Среди вечерних развлечений Пруста были не только поздние визиты к достопримечательностям. После наполненного впечатлениями дня он часто отправлялся в казино, где играл в баккара и, конечно, проигрывал. Его страсть к игре и биржевым спекуляциям еще не приняла серьезных масштабов, но он уже начал терять небольшие суммы денег.
Кроме того, его интересовали постояльцы отеля, рассказами о повадках которых он развлекался еще в переписке с матерью. Знакомые, навешавшие его, были поражены тем, что он находился в курсе всех самых свежих новостей и животрепещущих сплетен из жизни гостей Кабура. Секрет осведомленности Пруста прост: для того чтобы получать информацию из первых рук, он по ночам играл в шашки с прислугой. А его привычка давать огромные чаевые оказалась не такой уж ненужной тратой денег: она позволяла узнавать от благодарных слуг самые интимные подробности из жизни постояльцев. Пруст был настолько увлечен общением с персоналом отеля, что даже как-то признался Морису Дюпле, что слуги ему нравятся больше, чем его светские приятели: в силу своей профессии «они гораздо лучше воспитанны, намного более вежливы».
«ДОРОЖНЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ ОТ ПОЕЗДКИ НА АВТОМОБИЛЕ»
Пруст расскажет о событиях того лета в статье «Дорожные впечатления от поездки на автомобиле», опубликованной в «Фигаро» 19 ноября 1907 года. В эссе Пруст, кажется, делает рекламу новому виду транспорта, отмечая прежде всего свободу передвижения: возможность путешествовать тогда, когда возникает желание, не завися от расписаний поездов или омнибусов. Однако главное, что для Пруста создает автомобиль, — это не просто независимость, но новый взгляд на реальность, связанный с новым ощущением скорости, а значит, движения времени.
В статье Пруст начинает разрабатывать проблему относительности любой точки зрения на окружающий мир. Эта тематика будет исследоваться в ракурсе оптических иллюзий, которые рождает скорость. Пруст, например, отмечает, что в закрытом и плавно едущем автомобиле создается ощущение, что движется не само такси с пассажирами, но бегут и протягивают им то розы, то другие цветы дома из нормандских деревень. Из-за быстрого изменения пространственного положения автору статьи кажется, что три колокольни, которые видны в окно, не остаются неподвижными, но, как в танце, вращаются друг относительно друга. Огромность пространства, наполненного зеленью равнины, голубизной моря и неба, порождает еще одну иллюзию: чувство неподвижности быстро несущегося вперед автомобиля.
В романе Пруста вопрос о перспективах восприятия станет одним из центральных: так, повествователя в живописи Эльстира более всего будут интересовать полотна, которые воспроизводят «оптические иллюзии, доказывающие нам, что мы не узнавали бы окружающее, если бы не заставляли работать наш рассудок». Так же иллюзорно, по мнению Пруста, и наше видение других людей, которое к тому же осложнено постоянными переменами: пока мы корректируем неверные представления о человеке, у него есть время, чтобы измениться и снова сделать наши идеи ложными.
В статье «Дорожные впечатления о поездке на автомобиле» происходит еще одно важное для генезиса романа «В поисках утраченного времени» событие. В тексте Пруста впервые дана роль Альфреду Агостинелли, который через несколько лет станет главным прототипом одного из важнейших персонажей романа — Альбертины. Причем Агостинелли уже изображается с использованием женских образов: шофер в широкой прорезиненной накидке с капюшоном кажется автору статьи похожим на «монахиню скорости» или святую Сесилию. Кстати, Агостинелли, тронутый тем, что его имя упомянуто в «Фигаро», напишет Прусту письмо с благодарностью и комплиментами статье.
И еще один момент, который можно выделить в тексте Пруста, — его полуфиктивный характер. Пруст переходит от жанра статьи (связанной с реальными событиями) к художественному повествованию, поскольку он описывает не действительную, но выдуманную поездку. Такой вывод можно сделать из того, что в статье упоминаются родители автора, которые ждут его и с радостью устремляются ему навстречу со свечами в руках, заслышав клаксон автомобиля. Это частичное искажение действительности, это балансирование на грани реального и выдуманного уже напоминает «Поиски утраченного времени», где родители повествователя избегнут смерти до конца романа и где Пруст будет не столько воображать несуществовавшие события, сколько трансформировать свою биографию.
ДЕЛО ЛЕМУАНА
Успех статьи «Сыновние чувства убийцы собственной матери», посвященной событию из криминальной хроники, дал Прусту идею еще раз обратиться к традиции реалистического романа XIX века, в котором так часто использовались истории преступлений. Пруста привлекает сюжет о мошенничестве, организованном инженером Анри Лемуаном, которое занимает центральное место на страницах французских газет в январе 1908 года. В течение месяца, с 22 февраля по 21 марта 1908 года, Пруст публикует пародии, в которых описывает дело в стиле писателей разных эпох: Бальзака, Флобера, Сент-Бёва, Гонкуров, Мишле, Фаге, Ренана (к которым в 1909 году добавится Ренье и в 1919-м — Сен-Симон). Пруст пытается описать криминальную аферу то с точки зрения автора романов или мемуаров, то с точки зрения историка или критика.
Жанр пастишей был в моде на рубеже веков: так, например, в 1907 году Поль Ребу и Шарль Мюллер опубликовали сборник из пятнадцати имитаций стилей разных писателей. Пруст, таким образом, использует уже установившуюся литературную традицию, но опирается на собственный несомненный талант пародирования: многие его современники вспоминали о его способности имитировать голос и поведение своих знакомых. Подражания стилю других авторов встречаются, например, в корреспонденции Пруста, особенно в его письмах Рейнальдо Ану. Более того, Пруст уже обращался к пастишу в сборнике «Утехи и дни», в котором пародировал Флобера. Под псевдонимом Горацио в «Фигаро» от 18 января 1904 года им также был опубликован пастиш «Празднество у Монтескью в Нейи. Отрывок из “Мемуаров” герцога де Сен-Симона». Монтескью, кстати, был настолько польщен этой статьей, что опубликовал ее отдельным тиражом и дарил всем своим друзьям. Пруст, также получивший свой экземпляр статьи и уверившийся в том, что обидчивый граф оценил качество текста, признается в своем авторстве.
Писатель избирает темой своих пародий дело, которое интересовало французскую публику в течение нескольких месяцев. Некий инженер Лемуан решил, что он может заработать, манипулируя президентом компании «Де Бирс» Юлиусом Вернером. Лемуан сообщает в «Де Бирс», что ему удалось изобрести способ изготовления искусственных алмазов. Президент, убежденный, что информация, которой обладает Лемуан, может привести к разорению его компании, решает заплатить инженеру за молчание два миллиона франков. Однако Лемуан вынужден повторить свои опыты в присутствии экспертов, и поскольку получить обещанные результаты ему не удается, в декабре 1907 года он обвинен в мошенничестве и арестован. В январе 1908 года начинаются первые допросы инженера. Лемуан, который нанимает себе того же адвоката Лабори, что защищал самого Дрейфуса, признается в том, что денег, полученных от Вернера, ему оказалось недостаточно, он хотел добиться понижения акций «Де Бирс», чтобы купить их в этот момент, а затем продать при повышении курса. Инженер, освобожденный под залог в апреле 1908 года, скрывается от полиции, однако вскоре он снова арестован и в конце концов приговорен к шести годам заключения. Возможно, что Лемуан был вдохновлен романом Жюля Верна «Южная звезда», в котором молодой инженер также пытается изобрести способ изготовления алмазов.
