древний, а потому и имена даются родовые. Этот дом, кстати, весь когда-то принадлежал князьям Кривицким.
– Да ну? – Катя даже остановилась в состоянии не то восхищения, не то испуга. – Это что ж выходит? Выходит, что ты – князь?
– Наверное, уже нет.
– Как это нет, если ты Кривицкий?
– Дело в том, что род прерывался. Не всегда рождались мальчики, понимаешь? Кого-то когда-то усыновляли... В общем, все давно перепуталось.
– Как же тогда фамилия до вас дошла?
– Хотели сохранить – вот и сохранили, но вполне возможно, что княжеского в нас уже ничего нет.
– Жа-а-алко... – огорчилась Катя.
– А мне нет! Я хочу быть таким, как все!
– Ничего себе – такой, как все! Да никто из моих знакомых таких тортов, которые у вас подают к столу, в глаза не видел! Про вашу квартиру я вообще не говорю...
– Это совсем другое дело. Деньги отцу не в наследство достались. Он их честно заработал. Знаешь, какой он специалист?
– Какой?
– А такой, что к нему из областного центра приезжают, просят, чтобы именно он оперировал. Отец днюет и ночует в больнице. Мама все время ругается, что на нем ездят, а он не может никому отказать. Призвание у него такое – людей спасать.
– Но ведь и деньги неплохие платят за это призвание!
– За дело платят! И потом... я ему еще больше платил бы. Его чуть ли не каждую ночь из постели вытаскивают! У нас и дед был хирургом. Тот, который погиб. Он на фронте в полевых условиях оперировал... Разбомбили их медпункт...
Катя с уважением кивнула, а потом опять спросила:
– Как я понимаю, хирург – тоже родовая профессия Кривицких?
– Да, можно и так сказать.
– Тогда почему же ты на инженера пошел учиться?
– Ну... во-первых, у нас в Анисимове мединститута нет, ты же знаешь, но это, конечно, не главное. Во-вторых, я терпеть не могу всякие раны, кровь... Бр-р-р-р! А в-третьих, у нас Котик по стопам отца и деда пошел.
– Как? Ты же только что сказал, что мединститута у нас нет... – растерялась Катя.
– Костя учится в Москве. Сейчас у него каникулы.
– В самой Москве? – Катя устала удивляться.
– Да, живет там у родственников. Я еще и поэтому предложил ему перебраться в маленькую комнату, он все равно скоро уедет.
– А как ты думаешь, он, когда выучится, вернется в Анисимов или останется в столице? Я бы осталась!
– Думаю, что вернется. Тут такая практика! Он уже сейчас с отцом оперирует... ну... пока на подхвате... Я особенно не интересуюсь, но отец говорит, что из него выйдет толк.
– Странно все-таки, чего вы с ним не поделили, – начала Катя, но увидела, как у Германа неприязненно передернулось лицо, и поспешила сказать: – Ну ладно, ничего не говори. Я вижу, тебе это неприятно. Думаю, потом сама все пойму.
– Я тоже так думаю, – охотно согласился Герман и опять увлек Катю в тень густых кустов, которые окружали здание ее общежития.
Девушка обняла его за шею, и они, скрытые от посторонних глаз, опять принялись целоваться.
Свадьба Германа Кривицкого и Екатерины Рыбаковой была красивой и многолюдной. Катя пригласила всех своих подруг: и школьных, и из училища, и тех, которые жили с ней в одной комнате общежития, и воспитательниц из детского сада во главе с заведующей. Со стороны жениха тоже было много гостей: друзей и родственников.
Катя иногда ловила себя на том, что похожа на Золушку, неожиданно попавшую на королевский бал с помощью волшебства, а Герман оказался принцем, также неожиданно увлекшимся ею. В самом деле, еще весной этого года никто не смог бы даже предположить такого расклада: она, обыкновенная девчонка из заводской коммуналки, детсадовская воспиталка, попала в дом Кривицких, предки которых когда-то были самыми настоящими князьями. У нее сегодня и платье как у княгини: белое, пышное, расшитое серебристыми цветами. Елена Матвеевна сказала, что эта ткань называется парчой. На голове – веночек из белых роз, из-под веночка на плечи льется прозрачная фата.
Катя то и дело поглядывала на часы. Вдруг Виталий Эдуардович, как сказочный король, перевел их назад, чтобы гости потанцевали подольше, и тогда в полночь на Кате окажется даже не нарядное платье из черного креп-жоржета, а скромненький льняной костюмчик, в котором она ходила на работу в детский сад. Но время шло, перевалило за полночь, потом Катя отметила половину первого – крепко подвыпившие гости не хотели расходиться. В начале второго часа ночи король, то есть знаменитый на весь город хирург Кривицкий, объявил бал закрытым, поскольку новоиспеченных супругов ожидает первая брачная ночь, которую не стоит укорачивать. Гости очень плохо соображали, чего не стоит укорачивать и почему нельзя поесть, выпить и потанцевать еще, раз уж зачем-то позвали, а потому их приходилось насильно выпроваживать, выводить из квартиры под белы руки. За некоторыми особо почетными гостями приезжали машины, в них набивалось пассажиров вдвое больше положенного, таких же почетных, как они сами, и не очень почетных, а то и вовсе самых обыкновенных. Катиных подружек, например, повезла к дому машина главного инженера местного завода. Катя махала рукой вслед уезжавшим, посылала воздушные поцелуи, смеялась, но не забывала время от времени поглядывать на серебристую парчу платья. Она, к ее счастью, так и оставалась парчой и, похоже, не намерена была превращаться в лен рабочего костюмчика. Да! Теперь уже не было никаких сомнений в том, что она, Катя Рыбакова, не сказочная Золушка, а настоящая невеста Германа Кривицкого! Впрочем, почему невеста? С сегодняшнего дня она – жена Геры и на самом законном основании будет носить его княжескую фамилию.
* * *
Жизнь замужней дамы Кате очень нравилась. При ней осталось все хорошее, что у нее было раньше: обожаемые родители и сестра, верные подруги, любимая работа, а к этому прибавилось замечательное новое: богатый сытый дом, красивые дорогие вещи, развеселая добрячка Дуся, интеллигентный и обаятельный Виталий Эдуардович и великая книгочея и умница Славочка. Любимый Гера из жениха перешел в иное качество – страстный муж тоже очень нравился Кате.
