Почему Ельцин выбрал молодого (даже слишком молодого) Кириенко? Вопрос весьма интересный. Одна из подсказок звучит: «В Правительстве он обратил на себя внимание своим образованием и умением гладко, долго и «правильно» рассуждать на экономические темы. На фоне косноязычного Черномырдина и больного Ельцина он смотрелся как Горбачев на фоне Брежнева»
[286]. Так выбирают обычно женщины. Кстати, а может быть, они и выбрали? Имеются в виду женщины из «Семьи», той самой, что составляла самый близкий круг ельцинского общения. А, по мнению некоторых, единственных лиц, которых слушал больной президент.
«Но дважды горбачевские фокусы не проходят даже в России»
[287]. Обжегшись на говорунах, вторично ошибаются только полные идиоты. Да и Ельцин был не так и прост, чтобы просто слушать бабские советы. Он их соединял со своими замыслами.
Но вот его замыслы также были покрыты мраком. Не обязан по Конституции президент раскрывать свои замыслы — и все.
Однако досужих аналитиков всегда в России хватало. «...По мнению прессы, Ельцин, тогда еще рассчитывавший при благоприятном стечении обстоятельств выдвинуться на третий президентский срок, попытался превентивным ударом перехватить политическую инициативу у всех, кто пытался на основе собственных сценариев разыграть президентскую кампанию 2000 г. Это относится к лагерям Черномырдина, Чубайса, Лужкова. Одновременно по замыслу президентского окружения оппозиция лишалась козырной карты — требовать отставки правительства как вынесением вотума недоверия в парламенте, так и во время дня протеста 9 апреля
[288].
24 марта 1998 года Немцов в интервью «Уолл-стрит джорнэл» заявил: «После ухода Черномырдина и Чубайса банки больше не смогут влиять на политику». Сплошной рай на земле российской наступит!
Ельцин, если верить его мемуарам, был полон радостных надежд. «Впервые во главе страны — молодой тридцатипятилетний человек. Впервые — дан полноценный, мощный шанс совсем другому поколению политиков. Впервые — возглавить правительство пришел руководитель, понимающий экономику так, как это нужно сегодня, сейчас, — писал он. — Все впервые. Я испытывал необыкновенный подъем духа, огромный оптимизм, был полон надежд.
В России уже есть молодое правительство. То самое, о котором мечтал год назад. Все сбылось. Сбылось почти неожиданно, может быть, даже вопреки всей логике событий, — но сбылось.»
[289].
Наконец-то наш президент нашел кого хотел. Но хотел-то он. А страна просто получила.
Ельцин при этом не учитывал некоторую особенность своих молодых ставленников. «Особенностью всех молодых «реформаторских» команд было нежелание и неумение заниматься текущей повседневной управленческой работой. Они постоянно тяготели к «макроэкономическим» схемам, концептуальным подходам, которые когда-то должны были дать — теоретически рассуждая — положительные результаты»
[290].
Второй особенностью была жажда личного обогащения. Практически никто из побывавших на Олимпе власти не спустился с него без большого мешка, набитого деньгами. А должность премьера открывала «богатые» возможности. Можно ли было этим пренебречь?
«Самое первое знакомство с реальным положением дел в государстве убеждало «молодых реформаторов» в полной бесперспективности что-либо исправить в ситуации и подталкивало на простейшее решение: урвать для себя, а там хоть трава не расти. Обстановка всеобщего воровства и рвачества захватила и их»
[291].
Но на пути к этому еще стояла Государственная Дума, которая не разделяла оптимизма президента. Какой пустяк, сколько раз господа депутаты продавливались и продавались.
«Дума оказалась структурой весьма уступчивой. Часто она не могла воспользоваться даже теми ничтожными полномочиями, какие ей даровала ельцинская Конституция.
Если голосование имело решающее значение, например, утверждение ельцинских кандидатов на пост премьер-министра или действия по импичменту, Кремлю всегда удавалось получить необходимое количество голосов: многих законодателей либо подкупали, либо шантажировали»
[292].
Посмотрим, как это делалось на практике в случае, пожалуй, самого большого унижения Думы. Между прочим, в этом деле Генеральная прокуратура во главе с будущим правдоискателем Скуратовым осталась в стороне. А ведь речь шла о законности деятельности президента!
Но в тот период Скуратов еще не хотел вмешиваться. Не резон. Удобнее смотреть со стороны.
6.2. Ельцин «насилует» Госдуму
«Чуть подует сквознячок из Кремля — и Госдума дрожит, как осиновый лист. То ей мнится, что ОМОН пришел ее арестовывать. То чудятся танки в Охотном Ряду. То ее распустят и больше, сердечную не соберут. То уничтожат «партийные списки» и заставят маяться по округам. Дума мнительна, как барышня на выданье. Трепетная, как овечий хвостик»
[293].
И вот этой самой Думе нужно было реагировать на очередной заскок президента.
Напомним Конституцию. Председатель Правительства назначается Президентом Российской Федерации с согласия Государственной Думы. Предложение о кандидатуре Председателя Правительства Российской Федерации вносится не позднее двухнедельного срока после отставки Правительства. Такую конституционную процедуру президент не намерен был нарушать.
Он знал, что в глубине души многие господа депутаты за свое кресло все равно прогнутся, как бы они ни держались гордо и спесиво. Психология продажности для депутата — вещь очень и очень характерная. Надо же отрабатывать огромные деньги, потраченные на выборы.
Между прочим, оппозиция была не одинока. «У Березовского были причины недолюбливать Кириенко. Во-первых, он принадлежал к когорте молодых реформаторов, был близок к Чубайсу и Немцову. Во-вторых, находясь на посту министра топлива и энергетики, Кириенко пресекал попытки приватизировать «Роснефть» в пользу Березовского.
Органы печати, принадлежавшие Березовскому, повели атаку на Кириенко»
[294].
