15 мая 1941 года военно-транспортный самолет «Люфтваффе» «Юнкерс-52» нарушил государственную границу СССР, пролетел без воздействия противовоздушной обороны РККА по маршруту Белосток — Минск — Смоленск — Москва и произвел посадку на Центральном аэродроме столицы.
Как же так случилось, что военный самолет Германии пролетел полстраны и сел в центре Москвы?
Ю-52 был похож на гражданский самолет Германии, летавший по маршруту Берлин — Москва. «Юнкерс» был обнаружен постами ПВО Западного особого военного округа, но командиры решили, что это шел рейсовый самолет, а потому вся информация о Ю-52 потерялась среди штабов различных уровней.
После трехнедельного разбирательства на свет появился приказ наркома обороны. После вступительной части с подробным объяснением случившегося шла, как обычно, приказывающая часть: «…За плохую организацию службы воздушного наблюдения, оповещения и связи, отсутствие должного воинского порядка в частях ПВО и слабую подготовку личного состава постов ВНОС командующему Западной зоной ПВО генерал-майору артиллерии Сазонову, начальнику штаба 4-й бригады ПВО майору Автономову объявить выговор… За самовольное разрешение пролета и посадки Ю-52 на Московском аэродроме без проверки прав на полет в Москву начальнику штаба ВВС генерал-майору авиации Володину и заместителю начальника 1-го отдела штаба ВВС генерал-майору авиации Грендаль объявить замечание…»
Сравнивая нарушение госграницы Рустом в 1987 году с посадкой возле Кремля с беспрепятственным пролетом Ю-52 в 1941 году с посадкой на Центральном аэродроме, когда «в воздухе пахло грозой», можно сделать вывод о полумерах наркомата обороны за двенадцать дней до войны по укреплению ПВО и ВВС и чрезвычайно строгом воздействии в 1987 году, когда были сняты с должностей министр обороны Маршал Советского Союза С. Соколов, главнокомандующий войсками ПВО маршал авиации, дважды Герой Советского Союза А. Колдунов, группа генералов и полковников, строго наказаны старшие офицеры.
Наверняка у Тимошенко и Жукова были другие варианты приказа, но руководители наркомата обороны отвергли их по одной причине — опасение очередного гнева Сталина, который, как известно, иногда заканчивался короткой репликой вождя: «Лаврентий, разберись!» Никому не хотелось оказаться в сырых камерах Лубянки или Лефортова.
Тимошенко на свой страх и риск разрешил командующему Киевским округом генерал-полковнику М. Кирпоносу выдвинуть в предполье укрепленных районов (УРов) боевое усиление. В тот же день Берия, после сообщения о выдвижении наших подразделений и частей, немедленно явился к Сталину и доложил об этой информации. Сталин в гневе долго распекал по телефону руководство наркомата обороны… Через час 10 июня 1941 года в Киев была направлена срочная телеграмма: «Начальник погранвойск НКВД УССР донес, что начальники УРов получили указание занять предполье… Распоряжение немедленно отмените и доложите, кто конкретно дал такое самочинное распоряжение. Жуков».
Даже робкие самостоятельные решения командующих западными округами по усилению боеготовности решительно пресекались.
Так за четыре дня до начала войны, 18 июня 1941 года, командующий Прибалтийским военным округом генерал-полковник Ф. Кузнецов своим решением после многочисленных нарушений воздушной границы СССР иностранными самолетами привел в боевую готовность части противовоздушной обороны округа. Вечером того же дня в округ была направлена шифровка: «Вами без санкции наркома дано приказание о введении положения номер два в ПВО… Требую немедленно отменить отданное распоряжение и дать объяснение наркому. Жуков».
Части и соединения ПВО, истребительной авиации не были приведены в повышенные степени готовности. В результате около 1200 наших самолетов было уничтожено на аэродромах в первый день войны…
В свое время начальник Генерального штаба Б. Шапошников представил Сталину «План организации обороны западной границы», в основе которого лежала концепция главного удара Германии на Смоленско-Московском направлении. Сталин же утверждал, что в случае войны главный удар будет нанесен агрессором на южном направлении в сторону Донбасса. К началу 1941 года стало ясно: главные силы германской армии сконцентрированы севернее Полесья на Смоленско-Московском направлении, но ни руководители наркомата обороны Тимошенко и Жуков, ни руководители разведывательных служб НКО и НКГБ не решились пойти к Сталину и сказать ему о его просчете, предложив план передислокации войск на западное направление.
Не были разработаны научно обоснованные концепции ведения современной войны, операций и сражений. Творческие исследования проблем военной теории и практики подменялись догматическими пересказами «установок» Сталина. Если в конце 20-х годов военную теорию активно разрабатывали такие видные военачальники и ученые, как М. Тухачевский, А. Егоров, В. Триандофилов, А. Свечин, Б. Шапошников, Н. Таленский, Г. Иссерсон и другие, то в конце 30-х — начале 40-х годов разработок военной наукой проблем ведения операций и сражений, опробований новых военно-теоретических взглядов на учениях и маневрах фактически не проводилось, а наиболее активные представители военной науки были репрессированы в 1937–1938 годах.
Репрессии продолжались и накануне, и в ходе войны. В Красной Армии ощущалась острая нехватка командных кадров, а в тюрьмах и лагерях НКВД находились тысячи командиров и политработников, инженеров и конструкторов, три бывших (по современной терминологии — главкома) начальника Военно-Воздушных Сил: депутат Верховного Совета, член ЦК ВКП(б) генерал-полковник А. Локтионов, дважды Герой Советского Союза, кандидат в члены ЦК ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР генерал-лейтенант авиации Я. Смушкевич, депутат Верховного Совета СССР Герой Советского Союза генерал-лейтенант авиации П. Рычагов (был арестован в начале войны — 24 июня 1941 года). За неделю до войны, 14 июня 1941 года, был снят с должности и арестован начальник управления ПВО НКО (главком войск ПВО), член ЦК ВКП(б), депутат Верховного Совета СССР генерал-полковник Г. Штерн.
Многие из вновь назначенных командующих военными округами и армиями не имели достаточного опыта руководства крупными войсковыми объединениями из-за малого по времени пребывания на должности. Так, командующий Западным (Белорусским) военным округом генерал-полковник Д. Павлов находился в должности с 1940 года, а до этого командовал бригадой, был начальником бронетанкового управления РККА. За год с небольшим он, естественно, не смог приобрести навыки и умения по руководству таким огромным количеством частей соединений, какое находилось в составе Западного округа, и потому в первые часы и дни войны проявил растерянность и неумение в управлении войсками фронта в такой сложной, быстро меняющейся обстановке.
Примерно так же драматически сложилась обстановка в Киевском военном округе, которым командовал честный, мужественный, прекрасный человек генерал-полковник М. Кирпонос. В 1939–1940 годах Михаил Петрович командовал дивизией, а в июне 1940 года был назначен командующим Киевским особым военным округом, не пройдя службы в оперативном объединении, не побыв в должности командующего армией. Все это, несомненно, сказалось на ходе трагических событий начала войны, когда М. П. Кирпонос со штабом фронта из-за упрямства Сталина оказался в окружении и погиб в бою…
